Лаванда для отца-одиночки (СИ) - Кальк Салма

Эжени тихо следовала за ними и слушала, и кажется, что-то задумала — очень уж непростое выражение было на её лице. Тео подумал и спросил тихонько:

— О чём думаешь?

— Думаю, что наш сад — это прекрасная тема для доклада. Только вот нужны источники информации, а не только рассказ Лаванды.

— Мы её спросим, где можно об этом почитать, — подмигнул Тео.

— О чём почитать? — тут же вскинулась Лаванда.

— О нашем саде. Вы же где-то всё это вычитали?

— В архивных документах. Могу показать.

— Ой, было бы здорово! Я тогда напишу доклад и выступлю, и даже если не выиграю, как Фред, то наша биологичка всё равно утрётся.

— А что с вашей биологичкой, юная дама? — спросил господин Венсан.

— Мы не нашли общего языка. Я сначала не всё поняла и не выучила, а потом оно всё превратилось в ураган и вышло из-под контроля, — пробормотала Эжени.

— Может быть, она вам просто не смогла объяснить? — предположила госпожа Венсан. — Биология — это очень интересно, даже если и не всегда легко.

— Это возможно, — согласилась Эжени.

— Я думаю, мы можем подумать об этом вместе, — сказал господин Венсан.

А Эжени разулыбалась и поблагодарила.

В сумерках включилась подсветка, и госпожа Венсан ахнула — от неожиданности, и кажется, ещё от того, что ей понравилось. Лаванда ещё и фонтаны включила, и стало как-то совсем красиво — как в королевском парке или в сказке.

— Дочь, это прекрасно, — сказал господин Венсан.

— Мне повезло с этим заказом… и кажется, просто повезло, — Лаванда несмело улыбнулась.

Тео считал, что это ему на самом деле повезло. Так что…

— И мы очень этому рады, — заключила госпожа Венсан. — Господин Жервез, у вас замечательный дом и сад.

— Сад стал таким благодаря Лаванде, — влезла Эжени. — В начале он был совсем другим. Только яблоки, и всё. А остальное еле живое и не такое красивое. А теперь как в сказке, — забавно, что она тоже подумала про сказку.

— Я думаю, яблоками мы тоже похвастаемся, — улыбнулся Тео. — Мы собрали их, они хранятся в доме.

А дальше уже привезли ужин, и можно было возвращаться в дом, к заждавшемуся Трофею.

30. Стать крутой

30. Стать крутой

Утром четверга Юма хотела было уже спускаться вниз завтракать, но осмотрела комнату, подумала и решила, что нужно сделать хотя бы три простых действия. Застелить постель, сложить аккуратно книги и тетради на столе, а одежду сгрузить на один стул, пусть лежит до её возвращения. Ещё можно стряхнуть крошки с ноутбука и забрать вниз чашку, из которой вчера пила сок, пока читала на сегодня по литературе. И тарелку с яблочными огрызками.

Если папа считает, что она достаточно умная для того, чтобы сделать это, то может, надо сделать?

Раньше дома приходилось всё держать убранным и спрятанным потому, что младшие везде лезли и всё тащили, особенно близнецы. Тут никто ничего не тащил, а если Трофей ложился на какие-то вещи, так ему не жаль, пускай лежит. Но… от неё же не убыло, если она чуть убралась, правда?

В школу не хотелось, но папа заверил, что разговаривать с госпожой Шу больше не будет, а будет уже с госпожой Бойд и госпожой Тампет. Наверное, он найдёт какие-нибудь слова.

Вчера Юма смогла дозваться только Луи, и оказалось, что дура госпожа Шу и до его родителей дотянулась. Где-то добыла контакты отца, связалась, и потом вечером отец звонил его сестре и просил прекратить все эти глупости, а если не получится — звать его, он тоже поучаствует.

Фред не отвечал ни по телефону, ни по магической связи. И что случилось? Если его родителям тоже позвонили, то там, наверное, Великая война с революцией, вместе взятые?

А ещё Юме удалось вчера подслушать кусок разговора, когда папа звонил маме. Правда, он потом вошёл в спальню и прикрылся, но начало она услышала. И это было — «Вирджиния, ты совсем сошла с ума, если с ходу веришь первым попавшимся дурным словам о дочери?»

