Влада Крапицкая - Право выбора (СИ)
Однако, уже в обед следующего дня, я стояла возле остатков беседки, неподалёку от заброшенного лагеря отдыха, и разочарованно смотрела на полусгнившие доски. "Здесь лет семь уже никто не отдыхает, а беседку на дрова растащили отдыхающие на водохранилище. Даже если я здесь и была, то камень спрятать не могла, потому что и самой беседки уже, как таковой, нет", - поняла я и, привалившись спиной к дереву, бессильно осмотрелась вокруг. "Ещё один промах. Уже даже сбилась со счёта, какой именно... А сколько их ещё впереди? И сколько я так буду мотаться по области? Или вообще России?" - устало подумала я. "Соскучилась я по Горану и долго не выдержу таких вот поездок. Я уже так измоталась, что сил нет. Хочется очутиться в его сильных объятиях, услышать спокойный голос, посмотреть в серые глаза, которые когда-то пугали, а сейчас кажутся самыми родными. Но приходится таскаться по просёлочным дорогам, месить грязь или дышать пылью, отбиваться от комаров и прочих насекомых... Может, плюнуть на всё и позвонить ему? Может, я так спрятала кристалл, что никогда не найду? Кто мне мешает сказать Горану, что камень уничтожен?" - спросила я себя и тут же ответила: "Только я сама себе и мешаю. Тогда я всю жизнь буду дёргаться, что однажды выпаду из реальности и расскажу ему, где кристалл. Это услышит войсог, и камень снова попадёт к Хранителям... Нет, дорогуша, такое недопустимо, а значит, ищи дальше. Давай, отрывайся от дерева и топай на остановку автобуса. К вечеру снова будешь в Губкине и опять займёшься просмотром карты", - скомандовала я себе, мысленно содрогаясь от предстоящего марш-броска в четыре километра, до ближайшей остановки.
Вечером, снова оказавшись в съёмной квартире, чуть живая от усталости, я опять смотрела на карту, уже испытывая желание расплакаться от неудач. А потом, поняв, что в голове пусто, оттолкнула её и уставилась в окно, понимая, что не знаю где искать дальше.
"Ладно, сейчас приму душ и спать. Может, завтра что-нибудь в голову придёт", - решила я и, заставив себя подняться, поплелась в ванную комнату. Включив воду, я начала стягивать свитер, и тут взгляд упал на шрам на руке. "Господи, ну конечно же! И как я могла забыть про то лето! Вот где я могла спрятать дурацкий кристалл! Только в этом селе!" - чуть вслух не крикнула я и, закрыв воду, ринулась в комнату, уже не испытывая усталости.
Расправив карту, я начала просматривать названия посёлков и искать тот, в который меня когда-то на отдых отправляла мама. В первом классе я очень сдружилась с одной девочкой, и мы были практически неразлучны - вместе гуляли, делали уроки, ходили в школу и обратно, и даже иногда ночевали друг у друга. Наши матери тоже нашли общий язык, и после окончания первого класса мать подружки предложила отправить меня со своей дочерью в село к её родителям. У моей мамы не было возможностей отправлять меня на отдых каждое лето, и после долгих раздумий и заверений, что я никому мешать не буду, она отпустила меня. Оказавшись впервые в деревне у бабушки подружки, я была под огромным впечатлением. Поля, засеянные какими-то злаковыми, бескрайнее голубое небо, незабываемое, шальное чувство простора и свободы, свежее парное молоко, каша, сваренная в печи, ночной стрёкот сверчков и пьянящие ароматы трав - всё это настолько поразило меня после жизни, пусть и в маленьком, но городке, что я долго ещё мечтала уехать из города и поселиться в том селе.
Но пробыла я там недолго. За домом бабульки, между её огородом и колхозным полем, стоял раскидистый дуб. Нам запрещалась на него лазить, но мы с подругой часто туда сбегали, потому что высоко от земли, в стволе, имелось дупло, и мы любили прятать там всякие безделушки. После одной такой вылазки к дубу и полёта вниз, я оказалась в больнице с переломом руки и глубокой царапиной, от которой на всю жизнь остался след. Естественно мой отдых в селе закончился, а подруга вскоре переехала в другой город, и наши пути разошлись.
