Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ) - Гэлбрэйт Серина

У лестницы мы с Филиппом разошлись.

Он направился к мужскому туалету.

Я же, подхватив подол платья, поднялась на второй этаж. Достать карту города, пусть бы и расположенного в другом домене, трудность невеликая. Раздобыть план дома, принадлежащего местному аристократу, куда как тяжелее, особенно когда ты сам не из этого домена. Плана особняка у нас не было, времени и возможности надыбать его хоть в каком виде тоже, поэтому полагаться приходилось исключительно на представления Майи о внутренней планировке богатых домов. Я прогулялась до туалетной комнаты, заглянула внутрь, убеждаясь, что дамы ещё не начали своё сюда паломничество, и наскоро проверила все соседние помещения, благо что те не запирались. В этом крыле находились гостевые спальни, судя по идеальной чистоте, порядку и отсутствию личных вещей в каждой, собственно гостями не занятые. Спальня хозяина, соответственно, располагалась в другом крыле. И лестничная площадка второго этажа была достаточно широкой, чтобы пересечь её незаметно для лакеев в холле.

Хозяйская спальня нашлась быстро. Я прошмыгнула внутрь, включила свет и закрыла дверь. Приблизилась к окну и, повозившись немного с запором, распахнула обе створки. Отодвинула тяжёлые шторы, чтобы свет в окне был виден всем и наверняка. И, дабы не тратить времени даром, повязала мешающийся палантин поясом на талию и принялась за осмотр и обыск.

Спальня Николаса не отличалась от моих представлений об опочивальнях состоятельной знати. Самым крупным, внушительным предметом мебели была, естественно, широкая кровать под балдахином. Прочую часть обстановки составляли столики, два кресла перед неразожжённым камином, одна узкая кушетка в изножье кровати и вторая, пошире, возле окна. Гардеробная отдельно, примыкающей к спальне ванной, как ни странно, нет. Или она одна общая на всё крыло?

Люсьен объявился через несколько минут. Кинул предупредительный камешек, подождал, пока я среагирую на стук, высунусь в окно и махну рукой, подтверждая, что можно подниматься. Окна гостиной и музыкального салона выходили на другую сторону, хотя понятно, что гости в любом случае не будут в них смотреть.

По уверениям Люсьена, несанкционированно просочиться на примыкающую к особняку территорию за оградой большого труда не составляло. Зато для проникновения в дом пришлось лезть через окно. Но поскольку плана особняка у нас нет, а соваться вслепую в первое попавшееся окно глупо, рискованно и бессмысленно, то лезть Люсьену предстояло туда, куда укажу я.

Люсьен внимательно, оценивающе посмотрел по сторонам и задержал мрачный взор на стене. Я развела руками. Люсьен знаком показал, чтобы я отошла от окна, и начал восхождение. Карнизы, лепнина и прочие фигурные завитушки и выступы подъём облегчали, но всё же не настолько, чтобы запросто залезть на второй этаж.

– Неужели ниже окна не нашлось? – проворчал Люсьен, с заметным усилием забираясь на карниз.

– Виргил говорил, ты куда угодно пролезешь, – напомнила я, решив не уточнять, что Виргил ещё добавил, что Дон длинный, скользкий и вёрткий как уж, потому-то и просочиться может в любую щель.

– Вот сам бы Ворон и залетел, коли говорливый такой, – Люсьен перевалил через подоконник и спустился на кушетку.

– Как прошёл? Всё норм?

– Порядок. А вы?

– Усё пучком.

Мы продолжили поиски уже вдвоём. Правда, Люсьен обратил моё внимание, что письменного стола, или бюро, или чего-то похожего, в спальне нет, а значит, Николас письма пишет в другом месте.

Возможно, в кабинете, куда отправился Филипп. И если так, то надо бы заканчивать здесь и выдвигаться на другую позицию.

Пока Люсьен быстро, сноровисто осматривал гардеробную, я остановилась возле кровати, гадая, мог ли Николас запихнуть фото под матрас. Наверное, вряд ли. Матрас большой, высокий, даже по виду грузонеподъёмный, да и прибирается в спальне прислуга и если вдруг кто во время уборки найдёт чужие пикантные картинки…

Дверь отворилась бесшумно. Я заметила краем глаза, как створка медленно открылась, как из-за дверного полотна выползла серая трубка…

И лишь несколько секунд спустя поняла, что это дуло пистолета.

