Когда родилась Луна (ЛП) - Паркер Сара А.

В итоге ― я не могу позволить ему забрать меня в Домм. Что-то в глубине моего нутра подсказывает, что это поглотит меня целиком.

«Восставшие из пепла» считают, что я мертва. Король Сумрака и его Гильдия знати, предположительно, тоже. Осталось найти способ сбежать от Каана, чтобы я могла отправиться за Рекком Жаросом, а потом разрубить его на куски за то, что он убил Эсси и превратил мою спину в кровавое месиво.

Месть бурлит в моих венах, вызывая зуд в кончиках пальцев. Дрожь пробегает по позвоночнику, и я острым ногтем большого пальца царапаю кожу сбоку ногтя…

Райган поворачивает налево, опрокидывая меня на руку Каана и сдвигая меня с моего места между его ног. Я прочищаю горло и возвращаюсь обратно, его мощное тело горой возвышается вокруг меня. Словно я ― снежинка, застрявшая между его бедер.

― В капюшоне есть солнцезащитная вуаль, ― грохочет он, его речь такая правильная, словно принадлежит Творцам, а не разрушена приливами и отливами времени, как у многих из тех, кто живет в Горе.

В отличие от моей, выкованной в темных местах, где слова выплевывали, шипели и выкрикивали. Где единственная мягкость принадлежала крепким объятиям той, кого больше нет.

― Если ты опустишь ее, то сможешь смотреть по сторонам, пока мы летим, и лучше предугадывать движения Райгана.

Его тон говорит о том, чего он не сказал. Что я не буду падать замертво каждый раз, когда Райган поворачивает или попадает в поток воздуха, который заставляет его уворачиваться, нырять или раскачиваться.

Неуверенно я ослабляю хватку на ремешке и тяну руку вверх, хмурясь, когда вслепую нащупываю и тяну за край капюшона, отыскивая пуговицы, которые удается расстегнуть, что освобождает ткань, которая падает мне на лицо.

Хм.

Я поднимаю подбородок и осмеливаюсь оглядеться по сторонам ― материал обладает прекрасным блеском, который создает на мне маску тени и даже позволяет смотреть почти прямо на солнце, не боясь ослепнуть.

Я смотрю на бескрайнее пространство, окружающее нас, широко раскрыв глаза.

Зыбкий песок уступил место выжженной солнцем земле, прорезанной лентой ярко-синего шелка, которая, как я подозреваю, является крупным…

― Это река Агт, ― объявляет Каан, пока я любуюсь ее широкими, переплетающимися изгибами. Как она искрится на свету.

Она тянется, насколько хватает глаз, к солнцу, к темнеющему небу на юге ― в этом я убеждаюсь, заглянув Каану под руку. Высокие, высохшие деревья цепляются за ржавые, высушенные солнцем берега, на кончиках их многочисленных ветвей видна оранжевая листва, достаточно острая, чтобы ей можно было порезаться. Я даже заметила странное золотистое червеобразное существо, ползущее по грязи и оставляющее за собой волнистый след.

Я смотрю направо ― несколько лент Авроры все еще сверкают над горизонтом, но в основном они уже скрылись из виду.

Думаю, скоро мы найдем место, где можно остановиться на ночлег.

Я снова смотрю на реку, восхищаясь тем, как свободно течет вода между высохшими равнинами, и тут замечаю, что Каан слегка тянет за левый буксирный трос.

Правое крыло Райгана начинает подниматься.

Предвидя крен влево, я хватаюсь за ремень и наклоняюсь в сторону, находя это движение почти… естественным, на этот раз мне удается удержаться между мощными бедрами Каана.

Солнце теперь освещает правую сторону наших тел, согревая мой плащ, пока мы летим к величественной гряде темно-рыжих гор, протянувшихся вдали с севера на юг и выступающих из далекой дымки пыли, поднятой ветром.

― Куда мы направляемся?

― Туда, ― говорит Каан, указывая на отчетливый разлом в гигантском хребте, который расширяется все больше с каждым взмахом крыльев Райгана.

Выжженная земля сменяется пышными красновато-коричневыми джунглями, подобные которым я видела только на картинах на стенах магазинов в Горе, а покрытые густой растительностью горы перед нами настолько огромные и необъятные, что по сравнению с ними Райган кажется булавочной головкой.

