Елена Грушковская - Странник
Джим, чувствуя, что сейчас у него случится истерика, пробормотал сдавленно:
— Я прошу меня извинить… Мне нужно… В ванную.
Он бросился искать место, где бы его никто не увидел и не услышал. В главной гостиной он столкнулся с лордом Райвенном, который попытался задержать его, обеспокоенно расспрашивая:
— Милый, что случилось? На тебе лица нет! Детка, что с тобой?
Джим вырвался от него, убежал в другой конец дома и укрылся в библиотеке. Там, в тишине и полумраке он упал на диванчик и затрясся от раздиравшей его грудь боли. Флокарианское прошлое ещё язвило его душу, и язвило пока очень сильно: прошло ещё слишком мало времени, чтобы оно изгладилось и не причиняло боли, и несчастный затравленный зверёк ещё дрожал у него внутри. Если бы здесь был Фалкон! Вспомнив о нём, Джим затрясся ещё сильнее, задыхаясь. Если бы Фалкон знал…
Оказалось, что Джим в библиотеке был не один: послышались чьи-то шаги, и из-за стеллажей вышел лорд Дитмар с книгой в руке. Хотя Джим сначала увидел только его красивые, хорошо подогнанные по ноге сапоги и чёрный плащ с шёлковой подкладкой, скользивший нижним краем по полу, он сразу же понял, что это Печальный Лорд.
— Это вы, дитя моё! — проговорил он. — Снова пришли меня пугать?
Джим не отвечал. Он всхлипывал и сотрясался.
— Что с вами, друг мой? — снова услышал Джим его мягкий голос, полный искреннего участия и беспокойства. — Вам плохо?
Он склонился над Джимом, присел рядом и взял его за руки. Джим, содрогаясь в конвульсивных всхлипах, не мог ничего выговорить.
— Дитя моё, что случилось? — с настойчивым участием спрашивал лорд Дитмар. — Вас обидели?
Джим отрицательно мотнул головой и вновь содрогнулся.
— Ну, ну, — успокоительно проговорил лорд Дитмар, поглаживая его по плечам. — В чём же тогда дело, голубчик? Ну же, успокойтесь немного… Могу я вам как-нибудь помочь?
— Всё… всё уже… в порядке, — смог выговорить Джим сквозь судорожные всхлипы. — Сейчас… пройдёт. Спасибо… милорд.
— Однако кто же вас довёл до такого? — хмурясь, покачал головой лорд Дитмар.
— Никто… никто, — выдохнул Джим. — Это в прошлом… Я просто… вспомнил… и мне стало… страшно… Всё уже… в порядке.
— Вам следовало бы прилечь и принять что-нибудь успокоительное, — сказал лорд Дитмар. — Где ваша спальня? Давайте, я провожу вас с вашу комнату, Джим. Идёмте, обопритесь на мою руку.
Его манжеты и воротник сияли первозданной белизной, как нетронутый снег, и от него исходил какой-то удивительный свежий запах, тонкий, лёгкий и ненавязчивый. Его чёрные волосы отливали синевой, и часть их была собрана на затылке под гребень, часть струилась ему на спину блестящей волной, а две длинные завитые пряди спускались с висков на плечи. Джиму показалось, что ему было лет тридцать пять, не больше, хотя судя по тому, что у него был взрослый сын, он должен был быть ровесником лорда Райвенна. Джим не поспевал за его огромными шагами, и он старался замедлить свою поступь, соразмеряя её с шагами Джима. Да, его походка была в самом деле тяжеловата, и когда Джим на несколько мгновений закрыл глаза, ему показалось, будто рядом с ним двигается что-то огромное и могучее, как слон. Рядом с лордом Дитмаром он ощущал себя очень маленьким, но это было приятное ощущение.
Бережно поддерживая, лорд Дитмар проводил Джима в его спальню, заботливо помог ему снять плащ и повесил его на вешалку, потом тяжеловато опустился перед Джимом на колено и сам разул его, как будто был его слугой.
— Прилягте, голубчик, — сказал он мягко. — Принести вам что-нибудь? Воды, чаю?
— Спасибо… Ничего не нужно, милорд, — прошептал Джим. — Не беспокойтесь… Мне уже лучше.
— Если вы хотите побыть один, я не буду вам докучать, — сказал лорд Дитмар.
Джим вдруг ощутил такой неистовый прилив симпатии к нему, что ему захотелось его обнять, но он побоялся измять его безупречный, без единой морщинки, жёсткий, как скульптура из сахара, воротник.
— Может быть, позвать к вам вашего отца? — предложил лорд Дитмар.
Но лорда Райвенна не нужно было звать: он сам уже входил в комнату. На его лице было написано чрезвычайное беспокойство.
— Джим, дитя моё! Что случилось? Почему ты убежал? Что стряслось, радость моя?
Его Джим не стеснялся обнять и незамедлительно сделал это, едва лорд Райвенн склонился к нему. Он был необычайно красив сегодня в нарядном пурпурно-бело-золотом костюме и как никогда походил на сказочного доброго волшебника.
— Всё уже прошло, милорд, — сказал Джим, прижимаясь к нему.
— Я встретил его в библиотеке, — сказал лорд Дитмар. — Он прибежал туда сам не свой и очень сильно плакал. Я осмелился проводить его до постели и уложить.
— Я очень благодарен вам за заботу о нём, дорогой Áзаро, — сказал лорд Райвенн.
— Ему лучше сейчас принять успокоительное, — сказал лорд Дитмар. — И чтобы с ним побыл кто-то близкий.
— Увы, я не могу покинуть гостей, — вздохнул лорд Райвенн. — Я отправлю к тебе Раданайта, он побудет с тобой. Я люблю тебя, моя радость.
Поцеловав Джима и погладив его по голове, он вместе с лордом Дитмаром вышел, а Джим подумал: Печального Лорда звали Азаро. При более близком знакомстве он оказался не только печальным, но и добрым, внимательным и очень славным. Хоть он был и не так изящен и красив, как лорд Райвенн, одевался он с изысканным вкусом, у него были блестящие густые волосы, и от него исходил тонкий, проникновенный аромат какой-то необычайной лёгкой свежести.
— Какой он хороший, — вслух вздохнул Джим.
— Это ты о ком, малыш? — послышался голос Раданайта из дверей.
Он присел рядом с Джимом и заглянул ему в глаза.
— Отец сказал, ты плакал в библиотеке. Тебя кто-то обидел? Это Дитрикс? Это он? Мне не следовало оставлять тебя с ним! Я его в порошок сотру!
— Не надо никого стирать в порошок, — сказал Джим. — Мне просто стало немного нехорошо, а Дитрикс тут ни при чём.
— Точно? — с сомнением переспросил Раданайт, вглядываясь Джиму в глаза.
— Точно, — сказал Джим, обнимая его.
— Гм, прошу прощения, — послышалось со стороны лоджии.
Это был Дитрикс. Он снял свои белые перчатки и сжимал их в руке, и вид у него был смущённый и недоумевающий. Раданайт нахмурился, увидев его, но ничего не сказал.
