Зачарованный терем 2 (СИ) - Осинина Нюра

Таня, взялась сушить ребят. Борис подошёл к Пантере и взял его за ошейник. Подтянув к себе, стал ему что-то внушать, глядя в глаза.

- Аня, у нас там один каземат оставлен, в качестве музейного экспоната. Пусть этот Гердовский прихвостень маленько погостит у нас, – предложила Таня.

Девчата поддержали Таню. Мальчишки весело переглянулись. Они осматривали с интересом этот «экспонат». Борис повёл Пантеру в Терем через садовую дверь.

Мы убрали крылья. Дело сделано. Заринка у нас сегодня героиня. Она наравне с остальными Девами набирает силу. Даже кое в чём опережая их. Варя, Лада и Сима – самые младшие из нас и пока в неведении о будущих оборотных ипостасях.

- Сначала Лебеди и мальчики в купальни, потом в столовую. И только после этого – рассказы и отчёты, – распорядилась я.

- Красиво работаете, – обнимая меня, проговорил Елисей.

- Спасибо, милый! У Тани сегодня был первый день настоящей работы. У Зарины первая проводка лучом. Поздравь их.

- Поздравляю! – муж придержал меня и поцеловал в нос.

- Так не меня, сестёр нужно поздравить, – засмеялась я.

- Их есть кому поздравлять. Иди, девчата ждут, – отпустил меня Елисей.

После обеда мы – я, Елисей, Борис, Таня, Игорёк, Гвидон и Гордий – собрались в кабинете. Игорёк достал из эльфийского рюкзака три разного размера сундучка. В первом лежали бумаги.

Борис проверил, внимательно прочитав, и передал их Елисею.

- А мне они зачем? – удивился Елисей.

- Посмотри. Ты назначаешься посредником при передаче «Грамот о наследовании» и казны.

- Странно, – пожал плечами Елисей. – Мы, вроде, знакомства не водили.

Взял документы, начал внимательно просматривать. Я наблюдала за меняющимся выражением его лица. Сначала спокойное, затем заинтересованное, потом удивлённое.

- Получается, мы родственники?! Ты знал?

- Мама в детстве рассказывала, что жена её дяди из рода Белояров. Но как-то больше не упоминалось. Меня же это не касалось. И то, что жена маминого брата, мама Игорёшки, из рода Волес-Белояров, как-то не трогало. Ты-то, ведь всегда был Трогорд-Волес.

- Получается мама Игорька – моя двоюродная сестра Милана. Мы с ней не виделись лет двадцать. После того, как она уехала в Дарвению к двоюродной тёте, я даже о ней не слышал. Родителей моих рано не стало, а дядя никогда о ней не упоминал. Странно, почему они упомянули меня в своём завещании таким образом? Смотри, завещание составлено при рождении Игорька. Значит, они что-то знали. Сумма огромная. Значительно больше, чем у Златогорских. Отец Игоря составил завещание за год, до гибели. Он указывает наследником Игоря без посредника, не надеясь даже на тебя.

- Так я же не Златогорский по отцу. Как бы, с вражеской стороны, – грустно заметил Борис.

Пока Елисей с Борисом выясняли родственные связи Елисея с Игорьком, ребята сидели притихшие, только переглядывались.

- Ну, что, племянник, – обратился Елисей к Игорьку. – Добро пожаловать и в нашу семью. Здесь в грамотах твоё родовое имя звучит как Белояр-Златогорский.

- Мне мама никогда не рассказывала о своих родственниках. И о втором родовом имени я не знал.

- Я вот тоже только в тридцать пять лет узнал, что я Белояр, – сообщил племяннику Елисей. – Но тут вот ещё, какая штука. Анна и Таня тоже Белояр.

Мы с Таней улыбнулись Игорьку, а он удивлённо смотрел на нас.

- Борис, – осенило меня, – получается, что ты не дядя Игорю, а двоюродный брат, раз мама Игоря жена твоего дяди.

- Выходит, так, – согласился Борис. – Но Гвидон и Гордий точно племянники, а с Игорем они двоюродные братья.

Разобравшись с бумагами Игорька и определившись с родственными отношениями, принялись за бумаги братьев-двойняшек. У них родители передали всю свою казну в банк на хранение, а завещание было передано тоже Любомиру. Очень ему доверяли. Братья оказались менее состоятельные, чем Игорёк, но далеко не бедны.

Во втором, ведёрном сундучке оказались золотые и серебряные монеты с запиской от Любомира. Он уведомляет Бориса, что содержимое этого сундучка принадлежит Игорю Белояр-Златогорскому.