"И как я могла забыть об этом месте? Ведь там я реально чувствовала себя спокойно и хорошо. Впервые уехав из дома, от мамы, я не испугалась, а, наоборот, поняла, что мир большой, и в нём много интересного и красивого. Тогда я смотрела на всё широко открытыми глазами и жаждала всё попробовать, изучить, пощупать, рассмотреть. Я с интересом наблюдала даже за мурашками у дома, за шелестом травы, за тем, как ветер гонит по небу тучи, за ростом овощей на огороде, за живностью в хлеву. В общем, за всем тем, чего не было в городе или на что я раньше не обращала внимания. И мне всё нравилось. Можно сказать, что в то лето я впервые испытала гармонию в душе и с окружающим миром, только не знала, как называется то, что я чувствовала тогда. Скорее всего, именно туда я отвезла кристалл и спрятала его в дупло дуба! Только, как же называлось то село?".
Склонившись над картой, я искала знакомые названия, но после недели постоянного изучения все наименования казались знакомыми. "Было же что-то, связанное с селом, что поначалу испугало меня", - я нахмурилась, пытаясь вспомнить события четырнадцатилетней давности, и чуть не захлопала в ладоши, припомнив свой страх. "Волково, так называется село! Я ещё испугалась тогда, что там водятся волки, и поначалу не хотела ехать. И только, когда подружка сказала, что волков нет, согласилась!".
Найдя его на карте, я ощутила тяжёлый толчок сердца и поняла что, скорее всего, на верном пути. И не смутило даже то, что выйдя в интернет, я не нашла автобуса до этого села. "А, чёрт с ним! Возьму такси. Здесь тридцать пять километров, так что не сильно разорюсь. Да и если кристалл на самом деле там, необходимо его как можно быстрее уничтожить, а значит, добраться до Лебединского горно-обогатительного комбината".
План по уничтожению кристалла я разработала давно и именно поэтому поселилась в Губкине, а не в Старом Осколе или в Чернянке. Здесь, на комбинате, работал мой одноклассник, и я планировала обратиться к нему. Однажды нас возили на экскурсию к смотровой площадке карьера, и когда встал вопрос об уничтожении кристалла, я вспомнила про установки для измельчения щебня и поняла, что это самый лучший вариант. Но пока не звонила ему, боясь, что он удивится моей просьбе, а войсог среагирует на это. "Вот найду кристалл и позвоню Вове. Душу из него вытрясу, а попаду в карьер, к такой установке. Даже если войсог и обратит внимание на удивление одноклассника, у него не будет времени прислать сюда чистильщика или кого-то ещё".
Схватив карту со стола, я прижала её к груди и закружилась, надеясь, что в этот раз права, и всё получится.
Утром, заказав такси, я взяла на всякий пожарный сумку, чтобы таксист тоже не удивлялся, что еду в село с пустыми руками. А когда села в машину и назвала пункт назначения, принялась решать как поступить в самом селе, чтобы и там не возбудить подозрений. "Вроде приблизительно помню, где дом той бабульки. Но ведь она, скорее всего, умерла. Дом пустует, или там кто-то может жить? И если пустует, то - в каком состоянии? Если стоит, то всегда могу соврать, что приехала забрать кое-какие вещи после смерти бабульки. А если развалился - про вещи заикаться нет смысла. А если вообще не пустует, то, как быть? Не могу же я попроситься пройти через двор к полю. Это вызовет подозрения у проживающих там, и снова я упираюсь в проблему с войсогами. Но и просто попросить водителя свернуть на дорогу к полю, а потом при нём лезть на дерево, тоже не могу. Вот это реально вызовет изумление - какая-то девица вызвала такси, чтобы съездить в чисто поле к дубу. Блин, не зная положение вещей, и планировать тяжело".
