Седая целительница (СИ) - Солнцева Зарина

Вернувшись обратно уже после заката, так как я до последнего собирала все росточки, сохранившиеся после холодных дождей. И сразу бросилась проверять своих девчонок. Марфе было уже лучше, но переселяться она не думала. Дабы Милава не скучала. А сама девчонка после приезда папки и вовсе расцвела.

Надеюсь, этот Ярополк устроит своей зазнобе сладкую жизнь за то, что дочь обижала. И ведь подумать-то, не родная она ему. А как любит и лелеет.

Бывают же мужики. Аж белая зависть взяла.

Ополоснуться решила у себя в комнате. Хоть бабы на кухне и сказали, что баня растоплена, но идти одной побоялась. Пойду в другой раз с девчатами. Но помыться хотелось.

Наверное, возьму таз и горячей воды из общего котла в зале и у себя помоюсь немного.

Никого просить не стала мне воду донести. Подхватила ведро и сама по ступенькам потихоньку доковыляла. Правда, иной раз остановившись передохнуть. А то поясница так крутит, что сил больше нет.

Внезапный сварливый тон раздался из залы советов вглубь избы. Я там лишь единожды была, когда заплутала. Интересно, что за ор и гам там? Весь терем же практически спал, а тут ругань.

Оставив ведро с водой в сторону, аккуратно шмыгнула по стеночке поближе. Не особо я любопытной бывала. Но сейчас в вражьем тылу, стоит знать все крошки слухов и сказов, что доходят до моих ушей.

Подойти близко, у самых дверей, не стала. Еще учуют мой запах, и тогда худо будет. Да и они так горланили, что в коридоре слышно было прекрасно.

— Мы чудом избежали войны с белыми. Но этот брак не значит, что мы побратались! Надо держать ухо в остро.

— Да что там с ними воевать было⁈ Их две горсти осталось, перебили бы ядреной бабушки. И всё! И земли бы расшерили, ихних баб себе забрали!

Какой высокомерный и кровожадный волкодак. Таких пару раз ко мне в лечебницу пустить, мигом поменяются в цвете лица.

— На что нам ихние территории? Если своих топтать некому? Ни одного дитя за последние три весны! Мы вымираем, братцы.

— Так мужики на войне были, сейчас вернуться, отлюбят молодок и жен и сразу…

— Что сразу-то? Забыл, сколько мертвых щенков рождается за последние время? Это гнев богов!

— А как по мне, славно, что с белыми побратались. Еще с берыми породниться и…

— Побратались, матерна вошь! Их дочку госпожой сделали, а если она только белых волчат родит, их на трон поставим⁈

— Пускай сначала разродиться, а уж потом!

— Замолкли все!

А вот этот голос мне был знаком. Горан. И судя по тихому рычанию на конце, зол он как чумной. Но сдерживает себя.

— Повторю раз, и чтобы все услышали. Снежинка моя жена, и рожать она будет моих детей. Вне зависимости от цвета меха!

Вот оно как? Говоришь, не тревожит тебя мех будущего дитя. Удивил, удивил ты меня.

— Второе. Хватит скулить на каждом шагу, что деток нет. А что вы делали, чтобы их было?

— Так всё как прадеды завещали! — хмыкнул старческий голос. — Молодку покрасивее и румянее выбрал, в лесочек ее отвел, полянку по пышнее выбрал. А лучше и вовсе на озеро. Ну а потом ее…

— Люмьяр!!!

Рявкнул Горан, и старец заткнулся.

— Самкам слишком много воли отдали. То не хочу, этого не хочу, мне не впервой слухи доходят, что они себя травой против зачатия травят. Властолюбивые дурные курицы! Власти почуяли? Что других молодок надумали избивать и наказывать. Своих детей кнутом бьют. Разве я хотя бы одну из выпорол при всех?

— Ну это Бажена, — протянул ранее услышанный голос со знанием деда. — А она сама себе баба злая. Ярополк больше по походам мотался, а она вот и творит непотребства. Чего поделать, господин наш, не хватает всем баб! Вот и довольствуемся тем, что есть.

— Я вам человечьих дев приволок. Чего замуж не берут солдаты?

Тут у меня по спине изморозь пошла. Нет, умом-то я понимала, зачем он девок сюда приволок. Но то, что как товар отдаст…

— Ну так никто не знал, что на них жениться стоит. Да и потом одна из них с хворью лежала, вторая еще дитя. Говорят, была третья, да не пойми куда делась.