Единственные горные хребты, которые я когда-либо видела, были отвесными и острыми, но эти ― полная противоположность. Как будто кто-то черпал камни ковшами, а затем сваливал их друг на друга большими кучами, и облака начали собираться вокруг их голов, как пучки седых волос.

Райган наклоняется, устремляясь в расщелину, вздымающиеся острые края которой рассекает стремительная река далеко внизу.

― Держись, ― рычит Каан и берет в одну руку обе тормозные веревки, а другой обхватывает меня за талию. Моя спина напрягается, когда он наклоняет свое тело вперед, вынуждая меня сделать то же самое — втискивает меня между собой и жестким седлом, заставляя мой пульс бешено биться.

― Почему ты не управляешь?

― Потому что он знает, куда лететь, ― говорит Каан с левой стороны моего капюшона.

Хм?

Его сильное тело напрягается, и это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем мы падаем в сторону, движение такое быстрое, что мои внутренности закручивает в противоположном направлении. Наконец им удается поравняться, но как раз в этот момент Райган наклоняется в другую сторону. Снова, и снова, и снова, проносясь мимо отвесных скал цвета ржавчины, между которыми река, кажется, проложила свой путь, словно стремясь к чему-то на глубине. Возможно, к другой стороне света.

Возможно, если она доберется туда, мир расколется надвое.

Еще одна подсказка ― на вдохе Каан прижимает свое тело так близко к моему, что я чувствую его повсюду. Как он напрягается, готовясь к следующему маневру. Как его рука обхватывает мою талию, как напрягаются мышцы, как он прижимает меня к себе, словно я собираюсь каким-то образом выскользнуть и броситься навстречу своей гибели.

Райган преодолевает ущелье с такой точностью, что я понимаю, он делал это много раз ― складывает крылья, когда ущелье становится слишком узким, на мгновение снижаясь, прежде чем снова расправить их.

Мы залетаем в тупик, и вода широкими стремительными ступенями стекает по округлому горному склону, собираясь в большой чаше у его подножия. Бирюзовый пруд сверкает, как драгоценный камень, под косыми лучами солнца, а северная сторона погружена в вечную тень.

Райган проносится так низко, что его хвост касается воды, и устремляется вверх ― только напряженное тело Каана и моя крепкая хватка за ремень не дают мне сорваться с седла, соскользнуть по всей длине зверя и рухнуть в воду.

Брызги покрывают мой плащ, когда мы взмываем вверх, а затем снижаемся так быстро, что я вскрикиваю. Райган машет крыльями, мягко опуская нас… а потом падает. Мы ударяемся о землю с такой силой, что клык протыкает мою нижнюю губу.

Вкус меди наполняет мой рот.

Каан отстраняется, увлекая меня за собой. Он откидывает капюшон и наклоняет мою голову так, что я смотрю прямо на его покрытый щетиной подбородок.

Он недовольно прищелкивает языком, а шершавая подушечка его большого пальца проводит по моей нижней губе с такой нежностью, что каждая мышца в моем теле замирает на несколько мгновений, прежде чем мой мозг успевает перестроиться.

Король-тиран.

Мой похититель.

Ткнул пальцем в мою рану.

Зарычав, я отталкиваю его руку и, пошатываясь, встаю на ноги, внутренняя сторона моих бедер так натерта и болит, что я немедленно сгибаюсь.

Он ловит меня, издавая глубокий урчащий звук, с легкостью закидывает на спину и прижимает к себе, извлекая тяжелый вздох из моего измученного живота, перекинутого через его твердое, как камень, плечо.

Когда с тобой обращаются, как с мешком зерна, это очень быстро надоедает.

― У тебя острые бедра, ― ворчит он, и я бью его кулаками по спине, зная, что в этом почти нет смысла.

Но все равно делаю это.

― Я покажу тебе кое-что острое.

― Каждое слово, вылетающее из твоего рта, острое, Лунный свет. ― Второй рукой он отстегивает одну из седельных сумок и перекидывает ее через плечо. ― Я уже наполовину мертв, истекаю кровью у твоих ног. Разве ты не видишь? Я усмехаюсь.