Алия Шакирова - Реванш у смерти
— Тебе надо только отдаться ему.
— Все отдающиеся Тареллу женщины становятся альфа-самками? — удивилась я.
В очередной раз собеседница выглядела контуженной на всю голову.
— Э-э-э… Ты не чуешь его? — осторожно уточнила Индира.
Вот дала! Я что тебе кан? Медведь?!
— Я ведь не оборотень, — нерешительно промямлила я.
— Это понятно… А-а-а-а… — до людоедки, кажется, медленно доходило.
— Любая женщина племени чует Тарелла, когда ты рядом. Он тебя хочет. Не как самку для спаривания, — полагаю, Индира подбирала слова. Для особо одаренных, как я, не различающих особый аромат вождя, чуждых обычаям канов, — Ну как самку для женитьбы. Рядом с тобой он пахнет… любовью… и страстью конечно, — пока я силилась переварить услышанное, людоедку понесло. — Ты вообще уверена, что клыкастый женится? Если Тарелл объявит тебя альфа-самкой, это навсегда, понимаешь? А ледяной… поиграет и бросит. Потом заведет другую невесту. Клыкастые… они не умеют любить… У них за века невест этих перебывало, — Индира крутанула глазами, обводя комнату и замолчала.
Вот так так! Кто бы мог подумать, что услышу о неумении любить Альвиллем и умении — Тареллом. Эта машина для убийств, пыток, жестокостей способна на чувства?
— Ледяные мастерски опутывают красивыми словами, — добила людоедка. — Манерами околдовывают… А чутье не обманешь. Только самцы его не слышат. И разве не из-за тебя его ранили мроркским кинжалом? Только что обрабатывала раны…
В очередной раз кивнула.
— Он рискнул жизнью, понимаешь? — Индира начала разговаривать со мной как с маленькой, недалекой глупышкой. Не мудрено. Запаха любви Тарелла не воспринимаю, что такое альфа-самка… не подозреваю. Тут любую глупость заподозришь.
— Знаю, — согласилась в попытке прекратить излияния собеседницы. Вообще забавно, если подумать. Тарелл, могучий глава поселения, которого боятся и боготворят. Реально боготворят! Но запах любви скрыть не может! Интересно тут у канов! Жаль, у людей все сложнее! Так бы обнюхали мужчину и сразу в загс…
Ах, Огни-Огни! Нашла время шутить! Сидишь в доме главного людоеда в ожидании, когда три сверха решат твою судьбу, веселясь по поводу всяких глупостей. А цель, ради которой рискнула всем — жизнью, свободой, миром… не приблизилась даже на миллиметр.
— Сейчас не до того, — пробормотала вслух, пытаясь перевести беседу в другое русло.
— Если бы ты только одним словом, жестом согласилась быть альфа-самкой, никто бы тебя не тронул! Знаешь или нет наши обычаи, но за это ручаюсь жизнью, — Индира сделала странный жест. Напоминающий, как Тарзан бил себя в грудь, издавая клич.
— Слушай, а сколько вообще племен канов? — попыталась я вторично уйти от смущающего разговора.
— Ща! — людоедка нахмурилась, подсчитывая, — Только ночных или огненных тоже? — уточнила.
— Всех!
— Тридцать два сейчас, — после небольшой паузы выдала Индира, — В совете вождей Тарелл третий, — добавила, гордо вскинув голову. Мне цифра ни о чем не говорила.
— Огненные это…
— Рыжие большие кошки, — произнесла собеседница тоном, ясно говорящим: «Да тебя учить и учить».
Собственно, нисколько не стесняюсь невежества. Прочитать все из информационного поля невозможно. Сведения собраны там не пойми как, вразброс. Порой, настроившись на событие или личность, можно узнать больше, чем хочешь, мельчайшие подробности откопать. Например, какую запонку он потерял гуляя в парке… Или во сколько лет перестал верить в Деда Мороза. Однако часть данных закрыта. Где-то она есть, но пока найдешь, придется перекопать кучу ненужных фактов. На такое могут уйти и несколько дней, и год, и полжизни.
— Индира, тебе заняться нечем? — на пороге комнаты появился Тарелл. Никак не привыкну к его способности бесшумно двигаться.
Людоедка слегка наклонила голову в знак подчинения, как делала Стелла.
— Ты же велел показать гостье поселение, — виновато произнесла она.
— И?
Индира проскользнула мимо альфы, сохраняя позу повиновения.
Тарелл молчал, буравя меня тяжелым взглядом исподлобья. Мышцы бугрились под смуглой кожей, тяжелые смоляные волосы распушились, вздыбились.
Кан не двигался и ничего не говорил. Немая сцена тянулась несколько минут.
Взгляд людоеда изучающе бродил по телу, лицу, время от времени неожиданно стреляя в глаза. Выдержать его удавалось с трудом. Я опять не понимала Тарелла. Чего он хочет?
Кан то шумно выпускал из груди воздух, то замирал настолько тихо, что я внимала биению своего сердца. Оторопев, не решаясь пошевелиться, выжидала, нервно комкая холщевое покрывало.
— Ал и Беарн будут через час с небольшим, — густые брови Тарелла сошлись на переносице в мохнатую линию. — Решим, что делать. Всех касается.
— Что делать со мной? — голос предательски дрогнул. Ну, вот как я за считанные полтора дня умудрилась вляпаться в чужую переделку? Всего-то надо было найти Морроха, уговорить, вымолить помощь. Лишившись денег, документов, всего, необходимого для выживания, пришлось довольствоваться подачками сверхов. В итоге, их проблемы стали моими, а мои… Мои наверное уже никогда не решатся…
— Да не с тобой! — не успела глазом моргнуть, тон кана изменился. Стал мелодичным, как в лесу, но одновременно резким, гулким, — С гентами! Ты под защитой! Это не обсуждается! Не забивай голову пустяками.
Ничего себе пустяки! Я не ведала, с кем и где окажусь завтра, проведу ночь, в конце концов. Но главное, чего добиваются все эти сверхи? Зачем помог Ал? С какой стати Тарелл убеждает не волноваться?
Разрыдаться бы в голос — выпустить опасения, тревогу неукротимым потоком соленой росы. Неизвестность давила, сковывала, вытягивала энергию не хуже портала. Сейчас, цель рискованного путешествия, такая близкая, доступная, ускользала, как песок сквозь пальцы. На плечи навалилась тяжесть, безвыходность сковала, забрала недавно обретенные жизненные силы, энергию.
— Чего расстроилась? — кан двинулся навстречу. Стопы его бесшумно перекатывались на гладком бежевом полу.
Не взирая на внешность человека-горы, я давно просекла насколько Тарелл ловок и быстр. Кошка, что тут скажешь.
— Значит не чувствуешь как пахну? — без малейшего перехода сменил тему кан, — Я-то думал…
Еще шаг. Еще. Сейчас от людоеда совсем не исходила опасность. Зной оборотня привычно оседал на руках, на щеках… Везде. Хотя он оставался еще не особенно близко. Ощущения резко изменились. Переживания, боль, вонзившаяся в сердце миллионами игл отпустили также быстро, как накатили. Я вся превратилась в ожидание…
