Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги
– Точно убью! – кивнул своим мыслям командор и пошел в мою сторону.
– Мама! – взвизгнула я, рванув к двери, распахнула ее и бросилась удирать по коридору как можно дальше от всех этих психов ненормальных.
А мне в спину донесся смех капитана. Он единственный, не скрываясь, веселился. Остальным, вероятно, было дорого здоровье, и смеяться над командором дураков не нашлось.
Стуча босыми пятками, я промчалась через все палубы, добираясь обратно до своей каюты. Влетела в нее и заметалась, не зная, куда прятаться. Потом натянула ботинки, схватила куртку и выскочила в коридор. Опомнившись, ворвалась обратно и, сняв наручный коммуникатор, бросила его на кровать. Не хочу, чтобы командор меня нашел. Еще и правда придушит…
А потом помчалась куда глаза глядят, лишь бы подальше и там можно было спрятаться. Глаза, как оказалось, глядели на нижнюю палубу, вотчину механиков. Вот там я забралась в самый дальний угол и притаилась.
От всего произошедшего меня колотила нервная дрожь, но при этом разбирал совершенно неуместный, такой же нервный смех. Подумать только! О-о-ох… Ну это же надо? Всего-то попыталась косу отрезать – и оказалась замужем. Я опустила взгляд на свои мелко трясущиеся руки. На безымянном пальце левой руки красовалась здоровенная стальная гайка. Как не потеряла-то, пока бегала по кораблю?
Я повертела ее на пальце, печально вздохнула, а потом тихо рассмеялась, уронив лицо в ладони. Боже ж ты мой! Мой муж – главкошак корабля и экспедиции. Даже круче, чем капитан… Свадьба… ну это внукам рассказывать с пояснениями, как не надо жениться и выходить замуж. Босоногая невеста в штанах и футболке вместо свадебного платья, которую жених держит за косу, чтобы не сбежала.
– «Властью, данной мне как капитану этого корабля, объявляю вас мужем и женой!» – едва слышно прошептала я, копируя интонации Риота. – У-у, кошак драный! Тоже мне капитан. А сам совершенно не умеет женить…
Еще раз взглянула на свое «кольцо», сняла его и спрятала в карман, чтобы не потерять. Уж какое есть. Другого-то все равно нет…
Потом устроилась поудобнее, насколько это было возможно, на жестком пластиковом покрытии пола, и принялась размышлять о жизни. Нужно ведь как-то продержаться до прибытия в обитаемые земли. Сначала необходимо попасть на Керакато и отдать останки Лиллуко ее семье. Затем придется попытаться оформить развод с Акиром. Понятно же, что здесь, на корабле, нас никто не разведет. Судя по общению капитана и командора, они давно знакомы и находятся в приятельских отношениях. Значит, можно и не мечтать, что Риот нас разведет, если только Акир сам этого не захочет. Вот на Керакато – это вполне реально, надеюсь.
А если мне сильно повезет и память вернется, то мне нужно будет попасть домой. Память уже начинает возвращаться. Правда, все, что всплывало, было не обо мне лично и не о моем прошлом, но уже прогресс. Вспоминались строчки стихов, какие-то отдельные фразы, судя по всему, цитаты. Песня вот вспомнилась, которую я давеча пела в душе. Значит, буду надеяться и ждать, и я обязательно все вспомню. Лиллуко ведь предупреждала.
Как бы только дожить до прибытия на ее родину? Как мне существовать дальше на одном корабле с мужчиной, который теперь как бы мой муж? Он же, наверное, потребует выполнения супружеских обязанностей. А я даже не знаю, была ли я когда-нибудь близка с мужчиной, или для меня все – в первый раз.
Вообще, если абстрагироваться от моей запуганности и того, что меня вечно шпыняют и гоняют, надо признать очевидное: Акир – очень привлекательный мужчина. По-настоящему, без преувеличений. Странен он мне, конечно, это тоже факт, так как я не могу сказать, что мне привычны мужчины с кошачьими ушами и длинными хвостами. Но черты лица у него красивые. И глаза выразительные, хотя и с вытянутыми, как у котов, зрачками. Поначалу это вызывало оторопь, а потом как-то примелькалось. Капитан Риот такого шока уже не вызвал.
Интересно, если Акир будет настаивать на постельных отношениях, а мне не удастся отвертеться… Каково оно будет? Хвост, наверное, щекочется? Он у ниоки такой беспокойный. Постоянно в движении, словно живет своей собственной отдельной жизнью. А пальцы? Там же когти вместо ногтей. Вот так захочет муженек почесать спинку супруге – тяп! – и у той кровавые борозды на теле. И фаланг – четыре, а не три, как у меня. Это так странно, у его рук совсем иная пластика движений.
И вообще, эти ниоки такие чудные и непонятные. Вроде как они вполне цивилизованный народ, живут и работают среди других рас и являются вполне активными членами Объединенного Союза. Информацию о них я нашла в галасети и досконально изучила. Да, отдельная раса – ниоки. Да, живут на Керакато. Развит клановый строй, у каждого из них – свой зверь-покровитель, управляют кланами – главы. Существует Союз кланов, который руководит жизнью планеты в целом. Относятся к гуманоидам, живородящие млекопитающие. Живут как в городах, так и в сельской местности. Хорошие воины, предпочитают работать наемниками, военными или звездолетчиками. Вот и вся информация. Никаких особенностей, привычек или еще чего-то, что могло бы мне помочь разобраться в характере командора, я найти не смогла, как ни пыталась.
Под эти размышления я задремала. А что еще было делать, сидя в темном углу за каким-то механическим агрегатом и опасаясь высовываться наружу?
Снились мне странные вещи… Акир, который укоризненно смотрел на меня и качал головой. Капитан Риот, который хохотал, дергая ушами и помахивая хвостом. Потом привиделась Лиллуко, совсем как живая. Она стояла в песках Шандиры, за ее спиной садилось солнце, окрашивая багряный песок в золото. Девушка весело грозила мне указательным пальцем, чтобы я не дурила.
Наконец все эти представители кошачьего племени исчезли, и я увидела сидящую на деревянной скамейке миловидную рыжеволосую женщину с голубыми глазами. Она ласково улыбнулась мне и позвала: «Алеся! Алеся!»
– Мамочка! – прошептала я, не просыпаясь. – Мамочка, я так соскучилась по тебе с папой.
И тут сбоку к ней подошел высокий худощавый мужчина с русыми волосами и добрыми серыми глазами. Он положил руку маме на плечо, улыбнулся и помахал мне.
– Папа! Папуля, забери меня отсюда, я так хочу домой…
По щекам текли слезы, но проснуться, чтобы их вытереть, я не могла и не хотела. Ведь тогда мама и папа снова исчезнут…
Сквозь сон появилось ощущение, что меня поднимают и куда-то несут. И надо было бы проснуться, но так не хотелось расставаться с родителями, пусть и во сне, да еще действовала двойная доза успокоительного. Так что я только удобнее устроилась, прижавшись щекой к шероховатой ткани, и продолжила смотреть сон про маму и папу.
