Второй шанс книга третья (СИ) - Звездная Елена
Между тем, оба указанных магистра , определенно не собирались останавливаться.
— Это я облезлый ворон? — магистр Ксавьен сверкнул хищной улыбкой , и с самым коварным тоном , выдал: — Ильхан, ты когда в очередной раз будешь парик менять, не забудь натереть лысинку до блеска, чтоб, так сказать, сияла в тон к этому пафосному булыжнику, что ты себе на шею нацепил!
О, Небо… сейчас точно что-то будет…
— Булыжник? — издевательски переспросил магистр Ильхан, но я видела, что слова про лысинку задели его куда сильнее. — Это ты вспомнил о том гранитном куске скалы, который повесил себе на шею, чтобы утопиться, когда узнал, что Алли вышла замуж? Помню-помню, внушительный был булыжник, одиозный такой, незабываемый. Жаль, конечно, что функции своей так и не выполнил…
И магистр Ильхан очень коварно усмехнулся.
Я же недоуменно переспросила у ректора:
— Магистр Ксавьен пытался покончить с собой? — но еще до того как магистр Нуэнта ответил, я поняла и еще кое что: — Алли? Случаем речь идет не о матери кронпринца?
Ректор снисходительно посмотрел на меня и устало спросил:
— А вы полагаете, в этом мире существует еще хоть один человек, кроме императора, которому лучший боевой маг империи отдал бы свою возлюбленную? Ох, мадемуазель Асьен, мой вам совет — не ворошите прошлое, для многих оно слишком болезненно.
Вот уж точно, лучше не ворошить.
— Понимаешь, не хотел брать пример с тебя и рвать на себе волосы от горя, когда твоя нареченная ушла к другому. До чего же ты тогда был жалок, Ильхан, да и сейчас не лучше. Так как там лысинка?
— А как след от веревки на шее?
Да, эти двое определенно стоили друг друга.
— О, сегодня такой дивный день, вы не находите? — громко поинтересовалась я, поспешив к магистрам.
Оба разом развернулись ко мне, и я вообще пожалела, что влезла со своим замечанием про дивный день.
— Мадемуазель Асьен, у меня с собой то самое грушевое вино, что вам так понравилось в прошлый раз, так что вы определенно едете в моем купе. Кстати, я захватил и гранатовые пирожные, — сообщил мне магистр Ильхан.
— Так, — мрачно перебил его магистр Ксавьен, — ты, эта, как тебя там по имени, держись от этого синюшного павлина подальше. И в целом поговорить нужно, так что едешь со мной.
— Ворон недоделанный, свой сушеный перец будешь жрать в одиночестве, тебе к одиночеству в целом не привыкать, переживешь как-нибудь. — высказался магистр Ильхан. — Мадемуазель Асьен, нам еще нужно обсудить программу занятий кронпринца на период весенней сессии.
Вот только высказывая все это, на меня магистр не смотрел вовсе, он откровенно бросал вызов магистру Ксавьену и смотрел исключительно на него.
— Да как бы и я не далек от успеваемости его императорского высочества, так что… Хвост свой распускать где-нибудь в другом месте будешь, а вином можешь утешиться, вдруг поможет.
Нет, мне определенно не стоило вмешиваться. Совершенно определенно.
И тут, на весь вокзал прозвучал громовой глас магистра Бериона.
— Так, пернатые, клювы прикрыли оба, иначе я молчать не стану , и с радостью одному поведаю, почему лысинка у него не зарастает, а второму — почему след от веревки на шее вывести так и не удалось! Асьен, деточка, а ты иди сюда, у меня для тебя кое-что есть.
С облегчением выдохнув, я поспешила к магистру Бериону, на ходу задав вопрос:
— У вас что-то от его императорского высочества? Господин говорил утром, что с нетерпением ожидает вас.
— Это да, — Берион как-то хитро улыбнулся, — с терпением у моего мальчика сложности были всегда, до тех пор пока ты не появилась. Но вот с тех пор как появилась, терпения ему вдруг стало не занимать. Идем.
И взяв меня за руку, от чего я чуть блокнот не выронила, магистр Берион решительно повел меня за собой.
