Кресли Коул - Макрив
— Как ты меня назвал?
— Моё сердце. Теперь твоя очередь.
— Хмммм? — пробормотала она, уткнувшись в него и щекоча своим дыханием. Когда он её отстранил, она воскликнула:
— Эй, я ещё не закончила.
— Это никуда не годится, любимая.
Он перевернул её на спину, раздвигая ноги. Её взгляд был зафиксирован на его губах.
— О, Хлоя, твоё сердце ускоряется, когда ты смотришь на мой рот. Потому что ты знаешь, что я собираюсь им делать. — Она моя. И я возьму её. Просто не полностью. Контролируй своего зверя.
— Я планирую заставить тебя кончать, пока ты не оседлаешь мой язык, словно распутница. Потому что ею ты и являешься.
— Что это значит? — хрипло спросила она, отчего к его члену снова прилила кровь.
— Это означает, что ты была создана для меня.
Он принялся целовать её шею, начиная с самого верха, намереваясь проложить путь к пальчикам ног и обратно.
Внезапно он замер.
— МакРив? Ты снова меня дразнишь? Я уже умираю!
В его разум проник другой запах Он внутренне встряхнулся. Что-то из прошлого? Напоминание о кошмаре?
Бёдра Хлои толкались в его грудь, когда он учуял то, с чем надеялся больше никогда не встречаться.
Суккуб. Близко. Он глубоко вдохнул, запах становился всё сильнее. Боги, они проникли за стену! Пришли, чтобы отомстить? Или украсть Хлою для Правуса?
С горькими проклятьем он натянул штаны, заправляя в них свой член.
— Быстро одевайся! — Он бросил ей футболку.
— Что? — она натянула её через голову, — Что происходит, МакРив?
Вполне одета! Он схватил её, и, не выпуская из объятий, ринулся к двери спальни…
Потом застыл, все его мышцы напряглись. Он медленно отступил, пристально глядя в её глаза. Они… пылали зелёным. В одну секунду её волосы удлиннились. На кончике каждого пальца появился коготь.
— Нет, нет. Только не это.
— Почему ты на меня так смотришь?
В его руках была никакая не смертная; это была суккуб. Моя Подруга… моя Подруга из их рода.
К горлу подступила желчь. И она только что насытилась. От него!
Хотя он принёс клятву богам, что скорее умрет, чем снова покормит одно из этих мерзких существ, он позволил этому паразиту обвести его вокруг пальца, соблазнить, а затем собрать его семя.
Не могу, не могу с этим справиться…
С громким рыком зверь вырвался на свободу.
Глава двадцать третья
— МакРив, ты меня пугаешь! — закричала Хлоя. Он уставился на неё с нескрываемым отвращением, лицо перекошено. Он начал её трясти, и она завопила, — пусти меня!
Он стиснул её плечи с такой силой, что казалось, они вот-вот сломаются. Его льдисто-голубые пылали. Во рту показались клыки. Из пальцев вытянулись чёрные когти.
— Только не ты, только не ты!
Он поднял Хлою так, что её ноги оторвались от пола, затем притянул ближе, губы девушки оказались в каких-то сантиметрах от его огромных клыков. Он буравил её диким пристальным взглядом.
Она отворачивалась, всхлипывая от страха. Зарычав, он бросил её на кровать. Она моментально сползла на пол. Не понимая, что происходит, она забилась в угол.
Развернувшись, он с силой обрушил ладони на обшитую деревом стену, которую затем располосовал когтями, отчего по всей комнате полетели щепки.
Вновь повернувшись к Хлое, он уже не был собой. Не человек, словно в тумане отметил её разум. Он не человек. Она смотрела на его… зверя. Чудовище. В его горящем синем взгляде она видела сумасшествие — и животную хитрость.
Дрожь юила её так сильно, что голова моталась из стороны в сторону.
Он вновь врезал по стене, ревя в потолок:
— Я сдаюсь! ТЫ, БЛЯДЬ, ПОБЕДИЛА!
В комнату ворвался Манро. Он выглядел в точности как МакРив пару секунд назад.
До и после.
— Уилл? Что на тебя нашло?
МакРив прорычал:
— Убери её с глаз долой!
— Что с тобой происходит? — Манро увидел Хлою, которая, дрожа, забилась в угол. — Хочешь, чтобы она умерла от страха?
Он проревел в ответ:
— ДА!
Глаза Манро тоже засияли синим:
— Она моя дифур[1]. Я не позволю причинить ей боль.
— Она — проклятый суккуб! Семяпожирательница!
Хлоя ахнула:
— Суккуб? — Она читала про них. Они получали питание от… секса.
Близнец МакРива, понюхав воздух, остолбенел. Потом уставился на неё, нахмурившись.
— Боги милостивые.
Хлоя была бессмертна? Ллореанка?
Должно быть, сработал спусковой механизм.
Манро быстро оправился, толкая рычащего МакРива к двери.
— Наружу! — Обернувшись, Манро сказал ей, — не выходи из комнаты, если жизнь тебе дорога.
Хлопнула дверь.
Ошеломлённая, она села. Она не знала, что напугало её больше: истинная природа МакРива — или открытие собственной сущности.
Суккуб.
По реакции обоих мужчин она поняла, что суккубы не являлись всеобщими любимицами. И одной из них была её мать?
С трудом поднявшись, Хлоя поплелась в ванную. Отражение в зеркале её поразило. Лицо стало нежнее, вьющиеся волосы спускались плеч и продолжали расти.
Радужка сияла густо зелёным. Она читала, что у всех созданий Ллора цвет глаз менялся в зависимости от переживаемых эмоций. Я, создание Ллора. Когда они примут свой прежний цвет?
Приподняв край МакРивовой футболки, с помощью зеркала она обнаружила, что бёдра стали круглее, а грудь полнее. Отпустив футболку и вцепившись в край раковины для равновесия, она заметила свои новые когти. Они были розовыми, как ногти, но имели клиновидную форму с острым концом.
Уродские когти.
Но самым отвратительным было то, чего она лишилась.
Все её шрамы исчезли.
Наверное, большинство девушек пришли бы в восторг, Хлоя же пришла в ярость. Каждая из этих отметин, словно знак отличия, была ею заработана.
Тот, на лодыжке, напоминал ей о большой бразильской полузащитнице, которая с обеих ног отправила Хлою прямиком в больницу — и о том, как в следующем сезоне эта девка заплатила.
Сейчас колени стали гладкими, шрам от артроскопии пропал. Эта хирургическая операция была своего рода ритуалом взросления. Даже вчерашний шрам, который должен был служить ей напоминанием обо всём, через что ей довелось той ночью пройти, исчез.
Её знаки отличия. Исчезли.
Завопив, она впечатала в зеркало кулак, отчего то разлетелось вдребезги. Ахнула, увидев порезы на руке. Глупо, очень глупо. Она должна найти способ выбраться отсюда, пока не вернулся МакРив, чтобы её прикончить. Эта ненависть в его глазах…
