Виктория Свободина - Далекие звезды
В приюте, мы хоть и разделены на два крыла — мальчиков и девочек, но когда ты подрастаешь, скрыться от внимания противоположного пола становится проблематично. Я не была самой страшной девочкой, и сначала не понимала, что лучше внешне казаться хуже, чем ты есть и учиться защищаться. А когда в темном углу меня прижала целая компания уже совсем взрослых парней, было поздно. Меня ждала печальная участь. Если бы не Вирон. Отчего-то просто проходящий мимо нейсег решил вступиться. Он был немногим старше меня, и мы вдвоем против семерых взрослых парней. Пускай даже нейсеги сильнее среднестатистического человека, и крупнее, но в той ситуации это все равно бы не помогло. Самое удивительное, мы тогда с огромным трудом, но отбились. Я защищалась, как загнанный в угол зверь. После той драки почти все участники инцидента загремели в госпиталь. Мы с Вироном восстанавливались долго. Однако благодаря нейсегу я не потеряла окончательно веру даже не в людей, в жизнь и то, что возможна справедливость.
Несмотря на все что могло произойти, не появись Вирон, я не была огорчена, ведь впервые за все время в приюте у меня появился настоящий друг. С тех пор мы были почти неразлучны. Вместе искали себе учителей, чтобы научиться правильно бороться, сбегали погулять из приюта на улицы, дрались спина к спине. Нам пришлось пережить еще немало нападок. Еще бы, нейсегов в приюте было всего только четверо, и они отчего-то друг от друга предпочитали держаться особняком. Двое погибли, один в итоге сбежал. Только Вирон смог выдержать прессинг приютских. Чтобы не случилось, любые неприятности и нападки мы встречали вместе. А драк и попыток изнасилования с тех пор было еще не мало, но будучи всего лишь вдвоем, мы сумели отбиться и помочь друг другу.
— Где же твой нейсег сейчас? — лицо Рикера не отражало никаких эмоций. При этом мой рассказ мужчина слушал очень внимательно, в самых трудных для меня местах ободряще гладя по ноге.
— Вирон научил меня тожутскому языку и помог освоить боевые приемы, а я взамен заразила его своей страстью к кораблям. Постоянно говорила только о них, рассказывала все, что сама о знаю, объясняла, как и что устроено. Нейсегам везет больше, поскольку, когда приходит время уйти из приюта, они могут пойти работать не только к людям, но и к тожутам, и те их примут. Вирон старше меня, и выпустился раньше. Нейсега взял к себе на работу один небольшой военный корабль типа «пчела». Знаешь, такая казалось бы, неповоротливая, грузная модель, но на самом деле быстрая и опасная. Мой друг был очень рад, он мечтал, что когда-нибудь обязательно станет капитаном такого корабля. Обещал, что прилетит и заберет меня. Поначалу писал, а потом резко пропал. Я до сих пор не знаю, что с ним произошло.
— А после того, как он уехал, ты осталась одна. Не было проблем в приюте?
— Были, конечно, но я уже знала, как лучше защитится и скрыться от ненужного внимания.
— Ты ненавидишь людей?
— Я бы не сказала. Сама ведь человек. И прекрасно понимаю, что все плохими быть не могут. Но система, в которой мы живем… это тяжело. Очень. Мне кажется, именно она растит из людей монстров.
— Оспаривать не стану. В юности я сам хотел бороться и пытался доказать всем несовершенство мира. Хотел провести новые законы, менял сложившиеся порядки. Только союзников у меня оказалось слишком мало. Потом меня очень эффективно убедили, что на самом деле это никому и не надо. Всех все и так устраивает. И бросил свои попытки, став, как все.
Понимающе усмехнулась.
— И тебе это понравилось.
— Не то чтобы понравилось. Однако я был разочарован, а плыть по течению гораздо легче.
Да сейчас он совсем другой. Ожесточившийся, закрытый, самоуверенный. Не станет он меня слушать, хоть и утверждает, что готов к разговору. И от себя не отпустит, к сожалению.
— В отличие от тебя, я не хочу ничего менять, я просто хочу уйти.
— Я это понял, птичка, но улететь тебе не позволю.
— Это я тоже уже поняла, но может все-таки когда-нибудь? Я согласна на любые условия.
— Нет. Прости. Можешь считать меня полнейшей сволочью, хотя впрочем, ты и так, так думаешь.
Больше мы не говорили. Рикер притянул, обняв, и на руках отнес к себе в спальню. Я не сопротивлялась, не было смысла. Супруг дал понять, что будет именно так, как решит он. В этот раз он был гораздо нежнее и ласковее. Мучительно долго целовал. Везде. Боли больше не было, но и удовольствия тоже. Я не боялась, просто ждала, когда все закончится. По сути, как поняла, страшного в этом процессе ничего нет. Меня не бьют, и не издеваются. К смущению и стыду привыкаешь довольно быстро. Если уж ему так это необходимо, то мне, видимо, придется терпеть. Причем долго и на постоянной основе, поскольку пока выхода из сложившейся ситуации не вижу.
После, отвернулась, стиснув подушку и уткнувшись в нее. Пыталась не разреветься. Через какое-то время, Рикер все-таки отнял у меня эту подушку, прижал к себе и стал убаюкивать. Это для меня было совсем уж необычно.
— Опять гипноз?
— Почти. Я никуда не лезу. Просто тебе в отличие от меня нужно спать. Завтра тебе предстоит очень тяжелый день.
Засыпая, я слушала в исполнении Рикера какое-то, показавшееся мне детским, стихотворение, которое он тихо шептал мне на ухо. Слова в памяти не отложились. Только одна строчка.
— А, попалась, птичка, стой! Не уйдешь из сети…[1]
Проснулась очень рано, причем не от звонка будильника. Попеременно целуя и уговаривая вставать, меня будил муж собственной персоной. Подобным способом я просыпалась впервые, и не скажу, что пробуждение стало приятным. По моим ощущениям было еще слишком рано. Спать хотелось очень сильно, но мешали назойливые прикосновения, от которых в полусне не было сил отбиться. Пыталась спрятаться под одеяло, но его тут же стянули. Пришлось нехотя открывать глаза.
Надо мной с улыбкой нависал мой персональный кошмар. Странно, что сны мне, от такого соседства, плохие не снились.
— Ну что? Рано ведь еще, — недовольно буркнув, проинформировала я мужа.
— В самый раз. Первый экзамен у тебя сегодня начнется через час.
Экзамен!? Я резко подскочила, едва не ударившись головами с Рикером — тот вовремя увернулся. Совсем забыла.
Пока я бегала по комнате собираясь, оказалось, вся моя одежда уже аккуратно разложена по полочкам и вывешена на вешалках в бездонном шкафу супруга. Когда успели все перенести? Вчера еще все было на месте. Не ночью же. Хотя с Рикера станется. Кстати муж все время пока я носилась в сборах, откинувшись на подушки, наблюдал за моим хаотичным движением полностью одетый и готовый к выходу. С его лица не сходила довольная улыбка. Как мне хотелось стереть ее с наглой морды, не передать. Но, увы, не моя весовая категория. Еще не скоро я наращу достаточно массы, чтобы быть с мужем на равных. Как позитивно я, оказывается, смотрю в будущее: «еще не скоро». Может быть, что и вообще никогда. Но об этом я думать не буду.