Мы оставили позади двух явно давно враждующих магистров, неторопливо последовавшего за нами ректора , и вышли к перрону, заполненному взволнованными перед первыми столь важными учениями студентами, которые все как один были в черных брючных костюмах для тренировок. Без опознавательных знаков, без деления на девушек и парней, с собранными волосами и военной выправкой Боевого факультета. Я знала почти всех , и была удивлена, увидев, что присутствуют так же выпускники других четырех факультетов, причем лучшие из лучших, по пять-семь человек от каждого. А еще мне улыбались. Все практически.
Все, кроме одного казавшегося излишне стройным принца, чье лицо сейчас было мрачнее грозовой тучи, а взгляд казался остекленевшим. За ним стояла леди Сарская , в таком же костюме, как и все остальные, но даже она улыбнулась мне.
А потом магистр Берион остановился. Отпустил мою руку и церемонно отступил на шаг в сторону, и столь же церемонно поклонился.
Ничего не понимая, я недоуменно огляделась, в целом едва ли осознавая, что происходит.
И тут сверху, из-под самого перламутрового потолка, посыпались лепестки синих гортензий. Словно снег! Сильный, опадающий крупными хлопьями снег! Было так красиво! Так нереально, сказочно, волшебно красиво.
А потом из поезда вышел Каенар.
Он был в черном, но не тренировочном костюме. Камзол цветов его рода, с позолотой, положенной наследному принцу империи, и завораживающим взглядом, от которого я уже не смогла оторвать глаз.
Под дождем из падающих лепестков, наполняющих воздух вокруг сладким ароматом, мой Ангел Смерти медленно подошел ко мне, и казалось, время остановилось.
Одно движение, и моя маска упала на пол.
Второе, и заколка рухнула следом, а волосы тяжелой волной упали на спину и плечи.
— Какая же ты красивая… — едва слышно прошептал Каенар.
Затем шаг назад и громкое:
— В роду Риддан мы не предлагаем руку и сердце , и не становимся на колено, прося возлюбленную принять подношение и чувства, что оно выражает. Мы поступаем иначе — мы клянемся в вечной любви и никогда не нарушаем принесенную клятву. Никогда. Сегодня, в присутствии свидетелей и старшего из моего рода, я клянусь вечно любить тебя, Асьен Риддан. Я клянусь защищать и беречь тебя. И я клянусь быть с тобой рядом до последнего вздоха.
Мне казалось, это не на самом деле. Это все , не правда. Не может быть правдой. Ситуация с «хлебом воина» это одно, наши отношения за закрытыми дверями так же что-то обыденное, и даже объявление в императорском дворце — все можно было повернуть назад. Все, кроме этого! Здесь присутствует цвет военных родов, Каенар принес клятву в их присутствии, клятву, которую нельзя нарушать, ведь подобное в их кругах не прощают. Это не императорский дворец, не министры, чиновники и аристократы, что способны бросаться обещаниями, это… Это все серьезно!
— Господин… — не скрывая отчаяния, прошептала я.
Он улыбнулся , и, взяв меня за руку, медленно стянул с ладони перчатку.
— Асьен, у меня для тебя два кольца. Первое, под цвет твоих глаз, изготовленное лучшим ювелиром Небесного города из камня, что я выбрал в императорской сокровищнице.
И его кронпринц осторожно надел на мой безымянный палец.
— И второе, — он достал коробочку, в которой было кольцо, нанизанное на серебряную цепочку. — Я долго искал камень с зеленоватым оттенком и золотинками внутри, и я нашел его в Нижнем мире. Ты очень красивая, просто до безумия, но я все же надеюсь однажды вновь увидеть те смышленые глазки, цвета зелени на покрытом туманом болоте.
И он надел цепочку мне на шею.
Повсюду раздались овации, кто-то пожелал нам детей поменьше и за это был прямо не сходя с места жестоко наказан магистром Берионом путем выливания на голову несчастного ведра ледяной воды прямо со льдом. Некоторые из ниспадающих из-под потолка лепестков обратились голубями и унеслись в голубое небо, дивная радуга возникла над прибывшим Великим Императорским Восточным экспрессом, а я стояла, глядя на Каенара, и у меня даже не было слов.
