Лика Лонго - Темная вода
Я уткнулась лицом в подушку и беззвучно зарыдала. Руки с силой вцепились в край кровати… Кажется, я выплакала целый стакан слез — по крайней мере, подушка насквозь промокла! Но если раньше слезы приносили облегчение, сейчас я ощутила только сильную слабость и опустошение. Глаза щипало, нос превратился в большую красную грушу.
Надо взять себя в руки. Я села на кровати, вытерла щеки краешком простыни и попыталась мыслить логически. В голову сразу же полезли наставления мамы и бабушки, услышанные в разное время и при разных обстоятельствах. Суть их сводилась к одному: нельзя заниматься сексом с парнем до свадьбы. Или хотя бы до серьезных отношений. Но неужели эта женская мудрость права? Неужели заезженный штамп — не пустые слова? От этих вопросов у меня и впрямь начала раскалываться голова.
Хорошо. Допустим, так и есть на самом деле. Почему тогда Семен подчинился людским правилам? Ведь он Морской, с чего бы ему жить по нашим законам? У него на все свой взгляд, он вне рамок и ему плевать на наши человеческие условности. Эта мысль меня немного приободрила, но через секунду я вновь скатилась на дно адской пучины. Во-первых, я так до сих пор и не знаю, кем был Семен до своего превращения, — а он, скорее всего, все-таки был человеком, и это может влиять на него и сейчас. Во-вторых, раз он уже научился любить, то вполне может научиться и бросать после первого секса!
Я судорожно сжала кулаки. А может, я ему не понравилась? Конечно, у него за долгие годы была, наверное, целая куча девушек в сто раз лучше меня. Та же Александра, хотя Семен и утверждает, что она всего лишь друг. Всем бы парням таких друзей! При мысли о ней меня передернуло, внутри заныло, и появилось знакомое чувство, которое я часто испытываю, видя красоток в телевизоре: с одной стороны — восхищаешься, а с другой — с тоской понимаешь, что никогда не станешь такой...
А что, если… Нет, нет! Я резко замотала головой. Не хочу и думать об этом. С невероятным усилием я постаралась загнать в самый дальний уголок души все сомнения и подозрения.
Конечно, Семену есть с чем сравнить. Не то что мне. И я скорее всего была не на высоте. Вспомнить хотя бы, как он вел себя после — такой довольный и спокойный. А я? Я как дура разрыдалась у него на глазах! — корила я себя.
Одним словом, версий предостаточно, и все не в мою пользу.
Сад за окном медленно окутывали сумерки — наступил вечер. Снизу послышался бас отца, и я вышла на кухню.
— Ба! Детка, что с тобой? — весело поинтересовался папа. Он был в хорошем настроении. — Заболела?
— Нет, — хмуро ответила я и полезла в полкy над раковиной за чашкой. Надо хотя бы чаю выпить.
Выбрав свою любимую кружку — большую белую с красными маками, я с грохотом поставила ее на стол и принялась искать в холодильнике лимон. Мне не хотелось смотреть в глаза отцу. Наверное, от стыда. Мне казалось, он легко прочтет по моему лицу, что я в прошлую ночь стала женщиной.
— Полина, что-то случилось? — спросил наконец он, делая вид, что не замечает моего мрачного настроения.
— У нее голова болит с утра, — проворчала бабушка. — Отстань от нее, пусть ребенок спокойно выпьет чаю, а то весь день ничего не ела! — Она пододвинула ко мне плетеную корзинку с курабье с «глазками» из вишневого джема.
— Хорошо, хорошо. Молчу, — покорно уступил папа.
Я бросила в чашку пакетик чая, залила его крутым кипятком и долго смотрела, как вода окрашивается в темно-коричневый цвет. Вынув пакетик, бросила в чай дольку лимона и уже собиралась было уйти в комнату, как бабушка меня остановила:
— Полина, я совсем забыла: к тебе Надя заходила, она не знала, что теперь у тебя опять есть телефон. — Бабуля украдкой взглянула на отца. — Я сказала, что у тебя голова болит и ты отдыхаешь. Позвони ей, детка.
— Хорошо, — кивнула я и отправилась снова упиваться своим горем. Но моим планам не суждено было сбыться — в них, как всегда, вмешалась Надька.
— Ты что такая убитая? — заорала она в трубку, когда я ей позвонила.
— Во-первых, привет, а во-вторых, я не убитая. Все хорошо, — ответила я сухо.
— Ой-ей-ей какие мы грозные! — издевалась Надька на том конце провода. — С Семеном, что ли, поссорилась? — беззаботно спросила она.
Мне не хотелось вдаваться в подробности, тем более я пока и сама ничего не знала.
— Да так, немного. Но это неважно. Как у тебя с Игорем? — Такой перевод стрелок срабатывал с Надькой всегда.
— Ой, да все отлично! — затараторила она. — Любовь-морковь, все дела. Подожди секунду. — В трубке послышался щелчок от зажигалки. — Так вот, — выдержав мхатовскую паузу, театрально произнесла подруга, — у нас все серьезно. Мы с ним все время вместе, и мне кажется, что я его знаю уже сто миллионов лет! Ходим туда-сюда, ну, в кафе там, в рестораны… Он мне про свой бизнес рассказывает… У! Знаешь, как интересно! Ну, в общем, что мы с тобой по телефону-то, надо встретиться, тем более с тебя, как я понимаю, сняли домашний арест?
— Да, — вяло ответила я. Меня совсем не тянуло никуда идти, хотелось тупо лежать на кровати до скончания веков.
— Ну так чего же ты молчишь?! Давай завтра! Мы как раз собрались в Геленджик, там последние выходные работает парк аттракционов, а то осень типа, все дела, скоро все закроется. Поэтому едем напоследок насладиться развлечениями. Отказ не принимается! — безапелляционно заявила она и, даже не дав мне ответить, добавила: — Завтра в три часа дня будем у тебя.
Я тяжело вздохнула. Ну как она не понимает: мне сейчас не до аттракционов! Во всей Вселенной только одно способно меня успокоить и сделать счастливой — Семен. Но он пропал, не звонит и не приходит. За весь период наших коротких отношений он никогда так не делал. С того момента, когда я увидела его в Сочи у тетушки большого Пашка, меня постоянно сопровождало ощущение, что он где-то рядом. А сейчас это ощущение пропало…
Дрожащими руками я взяла гладкий телефон. Позвонить еще раз самой? Или написать эсэмэс? Я несколько раз открыла и закрыла крышку и наконец набрала номер. Секунда, во время которой происходило соединение, показалась мне вечной. Я замерла. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети...» В отчаянии я швырнула телефон на край кровати. Неужели он настолько не хочет меня видеть, что готов держать выключенным телефон целый день? Но ведь так нельзя бежать от проблем! А что, если у него есть второй номер и теперь он пользуется им? Нет, в это я просто отказываюсь верить!
Я заталкивала подальше мысли о том, что Семен может не появиться и завтра. «Завтра будет видно», — успокаивала я себя.
Наступила ночь. Я слышала, как пришла с работы мама, и бабушка громко зашептала ей что-то — наверное, рассказывала, что у меня болит голова и что я весь день сижу в своей комнате, несмотря на снятие ареста. В коридоре раздались мягкие шаги. Я быстро залезла под одеяло и погасила свет.