Вслед за дулом столь же неторопливо, осторожно вошёл человек, держащий пистолет в руке.

Амодар Александр собственной персоной.

Глава 15

Б… ладно-ладно, чёрт побери!

А я ещё вообразила было, будто мне померещилось!

Ан нет, не примерещилось. В гостиной я действительно видела брата Феодоры. Элегантного, во фраке, с тщательно зачёсанными назад волосами. Наверняка чем-то залачены вусмерть, потому как посредством одной расчёски такие буйные кудри не уложишь в аккуратную волну.

Не о том думаешь, Варенька!

Ствол описал полукруг и остановился прямо передо мной. А ведь это не мушкет, из которого выстрелил раз и закидывай пулю с порохом заново, но именно пистолет… точнее, револьвер. В огнестрельном оружии я, конечно, несильна, однако…

Держа меня на мушке, Александр закрыл дверь и шагнул ко мне. Наполовину машинальным движением я подняла руки, хотя у меня оружия как раз нет и на бедре под подолом не прячется крошечный пистолет.

– Здравствуй, чужая тень, – произнёс Александр чуть насмешливо и качнул дулом в сторону гардеробной. – Пусть твой сочетаемый выйдет. Я знаю, что ты тут не одна, но с подельником. Выходи, Фусьен, или как там тебя кличут.

Люсьен появился на пороге гардеробной. Руки держал на виду и двигался осторожно, скупо, готовый в любой момент отскочить в сторону.

– Иди-иди.

– Иду, – миролюбиво согласился Люсьен.

Несть числа чудесам этого мира! И, главное, всё чудеса не те, какие ожидаешь от попаданства в фэнтезийный мир. Как, ну вот как в одном домене могут со шпагами разгуливать, а в другом револьвером перед чужим носом махать? При всём том, что воют они здесь на удивление мало и совершенствовать вооружение острой необходимости как будто бы нет. И раз Александр не поленился приволочь с собой револьвер – эх, и почему тут металлодетекторов на входе нет? – значит, пользоваться умеет.

И выстрелить сможет.

Впрочем, промахнуться с такого ничтожно малого расстояния надо ещё постараться.

Люсьен поравнялся со мной, повернулся лицом к Александру.

– Где она? – требовательно вопросил Александр.

– Кто? – отозвался Люсьен.

– Моя сестра Феодора.

– При обмене со мной её душа… её тень либо перенеслась в… лучший мир, либо в… туда, где я родилась, выросла и провела больше тридцати лет своей жизни, и заняла моё тело, – ответила я так честно, как только могла.

– Что это за место?

– Дальний домен.

– Какой домен?

– Дальний.

– Безымянный домен, о котором известно лишь, что он дальний? Расскажи эту сказку Дугану… хотя постой, ты её уже рассказала. Отцу Фео. И тем, кого ты называешь своими сочетаемыми. Она же не сказала вам? Не сказала. А мне сказала… только не эта самозванка, а та оборванная. Я видел то, чего не видели вы, – что чужая тень пришла из-за грани невообразимо более далёкой, чем все нам известные. Что она явилась из другого мира, столь же чуждого нашему, как она сама.

Я покосилась на Люсьена. Он невозмутимо взирал на Александра и казался ни капли не удивлённым услышанной новостью.

– Всё в порядке, Варя, – произнёс он негромко, ласковым успокаивающим тоном. – Я знаю.

– Знаешь?! – наверное, сейчас у меня такое же выражение лица, какое было недавно у Филиппа, когда выяснилось, что его репродуктивная дисфункция для меня не секрет.

– Не то чтобы действительно знаю… я догадался. По твоему сну. По твоей речи. И ты… сама проговорилась.

– Когда? – что-то я такого не припомню.

– В квартире Ормонда, когда ты только очнулась после…

После краткого экскурса в прошлое Феодоры.

– Тогда ты и сказала что-то вроде «когда впервые очнулась в этом мире», – мягко пояснил Люсьен. – Это была странная формулировка, но если постепенно всё сложить…

То формулировка перестаёт быть странной.