Ж. Жукова - Замуж с осложнениями
Несколько сотен!
— Слушай, Азамат, — говорю, — не надо несколько сотен. Побереги кошелёк для чего-нибудь более полезного.
— А что может быть важнее для меня, чем ваш комфорт? — говорит он с лукавой искоркой в глазах. У меня опять возникает это безумное чувство, что я знаю его уже сотню лет. Но от его слов я слегка смущаюсь и отвожу взгляд, который падает на фотокамеру. О! К счастью, все причиндалы уже внутри, так что я успеваю сделать снимок прежде, чем Азамат отшатывается.
— Ну зачем, Лиза? — он закрывается на случай, если я попытаюсь ещё пощёлкать. — Я этого так не люблю…
— Прости, — делаю щенячьи глазки, — я понимаю, но мама очень просила прислать фотографию. Ну не обижайся.
Приходится снова намотаться ему на шею — это гораздо удобнее, когда стоишь на стуле. Я чувствую, как он начинает расслабляться и — о чудо — даже обнимает меня сам. Не иначе, неподалёку взорвался Красный Гигант.
Мы зависаем во взаимообёрнутом положении, но я слишком наклонилась вперёд, и стул подо мной решает, что ему пора на место. Я соскальзываю, и Азамат воспринимает это, как сигнал поставить меня на пол. Ладно хоть не дал упасть, а то знаю я его, ещё постесняется ловить…
Следующая партия подарков несколько менее приятна — это духи. Не то чтобы я имела что-то против духов в принципе, просто мне запахи нравятся — один на миллион. И я очень, очень сильно сомневаюсь, что у нас с дорогим моим инопланетным дикарём может быть одинаковое представление о приятных ароматах. И ещё отдельно я не хочу распылять все эти пахучие жидкости у себя в каюте. Не знаю, с какой скоростью тут вентилируется… Вот только как всё это объяснить Азамату?
— Честно говоря, я просто взял всё, что на слуху, — винится мой благоверный. — Подумал, может быть, вы на досуге выберете что-нибудь.
О-о, мне кинули спасательный круг.
— Ты моё солнышко, — целую его в плечо. — А не проще было со мной в магазин сходить?
— Ну, это уже тогда как бы не подарок, — протягивает он. Боже, как всё сложно.
— Ладно, — говорю, — я обязательно всё перенюхаю.
Следующим номером нашей программы оказываются драгоценности, и вот тут мне уже становится нехорошо. Я не понимаю, как можно в здравом уме потратить столько денег. Оно, конечно, всё красивое и блестит, но я-то хорошо если раз в месяц надену деревянные бусики, а серёжки и вовсе одни и те же годами ношу, не снимая. И что я буду делать с сотнями каких-то колье с изумрудами? Не говоря уже о кольцах, которые вообще не ношу. Лучше б деньгами выдал, честное слово.
Изо всех сил стараюсь изобразить восторг и проваливаюсь с треском.
— Вам не нравится, — с печальной улыбкой констатирует Азамат.
— Ну что ты, конечно нравится! — делаю я последнюю жалкую попытку. — Всё такое красивое…
— Зачем вы врёте? — удивлённо и насторожённо спрашивает он.
Вот так вот! Я аж зубами клацнула от неожиданности. Вот вам и весь такт. Пялюсь на него, как солдат на вошь, глазами хлопаю.
— Ну-у, как бы, не хочу тебя расстраивать, — говорю наконец. Ладно, если так хочешь, чтобы я призналась, что мне не нравится…
— А чего мне расстраиваться? Вам и так понравилось гораздо больше вещей, чем я ожидал. Хотя теперь я уже не уверен, что это правда…
Приехали. Я тут изо всех сил стараюсь, как лучше, а он меня подозревает в подлоге. Замечательно!
— Ну хорошо, хорошо! — внезапно начинает тараторить он. Видно, я что-то такое выразила на лице угрожающее. — Если вам удобнее, чтобы я считал, что вам всё нравится, то пожалуйста, я верю!
Господи, я даже рассердиться на него не могу! Это же надо, какая предупредительность. Так, подруга, давай-ка без ссор. Тебе и так достался мужик высшего сорта, нечего тут по мелочам возбухать. Надо спокойно постараться принять чужие правила. В конце концов, это я у него на корабле, а не он у меня.
Разгребаю часть кровати от золота и бриллиантов и сажусь в образовавшуюся проталину, жестом приглашая Азамата присоединиться. Он садится без вопросов. По крайней мере, в эту сторону никаких заморочек с предложением сесть не возникает.
— Хорошо, — говорю. — Если хочешь честно, то будем честно. Я редко ношу украшения, и почти никогда драгоценные. И это вряд ли изменится. Мне безумно приятно, что ты готов тратить на меня такие бешеные деньги, но я… как бы… не совсем привыкла к такому… стилю жизни, что ли.
— Вы… из небогатой семьи? — спрашивает он осторожно.
— Я из обычной семьи, — пожимаю плечами. — У мамы всегда был неплохой доход, но не такой, чтобы скупать все ювелирки вокруг.
— А как же отец? Почему ваша мать должна была работать? — не понимает Азамат.
— Нету никакого отца, — развожу руками.
— О, простите.
— Да ничего.
Кажется, он решил, что я сирота.
— Ну а брат? Он ведь старший…
— Младший.
— О.
Похоже, больше ему сказать нечего. Никогда бы не подумала, что моя семейная история может кого-то так опечалить.
— Ты не переживай, — говорю. — У меня нормальная семья, мы не какие-нибудь лишенцы.
Азамат кивает, одновременно пожимая плечами. Дескать, как скажете, но у него своё мнение по этому вопросу. Ох, ведь сейчас решит восполнить нехватку роскоши в моём детстве.
— Только не надо меня заваливать всякой дорогой фигнёй в надежде, что я привыкну, — предупреждаю на всякий случай.
Он кисло улыбается:
— Да, я уже понял, что у вас устоявшиеся жизненные принципы.
Смеёмся. Кажется, у нас опять всё хорошо.
На этой оптимистической ноте я обращаюсь к самой гигантской коробке.
— Там правда комод? — спрашиваю.
— Да. Я подумал, что вам ведь придётся куда-то складывать всё, что решите оставить.
— А что ты сделаешь с остальным?
— Что-то верну, что-то раздам ребятам. Боитесь, что выкину?
— Нет-нет, я твёрдо уверена, что ты разумный человек.
— Лиза, пожалуйста, не надо считать мои деньги. Вы и так зачем-то хотите продолжать работать, хотя я прекрасно мог бы вас содержать. Если вы ещё и не дадите дарить вам подарки, то я вообще не понимаю, зачем было жениться.
Я и хочу, и не хочу напомнить ему, что я не собиралась за него выходить. Однако я ведь скоро устану от его представлений о супружеских отношениях. То есть, это всё, конечно, прекрасно, но мне попытки меня содержать представляются посягательством на мою свободу. Потому что после таких даров мне будет очень трудно ему в чём-то отказать. Он, конечно, мягкий и застенчивый, но вдруг я его избалую? Тем более, он теперь считает, что чуть ли не детдомовку подобрал — а вдруг это резко сокращает между нами социальную дистанцию?
— Помоги открыть, пожалуйста, — мне надоедает бессмысленно ковырять уголок коробки.