И это было прямо хорошо. Потому что маме что ни скажи, какую гадость — она непременно поверит. Иногда этим даже пользовались — одноклассники в прежних школах, если не могли справиться с Юмой по-другому, тогда пару раз приходили к маме и врали про неё с три короба. И мама верила, ей и в голову не приходило, что могут наврать.

Как хорошо, что папе не наврёшь!

Папа на кухне разговаривал с Трофеем — тот, видимо, поел, забрался на стул и высказывался — скрипучим мявом. Папа называл его в ответ величайшим, наибольшим, наглейшим, мохнатейшим и самым рыжим.

Лаванда заглянула на кухню, улыбнулась папе, подмигнула Юме и почесала Трофея.

— Господин Вьевилль вчера сказал, что хотел подарить тебе кота на новоселье, — сообщила она.

— Да куда мне ещё одного, — усмехнулся папа.

— Я ему так и сказала, что у тебя уже есть.

— Кстати, да — когда у нас новоселье? В следующие выходные, раз в ближайшие у кого бал, у кого поход в Оперу?

— Наверное, — сказала Юма. — Можно, я мальчишек позову?

— Можно, — кивнул папа. — Лаванда, если бы твои родители задержались, то мы бы и их были рады видеть, так, Эжени?

— Так, — кивнула Юма.

Папа и мама Лаванды показались ей нормальными, особенно папа — тот вообще разговаривал по-свойски, спрашивал, с чем у неё проблема по биологии, и даже в двух словах ей кое-что объяснил.

— Я ещё спрошу их сегодня, что они думают, — вздохнула Лаванда.

— Да всё хорошо, — папа поцеловал её. — Удачи в завершении работ, если всё в порядке — то вечером немного отметим сами. А сейчас нам с Эжени пора.

До школы они доехали как-то слишком быстро. Юме совсем не хотелось выходить из машины, но пришлось. И в школе пошли не в кабинет госпожи Бойд, а прямо сразу же к директору.

И что же? Там уже стоял Луи с госпожой Дениз. А следом за ними по лестнице поднялся господин Долле — дядя Филибер. За ним шла госпожа Марта.

— Всё те же знакомые лица, — усмехнулся он. — Дениз, там у нас есть заявка по твоей части, заглянешь потом?

— О, нежить? — оживилась госпожа Дениз.

— Вроде того, очень похоже.

— Загляну, да. А где ваш племянник?

— А вот я сам хотел бы это знать. Вчера у них там случился локальный Апокалипсис, и в процессе Фред куда-то делся. Стеф молчит.

Правда, тот самый Стеф в это время взбежал к ним по лестнице.

— Здрасьте, — сказал он. — Дядя Филибер, как хорошо, что это ты, а не отец!

Госпожа Марта поджала губы. Остальные взрослые переглянулись и обменялись усмешками.

— Где Фред? — спросила Юма у Стефа.

— Он очень просил никому не говорить, — пожал тот плечами.

— Однако, придётся, — сказал господин Долле. — Всё же, он несовершеннолетний, за которого отвечают родители.

— Мне очень интересно, где он болтается, — сказала госпожа Марта, очень нервно сказала.

— Да всё с ним хорошо, ну, кроме вот этого гнилого дела. Откуда она узнала твой телефон? И того хуже, отцовский? — спросил Стеф.

Оказалось, что госпожа Шу вчера позвонила и родителям братьев Долле. До мамы с ходу не дозвонилась, и набрала отца. Тот был как раз выспавшийся после дежурства и дома, выслушал всё и наехал на Фреда, а Фред был радостный и довольный, потому что — выиграл соревнования. А тут вроде как соревнования уже и не при чём, зато жалоба госпожи Шу — повод для скандала. И Фред в разгар скандала сбежал, и не сказал, куда. Дальше вызывали господина Филибера, и он уговорил обоих, и своего брата, и его супругу, что пойдёт беседовать сам, тем более, господину Феррану нужно было с утра на службу. И вот он пришёл, и госпожа Марта тоже пришла, а где Фред?

— Да у Тони он, — вздохнул Стеф, которого спросили особенно пристрастно. — И специально не отзывается, он умеет.

— Что бы доброе умел, — немного картинно вздохнул господин Филибер, и взялся за зеркало.

Кажется, он начал с самого старшего племянника, и велел ему немедленно отправить Фреда в школу, он тут ждёт. А потом уже попытался ещё раз достучаться до Фреда.