Джанин Фрост - На дне могилы
Каннель скривила губы:
— Грегор говорил: Кости не стоит честного боя.
— Или Грегор просто обосрался и решил застраховать свою ставку, — буркнула я.
— Грегор сильнее, — зашипела Каннель, — но с какой стати ему позволять противнику умереть с честью после всех его преступлений?
Я не собиралась обсуждать с Каннель достоинства Грегора.
— Значит, Грегор добился, чтобы Мари, королева Орлеана, его поддержала. Интересно.
Каннель передернула плечами.
— Мари сказала, что подстеречь Кости Грегор может только вне города. Потому она и не впустила силы Грегора в Квартал. И участвовать в изгнании Кости она тоже не хотела, но Грегор ее сделал.
— Он ее заставил?
— Нет, ты не поняла. Он ее сделал. Это его кровь превратила ее в вурдалака, а второго старшого Грегор убил в ту же ночь, когда ее подняли, поэтому она подчинена только ему. Грегор согласился в обмен отпустить Мари, а она больше ста лет добивалась свободы.
— А Кости доверял Мари, поскольку она всегда гарантирует свободный проход к себе… — Вот хитрый грязный подонок!
Каннель хитро усмехнулась:
— Oui.
Мой гнев стал ледяным.
— Это все, Каннель?
— Oui.
Я повернулась к Джэну:
— Думаешь, она о чем-то умолчала?
Он отозвался так же холодно:
— Нет, куколка, думаю, это все.
Нож, скользкий от крови Каннель, был еще у меня в руке.
— Каннель, — ровно и четко проговорила я, — я сейчас тебя убью. Предупреждаю, чтобы у тебя была секунда помолиться или, если хочешь, поразмыслить. Ты соблазнила моего мужа с намерением подставить его под нож, а этого я простить не могу.
— Нет, Кэт, — сказала Гери.
Я ей не ответила.
Взгляд Каннель исполнился злого вызова.
— А Кости не твой муж. Ты жена Грегора.
— Схоластика. Ты теряешь время. Примирись с Богом. Быстро.
— Я — человек, — прошипела она. — Я живу и дышу. Может, тебя и хватило, чтобы меня ранить, но убить не убьешь!
Я и это пропустила мимо ушей.
— Мари за свою роль получила свободу. А тебе Грегор что обещал? Превратить в вампира?
Еще один злобный взгляд.
— Oui. Это плата за годы службы.
— Ты поставила не на ту лошадку, — сказала я. — Не быть тебе вампиром, Каннель, но умереть как вампиру я тебе позволю.
Она встала передо мной:
— Не посмеешь. Грегор тебя убьет.
И она посмотрела вниз. Серебряный нож торчал в ее груди. Он еще вибрировал несколько мгновений от последних сокращений сердца. Каннель изумленно взглянула на дрожащую рукоять, потом ее глаза остекленели и колени подогнулись.
Я стояла над ней, чувствуя, как меня заливаем тот же ужасный холод.
— Может, Грегор меня за это и убьет, Каннель. Я готова рискнуть.
Я пошла повидать Дона. Он тоже готовился и отъезду. Я не знала, где теперь располагается мое прежнее подразделение. И хорошо, что не знала, не могла передать Грегору полезную информацию. От Дона он ее тоже не получит. Все наши разъезжались сразу следом за мной. Влад оказался в кабинете Дона. Едва я вошла, оба замолчали. Я усмехнулась:
— Как вы откровенны! Ну, парни, какова тема дискуссии? «Сломается ли Кэт?» или «Десять шагов, чтобы отговорить человека от самоубийства. Можете не трудиться, со мной все нормально.
Дядя откашлялся:
— Не драматизируй. Я выяснял способы связи с тобой, поскольку открытку ты прислать не сможешь, и Влад сообщил, что ты будешь с ним.
Я послала Владу взгляд, который был бы вызывающим, если бы я не провела невесть сколько часов в самолете на голодный желудок. Недосып и перенапряжение тоже сказывались.
— Пока буду.
В улыбке Влада смешались юмор и пренебрежение.
— Решать тебе, Кэт. Я тебя не заставляю.
Дон, прищурив серые глаза, переводил взгляд с него на меня. Глаза того же дымчатого цвета, что у меня, и сейчас в них мерцало подозрение.
— Вы оба ни о чем не забыли меня предупредить?
— А ты ни о чем не забыл ее предупредить? — ответил Влад.
Дон кашлянул и коротко сверкнул на Влада глазами:
— Ни о чем.
Влад равнодушно хмыкнул:
— Тогда и от меня больше ничего не услышишь, Вильям.
Я собиралась потребовать ответа, на что эти черти намекают, но Дон меня опередил:
— Кэт, ты спрашивала, нет ли побочных эффектов у таблеток от сновидений. Я запросил медицинский отдел, и они ответили, что возможны депрессия, перепады настроения, раздражительность, паранойя и хроническая усталость. Ты что-нибудь из этого отмечала?
Я вспомнила последнее время с Кости и против воли разразилась безумным смехом.
— Еще как отмечала. Причем все сразу. Пару недель назад эти сведения оказались бы очень полезными, а теперь, пожалуй, не важно.
Я не собиралась больше глотать те пилюли. Уж лучше не знать, где нахожусь, чем испытывать побочные эффекты, которые разлучили меня с Кости. Дон, должно быть, догадывался, что у меня на уме, потому что взглянул на меня с грустью.
Минуту молчания прервал вбежавший Купер:
— Борт тридцать три — четыреста пятьдесят восемь заходит на посадку.
— Как? — воскликнул мой дядя. — Они не получали разрешения!
Я выпучила глаза. Позывные самолета Дэйва. Того, на котором летели Кости и Ниггер.
— Знаю, сэр. Диспетчер запретил им посадку, но тогда на связь вышел англичанин и велел ему заткнуться, не то он выбьет из него дерьмо семи оттенков.
Кости…
— Мы улетаем, — обратилась я к Владу. — Сейчас же.
— «Беги, Форрест, беги», — насмешливо процитировал он.
— Брось это, Драк, — огрызнулась я. — С тобой или без тебя, я буду в воздухе раньше, чем он спустится на землю.
— Значит, со мной. Вильям, — Влад кивнул моему дяде, — прощай. Не многим хватило бы решимости идти своим путем до самого конца.
Я пожалела времени даже на то, чтобы обнять дядю. Уже из коридора бросила через плечо:
— Спасибо, пока.
— Береги себя, Кэт! — крикнул мне вслед Дон.
Постараюсь.
Времени едва хватило. Я знала, что это будет преследовать меня, как привидение, и призрак на борту был тут ни при чем. Пока я разбиралась с Каннель, Купер заправил наш самолет, так что здесь мы не потеряли ни минуты. Влад вошел следом за мной вместе с прицепившимся к его плечу Фабианом. И все было бы хорошо, если бы меня не потянуло на взлете выглянуть из окошка нашего двухмоторного самолетика. Как раз когда мы отрывались от земли, дверь такой же «чесны» распахнулась и из нее показалась до боли знакомая фигура.
На безумный, душераздирающий миг мне почудилось, будто Кости смотрит прямо мне в глаза.
— Отчего это у меня в голове звучит музыкальная тема из «Касабланки»? — с иронией поинтересовался Влад.
