Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами
- В общем, - начала я, подсчитывая в уме, и протянула девушке за кассой первую кредитку, - возьмите три двадцать семь отсюда и два пятьдесят с той, что с цветочками. – Я отдала ей и ту, что с цветочками.
Девушка взяла карточки и демонстративно закатила глаза. Жутко захотелось выбить из нее все дерьмо, тогда бы у нее был повод закатывать глаза. Но выбивать дерьмо из грубых, невоспитанных людей не в моем духе. Другое дело – доставать их до смерти, как только выпадает шанс. Надеюсь, она скоро взорвется, потому что времени у меня в обрез.
- И еще четыре с этой, голубенькой, на которой как будто верблюд сдох. Думаю, там должно хватить. – Барышня протянула руку, чтобы забрать у меня кредитку, но я отдернула ее назад со словами: - Если вас не затруднит.
- Вовсе нет, - процедила она сквозь зубы и выхватила у меня карточку.
Проведя ее через терминал и нажимая на кнопки с цифрами, она проговорила одними губами слово «ничтожество». О да, нарвалась девочка. Она понятия не имеет, с кем связалась. Но, как ни печально, ей, похоже, было глубоко на это наплевать. Надеюсь, до конца смены ей каким-нибудь ящиком прижмет пальцы. Карма, знаете ли, та еще стерва.
Барышня нажала последнюю кнопку на кассовом аппарате, и завопила сигнализация. Черт. Неужели кредитка не прошла? Может, я их перепутала… Но почему включилась сигнализация? Разве эта маленькая машинка не должна просто отклонить платеж и продолжать жить своей веселой жизнью?
Примчался менеджер – парнишка лет двадцати с хвостиком на вид, который, зуб даю, всегда будет выглядеть так, будто только вчера надел брекеты и опоздал на экзамен по химии. На лице у него сияла широченная улыбка.
- Вы победили! – воскликнул он с таким энтузиазмом, который прямо сейчас я с трудом могла вынес…
Минуточку. Я победила?
- Сегодня у нас годовщина, и ваш заказ был случайно выбран из числа всех остальных, так что вам ужасно повезло! – всплеснув руками, он сорвался на визг, как ребенок на американских горках. И вдруг его взволнованность стала заразительной.
У противной барышни отвисла челюсть, а я наградила ее самодовольным взглядом. Ну никак не смогла удержаться. Вот они – агония, мучения, пытки. Прямо тебе промеж глаз, подружка.
Нет, ну нет же. Нужно быть выше этого. Она не виновата, что родилась «ничтожеством». Да, я произнесла это слово одними губами и так, чтобы она видела. Да, детство заиграло, признаю, но я все равно это сделала. Она опять закатила глаза.
Терпеливо улыбаясь, я повернулась к менеджеру. Кто знает, может быть, я выиграла круиз. Или яхту. Или маленький остров.
- Я что-то выиграла?
- Еще как выиграли, - отозвался он. Со всех сторон посыпались аплодисменты. Не хлопал только Игги, бездомный чувак из кабинки. Ему, кажется, вообще ни до чего дела не было. Зато все остальные радовались за меня. – Вы выиграли годовой абонемент на наши знаменитые сдобные булочки!
Я застыла. Это же… уму непостижимо. Годовой абонемент?
- Не может быть! – воскликнула я. Это в сто раз круче, чем яхта. Особенно учитывая, что живу я в пустыне.
- Так точно, мэм, - подтвердил менеджер и умчался обратно в местные подсобки, а потом появился снова с каким-то буклетом и камерой.
После того как противная барышня несколько раз меня сфотографировала (причем я уверена на все сто, что на снимках у меня не будет головы), я пошла обратно в дальнюю комнату, чтобы там дождаться своего заказа. По пути меня поздравили несколько посетителей. Я чувствовала себя настоящей знаменитостью. Как будто выиграла в лотерею. Или мне вручили «Оскар».
Поскольку Пари была занята тем, что поддавалась чарам египетской богини, я решила дать им побыть наедине, а заодно и немного успокоиться. Последняя вспышка адреналина оказалась серьезнее, чем я думала. Поэтому я вернулась на один зал назад и села в кабинке прямо посередине.
Пока я ждала, когда на стойке появится номер моего суперважного заказа, и глотала слюни, представляя себе красный чили в буррито и капающее с булочки масло, я решила, что нужно почаще выбираться из дома. Два месяца без божественного совершенства в виде сдобных булочек – это слишком долго. О чем, черт возьми, я думала?
Видимо, я вообще не думала. Потому что сошла с ума. Джемма была права. У меня психическое расстройство. Надо узнать, есть ли какое-нибудь лекарство, которое я могла бы купить без рецепта. Мазь, например. Или антибактериальную присыпку.
Я так погрузилась в размышления, что не сразу почувствовала тьму поблизости. Настолько близко, что ощутила ее вкус на языке. Едкая вонь тухлых яиц наполнила рот и ноздри, и в ответ желудок тут же пополз вверх. Борясь с тошнотой, я посмотрела в сторону на мужчину в твидовом костюме и светло-коричневой фетровой шляпе. Он смотрел на меня, скрестив руки и ноги, и выглядел, как профессор из университета.
- Для меня это большая честь, - сказал он, кивнув в знак приветствия.
Говорил он с мягким британским акцентом, и тембр его голоса был приятным, но не глубоким. Улыбка была доброй и ласковой, однако я все равно заметила темноту в его глазах. Но если это демон, то почему не подбирается ко мне с капающей изо рта слюной? Разве не все они так себя ведут?
- Оказаться так близко и ощутить сладость страха, источаемого твоей плотью. – Демон запрокинул голову, глубоко вдохнул через ноздри и закрыл глаза, будто смаковал то, что учуял в воздухе.
И он был прав. Я боялась. Мало того, я была так напугана, что не могла пошевелиться. Вдруг он пришел сюда за мной? Что будет, если он нападет на меня? Я же умру раньше, чем успею произнести имя Рейеса.
Он снова посмотрел на меня, на этот раз даже застенчиво:
- Извини. Я слышал много историй о девушке без страха, так что прости мне мое удивление.
- И чему же ты удивился?
- Ты боишься меня.
- Я тебя не боюсь, - солгала я сквозь клацающие от страха зубы.
- Разумеется, боишься.
- В общем, в твоих историях явно приврали.
Теперь выражение его лица ничего общего с застенчивостью не имело. От него так и несло чем-то хищным.
- Сомневаюсь. Что-то произошло. Твоя аура повреждена. С моей стороны это ужасно невежливо, но, видишь ли, сдержаться довольно трудно. Кажется, больше всего на свете мне хочется зубами вырвать тебе глотку и попробовать вкус меди в твоей крови.
- У меня есть хранитель.
- Однако я здесь по поручению, - добавил он, не обращая внимания на мои слова. – Я должен передать послание.
- А эсэмэсить не пробовал?
- Если мальчишка перестанет на нас охотиться, мы оставим тебя в покое, и ты проживешь свою жизнь и умрешь естественной смертью. Впрочем, должен тебя предупредить: как правило, ангелы смерти в материальной форме долго не живут. И все же от наших рук ты не погибнешь. Никоим образом мы не станем вмешиваться в твою жизнь. Мы будем лишь, - он беззаботно поднял руку ладонью вверх, - наблюдать со стороны.