— Ладно… — устало молвил Горан. — Значит, так порешаем. С белыми больше никаких драк. Братьями не станем, хоть хорошими соседями. Вацлав, найди-ка мне того умника, кто среди баб приполод-траву распространяет. Не знают они сами, как нужную травинку в лесу собрать и для чего она. И еще… Лечебница скоро откроется. Узнаю, кто из вас смуту против этого строит, покараю!

— Ну так, Горанушка! Где это, видно, человечье угодье среди нас! Столько весен нас боги берегли, а сейчас…

— Целительниц даром тоже боги наградили, Верк! — припечатал альфа. — И если бы моя суженная не оказалась лекаркой, то Милаву мы бы сегодня уже схоронили. Так что считай это волей богов и хватит мне жилы резать.

— Воля твоя, господин.

Недовольно, но молвили несколько голосов одновременно.

— И еще, — опомнился альфа. — Среди молодцов и холостых мужиков молву пустите, что если девку какую для брака захотели. То пускай ко мне бегут, я лично этот брак благословлю. А то задрали эти клуши устраивать раздор между женихами. Всех замуж выдам, и дело с концом!

Ах ты ж, волчья морда! Как легко всё у тебя! Мало того что меня сгубил, так за других ухватился!

Подобрав подол юбки, я поспешила обратно к ведру, а потом и в свою комнату.

Неспешно омываясь в тазу, всё думала. Как можно для себя получше всё уложить. Видать, про лечебницу Русала брату рассказала, и тот не против. Уже указ сотрогал.

Значит, при деле я и мои девки будут. Что до моих девчат. Надо либо убедить Горана замуж их не выдавать, либо присмотреться самой к женихам. И выбрать самых добросовестных. В конце концов, один Ярополк на весь их клан настоящим мужиком оказался.

И еще не забыть про собственное дитя.

Надо как-то зачать его в себе.

Ой, бед сколько на мою бедовую головушку. И матушке, поди, там совсем не легко, двойню сразу понести.

Омывшись, я неспешно вытерла кожу льняным полотенцем, да одела ночнушку. Надо свечи погасить, спать охота.

Внезапно дверь колыхнулась. Кто это на ночь глядя, интересно? Может, Аглая?

Развернулась, и гребень из рук выскользнул. Горан.

Мрачный, но уверенно шагает внутри, заперев за собой дверь.

— Почему ты… здесь? Что ты?

Я теряюсь, не знаю, что сказать и сделать. А он устало осматривает меня с ног до головы, а потом рывком снимает сапоги. И отпускает около порога.

Потом, будто не замечая меня, садится на край кровати и неспешно растягивает пуговицы из тонких петелек вниз по своей рубахе. Тянет через голову, обнажая свою крепкую грудь, покрытую бледнными шрамами.

— Горан…

Тяну со страхом, и он лишь качает головой, уперевшись руками в кровать, свесив голову между широкими плечами.

— Ты моя жена, Снежа. А здесь до недавних времен были мои покои. Я уступил их тебе на время, дабы ты привыкла. Но отныне делить мы их будем вместе. И спать тоже на одном ложе.

Как его покои? Вспомнилась Аглая с мужскими вещами и масивные сундуки у дальней стены куда я так и не заглядывала.

Боги, ну почему я такая дурная. И сразу не догадалась. Хотя как бы мне это помогло?

— Спать вместе?

Недоумевала я.

— Да, Снежа. — устало кивнул он мне, рассматривая из-под ресниц. — Я жутко устал. Поэтому давай спать.

И взялся за ремень штанов. Дурные воспоминания ударили в голову морозной лавиной. Сердце сжалось испуганным котенком в груди.

Дернулась назад, поближе к окну, и застыла соленой глыбой.

А он уже разделся до подштаников и лег на правую часть кровати. Потушил свечи со своей стороны и ожидающе глянул на меня.

— Не трону тебя. Будем спать.

Вроде как искренне сказал, по крайней мере, Горан мне никогда не лгал. Только я бы скорее свою косу съем, чем лягу с ним рядом.

Закричать ему это в лицо? А кто меня слушать будет? Силой заставит, а то и передумает просто спать. Вот сегодня о наследниках говорил. А я еще не готова к близости, даже ради невинной души нашего дитя.