В третьем, небольшом сундучке, оказались ювелирные украшения, обереги разного назначения.

Все три сундучка Таня с Борисом отнесли в нашу казну. Права наследования наступят в двадцать лет, а пока братья будут находиться под опекой и на содержании Бориса.

- А теперь, Игорёк, рассказывай, что там у вас произошло? – потребовала объяснений я.

- Да все сначала было тихо. Мы собрали сундуки в мешок ещё вчера. Со двора не выходили. Переночевали тоже спокойно. Нас Путаница охраняла. Утром должны были ждать вас на крыльце. Но услыхали шум и разговоры. Поняли, что это пришли Пантеры. Ну и выскочили в окно, побежали. Сработали «сторожки». Нас обнаружили и погнали. Вот и всё. Да, я же забыл совсем!

Игорёк пошарил в рюкзаке и вынул Путаницу. Она покрутила головой, поймала мой взгляд и, не мигая, стала смотреть мне в глаза.

О-о-о! Она не зверёк! Она – чудь!

- Ну-ка, ну-ка, покажись! – попросила я Путаницу.

На меня все воззрились с удивлением.

Путаница соскочила с коленей Игорька, закрутилась на месте. И вот перед нами стоит стройная рыжеволосая невысокая женщина на вид средних лет с ярко-зелёными глазами, в сарафане красно-коричневого цвета. Улыбнулась.

- Присаживайся, – пригласила я Путаницу, указав на свободное кресло. – Рассказывай, всё, что знаешь.

Путаница прокашлялась.

- Я слишком долго не разговаривала, тяжело, – заговорила она сипло.

Таня налила стакан воды, подала Путанице. Та взглядом поблагодарила Таню, выпила.

- Мне Славомир жизнь спас. Я оказалась перед ним в долгу. Он меня поселил у Любомира. Дом этот они вместе ставили. Угрозы всё какой-то боялись. Не за себя. А когда этот малец появился, я поняла, как мне долг вернуть. Стала его охранять. Подружились мы с Игорем. Только я ему не показывалась. Мал ещё был. Да и сейчас ещё слишком молод. Они молодцы, эти ребята. Я надоумила Игоря меня с собой взять. Он-то не понял.

Игорь, Гвидон и Гордий ошарашено смотрели на Путаницу.

- Пантеры дом «сторожками» опутали, как только ребята из деревни ушли, – продолжала рассказывать Путаница. – Если бы вернулись, то прямо в лапы Пантерам. Я сильно удивилась, когда они у крыльца появились. А мне там оставаться тоже нельзя. Поймают и убьют. Они уже многих из нас убили. Нечистью объявили и убивают. Домовых изводят. Вот с Лесовиками им не справиться. Их и осталось-то всего четыре. Двое детишками обзавелись. Говорят, Нюра помогла. Не ты ли? Да ты! Сама вижу. Значит, вот ты какая! Слава о тебе среди нашего народа большая идёт. Имена всем даешь. Даром. Да ещё помогаешь.

Я засмеялась. Остальные заулыбались.

- Спасибо, тебе, Путаница. За Игорька спасибо. За ребят. За рассказ.

- Меня Славомир Забавой назвал, – доверительно сообщила Путаница. – Велел никому своего имени не называть. Но вам можно. Вы другие. В вас зла нет.

- Нам, Забава, можно, но больше никому не говори. Народ всякий бывает. Кто и не со зла навредить может. Чем же тебя угостить-то? Что ты любишь поесть?

- Меня Любомир хлебом с мёдом угощал, яблочками печёными, сбитнем.

- Пойдём, я тоже найду, чем тебя угостить.

Я встала и повела Путаницу в столовую. Остальные двинулись за нами.

Угостила Забаву дыней, пирожным с яблочным джемом, напитком из папайи, земляники и мёда. Но прежде она не отказалась от тарелки наваристого борща, куриного бёдрышка, запеченного в сметане и ломтя свежеиспеченного хлеба.

Предложила Путанице погостить в Тереме, отказалась. Объяснила тем, что ей тяжело находиться среди людей и в «камне». Я ей показала беседку. Место ей понравилось. Обернулась «лисой», устроилась в уголке под стулом, свернулась калачиком и уснула.

Пленника временно закрыли в казематной камере-музее. Ему туда унесли обед, матрас и покрывало. Потом Борис носил ему ужин и завтрак. После завтрака вывел из камеры Пантеру в человеческом обличии.