Марта Акоста - Счастливый час в «Каса Дракула»
Когда Эдна отправилась спать, Освальд взглянул на Уинни и спросил:
— Пойдем и мы?
Конечно, они помолвлены, но все равно эта фраза звучала как непристойное предложение. Нет, лучше уж не думать о них в этом смысле.
— У меня ужасно болит голова, — нахмурившись, произнесла Уинни.
На мгновение лицо Освальда приобрело раздраженное выражение.
— Тогда — спокойной ночи, — отрывисто простился он и ушел.
— Ложись, а я принесу тебе ромашкового чая, — сказал Сэм, дотронувшись до плеча Уинни.
Он и вправду самый внимательный мужчина на свете.
Я уже чувствовала себя совершенно обделенной мужским вниманием, как вдруг Гэбриел схватил меня за руку и предложил:
— Давай я уложу тебя в постельку?
Он уселся на мою кровать и принялся рассказывать о парне, с которым только что познакомился, а я тем временем чистила зубы, умывалась и надевала ночнушку.
— Правда, у меня нет времени заниматься красивыми мальчиками, — с раздражением заметил он. — Кругом одна работа, работа, сама понимаешь.
Прежде чем лечь в постель, я решила дать выход всем негативным эмоциям, накопившимся за последнее время:
— Гэбриел, а что это за план против КАКА? Могу ли я как-нибудь помочь?
Гэбриел скорчил сначала одну рожицу, потом другую.
— Какой у тебя почерк? — наконец спросил он.
Я пожала плечами.
— Обычный. Я пишу так, как меня научили в школе. Но я неплохо подделываю другие почерки, если есть с чего копировать.
Во время учебы в ПУ у меня была отличная подработка в службе, занимавшейся сборами пожертвований. Там я сочиняла жалостливые и вдохновенные «личные» письма главным спонсорам от профессоров с разных факультетов. Когда я уходила оттуда, моя начальница рыдала в голос.
— Ну, ведь это интересно! — радостно произнес Гэбриел. — Я поговорю с Сэмом, и мы наверняка придумаем для тебя работу. — Потом он выключил свет и пожелал: — Сладких снов, малышка!
Мне снились реки, фонтаны и бассейны с густой алой жидкостью. Мечтать не вредно!
Глава двадцать первая
Женщина-вамп(ир)
На следующее утро на кухню заявилась посвежевшая элегантная Уинни в шелковой блузке абрикосового цвета и темно-синей юбке.
— Налить тебе кофе? — спросила она, направляясь к кувшину-термосу.
— Спасибо. Как твоя голова?
Уинни улыбнулась.
— Прошла.
— Почему так получается, — снова заговорила я, — что одни люди всегда такие правильные, а с другими — вечная беда?
Немного поразмыслив над моим вопросом, Уинни произнесла:
— Может быть, просто дело в том, что одни люди ведут себя очень осторожно, а другие больше поддаются порывам.
— И мы обе знаем, к какому разряду я отношусь.
— Иногда собственная излишняя осторожность даже пугает меня, — сделала поразительное признание Уинни. — Мне кажется, что самые счастливые — счастливее всех прочих — это люди с уравновешенным отношением к жизни, этакая золотая середина.
— Может, и нам стоит попробовать? — предложила я.
Радуясь тому, что мы с Уинни становимся подругами, я посвятила целый счастливый час заботам о саде, а потом Гэбриел попросил меня зайти в кабинет.
На столе лежал открытый портфель, заполненный папками.
— Привет, Мил! — поздоровался со мной Сэм. — Гэбриел сказал, что ты предложила нам свою помощь.
— Я с радостью сделаю все, что могу, — подтвердила я.
Сэм уставился на меня своими серьезными карими глазами.
— Милагро, ты не обязана принимать участие ни в одном из наших предприятий. Если у тебя есть какие-либо сомнения, сообщи о них Гэбриелу. Нет никакой необходимости обсуждать подробности этого дела со мной.
Сэм вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
— Ты же знаешь этих юристов, — сказал Гэбриел. — Чтобы продолжать доказывать невиновность, им не нужно знать о твоих противозаконных действиях.
— Ну и ладно, — согласилась я.
Гэбриел вынул из портфеля папку.
— Здесь копии документов, которые собирает КАКА. Эти уроды хотят представить ложные сведения о хищных вампирах, употреблении в пищу человеческой крови и убийствах в качестве исторических доказательств против нас. Я уже говорил сегодня, как сильно я ненавижу этих типов?
— И как сильно ты их ненавидишь? — поинтересовалась я. Взяв в руки папку, я начала просматривать копии старых писем, выведенных старомодным почерком.
— Больше, чем ты можешь себе представить, — заверил меня Гэбриел. — В общем, дело заключается в том, что мы хотим подменить оригиналы подделками, которые должны выглядеть настоящими на первый и даже на второй взгляд.
— То есть они должны быть идеальными?
— Очень похожими, но не идеальными. Такими, чтобы эксперт мог распознать в них подделки. Если дело дойдет до того, что КАКА решат ознакомить с ними широкую общественность, подделки окончательно дискредитируют их.
Гэбриел снабдил меня расходными материалами, а также фильмами по истории каллиграфии, технике подделки и почерковедческой экспертизе. Мне очень понравилось подделывать почерки, и, надо сказать, у меня это неплохо получалось. Гэбриел был в восторге от моих подложных документов.
Однако не у меня одной появилось новое занятие. Освальд теперь уезжал с ранчо рано утром и возвращался только после ужина. Он стал одеваться как взрослый и выглядел удивительно стильно в пиджаках, широких брюках и галстуках. Мне было любопытно, что за чертовщина с ним происходит, но спрашивать об этом я не собиралась, так как не хотела демонстрировать свой к нему интерес.
Я чувствовала себя вполне нормально, если, конечно, не игнорировала приступы голода. Самое ужасное, что я никак не могла вернуть своему телу те изгибы, которые делали его экстравагантным. Пытаясь набрать вес при помощи калорийной пищи и сладостей, я обнаружила, что мне такой еды совсем не хочется. Или, по крайней мере, хочется гораздо меньше, чем какого-нибудь куска мяса, поблескивающего в собственном рубиновом соку и взывающего ко мне из холодильной камеры супермаркета.
По вечерам мы смотрели фильмы, играли в карты или читали. Тоскуя по своей жизни, заполненной дешевыми развлечениями, я с удовольствием общалась с Гэбриелом, брала у Эдны уроки кулинарии и радовалась, что между мной и Сэмом завязывается дружба, основанная на взаимном уважении. А еще я искала золотую середину. Странно, но факт: мысль об этих поисках служила слабым утешением, когда по утрам я в одиночестве просыпалась в своей постели, страстно желая обнаружить рядом теплое мужское тело.
Именно тогда мои непослушные мысли возвращались к Освальду. Я пыталась удержаться и не представлять себе его гладкое тело, руки, сжимающие меня в объятиях, прикосновения его пальцев к моей коже… Вместо этого я рисовала в своем воображении жизнь с серьезным человеком и взрослые радости, вроде прослушивания классической музыки и игры в шахматы. Возможно, этот человек должен походить на Сэма.
