Дженнифер Арминтраут - Превращение
Натан засмеялся.
— Срыгну? Это что, специальный термин? — он посмотрел на себя в зеркало, и, прежде чем я поняла, что он собирается делать, сорвал футболку через голову. — Чем она меня ударила?
— Заклинание или что-то подобное, — я знала, мне следовало осмотреть его глазами врача, но это было трудно сделать, потому что он был таким… полуодетым. Мои пальцы чесались от желания потрогать чеканные изгибы его груди. Я прочистила горло и отвела взгляд. — Так мне кажется.
— Что бы это ни было, оно не оставило следа, — Натан повернул голову и изогнулся, чтобы осмотреть свою спину в зеркало. У меня пересох рот, когда мышцы его корпуса задвигались под кожей.
В гостиной дверь в квартиру открылась и захлопнулась, за этим последовали тяжелые удары солдатских ботинок по полу.
— Ну что, ребятки, вы занимаетесь этим, да?
Натан раздраженно вздохнул:
— Зигги, где твои манеры!
Парень показался в дверях, темные синяки окружали его глаза.
— Я собирался отдать тебе это, — он вручил Натану карточку с эмблемой полицейского герба, напечатанной рядом с именем и телефонным номером. — Коп сказал, что книги и товары превратились в хлам. И они хотят, чтобы владелец здания связался с ними, потому что, кажется, они не могут найти его.
— Владелец? — я перевела взгляд с Зигги на Натана. — Я думала, ты владелец здания.
— Так и есть, — Натан засунул карточку в карман джинсов. — Позвоню им позже.
Зигги широко зевнул.
— Я собираюсь поспать. У меня завтра серьезный тест, и я не хочу сегодня снова разбираться с каким-нибудь вампирским дерьмом, понятно?
— Понятно, — с усмешкой ответил Натан. — Но позже вечером мне понадобится твоя помощь в магазине, чтобы поискать, что мы еще можем спасти.
— Хорошо, — Зигги бросил на меня быстрый понимающий взгляд. — Сейчас ты чувствуешь себя нормально, Нэйт?
— Да, я, должно быть, выпил несвежую кровь и получил небольшое пищевое отравление.
С хмурым выражением Зигги посмотрел на меня:
— Да, наверное так и есть. Я имею в виду, ничего другого и быть не могло.
Но он не упомянул путешествие в жилище Кира. И это давало мне надежду, что у него хватит ума не говорить ничего. Когда я пошла к Киру, он думал, что я сделала так по своей воле. Я заставила его поверить в это.
Зигги пожелал нам спокойной ночи и отправился в свою комнату. Как только его дверь закрылась, тут же на полную мощность заревела рок-музыка.
— Когда у него подобное настроение, я просто оставляю его одного, — Натан зевнул и побрел в свою спальню. Может, в этом была виновата нагота его торса, но когда он плавно скользил вперед, то двигался точно НЦэшный [2] вариант гамельнского крысолова[3].
Он открыл шкаф и вытащил футболку. «Серая, как и его глаза», — подумала я, наблюдая, как он натягивает ее через голову. Нет, мне не следовало бы помнить его глаза или другие части его тела в придачу.
За исключением его бьющегося сердца. Я могла найти некоторое утешение в том, что добавила еще одну спасенную жизнь на свой счет.
Я пыталась не думать о цене, которую заплачу за это.
— Натан, кто такой Нолен Гэлбрейт?
Он провел рукой по волосам, приглаживая пряди, которые растрепались из-за футболки:
— Это был я. На самом деле, надо сказать, это, должно быть, был я. Где ты услышала это имя?
— Оно стояло на факсе из «Движения». И Кир зовет тебя так, — я положила руки на бедра. — Он сказал, что не создавал тебя.
Криво улыбнувшись мне, Натан сел на край кровати:
— Зачем все эти вопросы?
Затем, что я только что продала свою жизнь за твою.
— Ты сказал мне, что твое имя Натан Грант, и ты сказал мне, что Кир твой создатель. Почему ты солгал?
— Я не лгал, — он залез в задний карман и достал свой бумажник. — Смотри.
Его водительские права, помимо того что на них была преступно хорошая фотография, подтверждали имя Натан Грант.
— Мне приходится изменять свою личность каждые двадцать лет, помнишь? Мне нравиться думать, что я могу дождаться сорока лет, прежде чем снова буду вынужден уехать, — он забрал свой бумажник и бросил его на столик.
Я с раздражением покачала головой:
— А как же Кир? Ты сказал, что в твоих венах течет та же кровь, что и в моих. Но он сказал, что не создавал тебя.
— Не создавал. Наша кровь связана, потом что тот вампир, который создал Кира, создал и меня, — Натан откашлялся, — обычно я не говорю об этом.
— Что ж, сделай исключение, — отрезала я и тут же пожалела об этом. — Прости. Я просто на самом деле устала, и это все еще сводит меня с ума. Когда-нибудь это станет не таким странным?
Он улыбнулся.
— Для меня не стало до сих пор. Может быть, тебе повезет, — он, должно быть, понял, что сказал это, не подумав, тогда же, когда и я, потому что неуютная тишина повисла между нами, пока мы оба старались не смотреть на кровать.
Натан потянулся и зевнул, чтобы избежать зрительного контакта.
— Эй, о том, что произошло ночью, когда мы…
— Забудь об этом, — быстро сказала я. И знала, что так и сделаю. Не было причины цепляться за воспоминания, когда завтра к этому часу мы будем врагами.
Мне показалось, что я увидела разочарование в его глазах, но он прогнал его неестественным смехом:
— Да, вероятно, это к лучшему. Нас просто захватило мгновенье, и все начало выходить из-под контроля.
— Точно, — согласилась я. — Это абсолютно неважно.
— Ну что ж. Думаю, мне надо порыться в страховых бумагах на магазин. Ты хочешь посмотреть телек или что-то еще?
— Нет, я на самом деле очень устала. — Взгляд скользнул по кровати: — Хочешь, я займу софу сегодня ночью?
Он ткнул в меня пальцем:
— Сегодня днем, Кэрри. Переходи на вампирское время. Но нет, я еще посижу немного и не хочу беспокоить тебя. Завтра мы лучше обдумаем, как нам устраиваться для сна.
— Завтра, — сказала я, внезапно окаменев.
С заботливым выражением на лице он потянулся и сжал мою руку:
— Ты в порядке?
— Да, все нормально, я просто устала, — это была не ложь. Но когда мы пожелали друг другу доброй ночи, и он оставил меня одну в спальне, я не смогла заснуть. Вместо этого оглядела комнату в поисках ручки и бумаги. На полу, между кроватью и стеной, я нашла альбом для рисования с чертежным карандашом, вставленным в пружинный переплет. Сойдет.
Я открыла обложку и замерла. На первой странице оказался неправдоподобно красивый, похожий на фотографию рисунок спящего ребенка. На полях четким мужским почерком, который резко контрастировал с искусными линиями картины, было написано: «Зигги, одиннадцать лет».
