Андреа Кремер - Кровая Роза
Я закричала, когда голова начала пульсировать.
— Калла! — отец шагнул ко мне.
Рука моей матери вытянулась, и он замер. Она встала и очень медленными шагами направилась ко мне.
Почему она движется так медленно?
С каждым шагом ее фигура становилась более размытой. Из-за жуткой боли в голове, мне пришлось закрыть глаза. Поэтому, когда она приблизилась, мне не удалось сосредоточить на ней свое внимание.
Матрас прогнулся под ее весом, когда она села рядом. Ее руки коснулись моих висков, и резкая боль сменилась блаженством.
— Вот, — прошептала она. — Тебе уже лучше?
Я кивнула, но мне по-прежнему хотелось кричать. Было что-то очень важное, что нужно было сказать моей матери.
Я положила голову ей на плечо:
— Извини.
Но я не знала, за что просила прощения.
Она погладила мои волосы. Жесткий запах пергамента и красного вина ударил мне в ноздри. Я отстранилась и уставилась на нее.
— Стало легче?
Я вдохнула, позволяя запаху задержаться. Этот аромат не принадлежал Наоми Тор. Моя мать всегда пахла гарденией и папоротниками.
Эти запахи, старые, сильные, сливаясь в пьянящий аромат, были знакомы, и они принадлежали кому-то другому.
— Люмина, — прошептала я.
В момент, когда я произнесла имя своей хозяйки, ее заклятье разрушилось.
Воздух вокруг затрещал, раскаляясь на глазах. Моя мать исчезла. Передо мной сидела Люмина Найтшейд. Мой отец тихо стоял на другой стороне комнаты. Его глаза пылали страхом.
Когда иллюзия развеялась, шок приковал меня к кровати. Меня начало трясти.
Люмина вздохнула, поправляя темный жакет своего костюма Шанель.
— Тебе не идет, Калла.
— Ты — сука! — я зарычала, мои зубы заострились. Я хотела наброситься на Люмину, но отец закричал.
— Калла, нет! — команды Альфы Найтшейдов все еще было достаточно, чтобы ненадолго остановить меня.
На мгновение наши глаза встретились, прежде чем я проследовала за его взглядом в сторону шкафа. Дверь была приоткрыта. Внутри что-то двигалось. Тени, черные как смола, извивались в темноте. Призрак.
Мой желудок скрутило от воспоминания, как Призрак поглощал меня. Волна боли прошла сквозь руки, ноги, и я едва не потеряла сознание.
Люмина улыбнулась:
— Все верно, Калла. Неужели ты думала, что я просто обнажу горло для твоих клыков? — Она погладила мою руку. — Тебе следовало это знать.
Я отстранилась. В то время, пока я не могла напасть на нее, я не собиралась притворяться хорошей.
— Отойди от меня.
— Держи себя в руках, дитя, — сказала Люмина. — У тебя было настоящее путешествие, и потребуется время, чтобы прийти в себя после объятий Призрака.
Она тихо засмеялась, когда я вздрогнула.
— У меня к тебе несколько вопросов, — Люмина зловеще улыбнулась. — После ты можешь отдохнуть.
— Я ничего тебе не скажу.
— О… — ее улыбка стала холодна. — Думаю, скажешь.
Я сглотнула, посмотрела на Призрака в шкафу и покачала головой.
— Да, — ее взгляд последовал за моим. — Вот так и может быть. Эфрон умолял, чтобы я отдала тебя ему и Эмилю.
Отведя от нее глаза, я уставилась в окно, наблюдая, как снег борется с ветром. Мое тело болело так, словно было покрыто ссадинами и синяками. Солнце и море Италии казались далекой мечтой. И Люмина не единственная, у кого возникли вопросы. Мне отчаянно хотелось знать, что случилось после того, как на меня напал Призрак. Удалось ли остальным выбраться из укрытия Айдис? Или их тоже схватили?
— Но я уже объяснила ему, что ты вряд ли сломаешься, — продолжила она. — Неважно, каким будет давление.
Я наградила ее слабой улыбкой.
— Ты права.
— Конечно, я права, — добавила Люмина. — Но мы не без вариантов. Правда, Стефан?
— Нет, госпожа.
Его лицо было непроницаемым, но мускулы нервно дернулись. Мой отец был несчастлив, я чувствовала запах его горя, его возмущения, окутавший всю комнату.
— Почему я должна что-то делать для вас? — я уставилась на нее. — Вы убили мою мать. Вы сломали моего брата.
— Ты виделась с Анселем? — мой отец сделал шаг в мою сторону. — Как?
Люмина не говорила, но она напряглась. Отец сдержался, погружаясь в молчание.
— Твоей матери просто не повезло, — пояснила она, сложив руки на коленях. — При таких обстоятельствах это было необходимо.
— Убийство моей матери было вам необходимо? — глаза горели, но я смахнула слезы так быстро, как только могла. Я была готова пройти через ад, только для того, чтобы Люмина не видела моих слез.
Она зацокала языком и тихо рассмеялась. Я сделала все, что могла, чтобы не впиться в нее когтями и зубами.
— Убийство? Вряд ли, Калла. И я совершенно уверена, что ты бы не считала так, если б твой разум не был затуманен… воздействием извне.
Мои ногти впились в одеяло.
— Тебе когда-то было свойственно чувство долга, верности, — продолжила она. — Твоя мать не исполнила свою самую важную роль. И она заплатила за это.
Я взглянула на отца, но он по-прежнему был недвижим. Он не смотрел ни на меня, ни на Люмину, его глаза потерялись в каком-то неизвестном, далеком месте.
Люмина продолжила говорить:
— Наказание твоего брата было предупреждением.
— Предупреждение, — тихо повторила я, рычание заглушило слова.
— Для остальной части стаи. За предательством должно следовать наказание.
— Он не сделал ничего плохого, — я обнажила клыки, и она засмеялась.
— Не сделал? — переспросила она. — Ты можешь угрожать мне и верить, что твой брат, который всегда обожал тебя, даже не подозревал, что ты можешь желать кого-то другого больше, чем того, кто был предназначен тебе судьбой?
Кровь прилила к шее и щекам, а сердце забилось быстрее.
— Тебе не кажется, что он догадался, что ты готова рискнуть собственной жизнью, благополучием семьи и друзей, всем ради своего увлечения этим мальчишкой?
— Увлечения? — завопила я. — Я полюбила Шея и обнаружила, что вы собираетесь принести его в жертву! Вы хотели, чтобы мы с Реном убили его!
Несмотря на мой гнев, улыбка Люмина стала более спокойной. Жар в моих щеках сменился леденящим холодом.
Проклятье! Она спровоцировала меня, и я только что проговорилась. Я не хотела говорить ей ни слова. Единственное, чем бы я хотела наградить ее, это парой уродливых шрамов.
Люмина, казалось, расценила мое молчание как подчинение, а не как разочарование.
— Я не могу дать тебе столько времени, сколько хотелось бы, Калла, — ее голос обвился вокруг меня словно питон, сжимаясь все сильнее. — Но я уже обсудила этот вопрос более подробно с твоим отцом. Слушай его. Слушай нас, и все может встать на свои места. Даже для твоего брата. Для твоей стаи.
