Зачарованный терем (СИ) - Осинина Нюра

Скачет как-то Лихо одноглазое, одноногое по дороге просёлочной, а навстречу ему Добрый Человек идёт. Идёт, камешки попинывает, песенки распевает да птичкам подсвистывает. Обрадовалось Лихо: «Ишь, какой беспечный шагает! Мой будет!». Обернулось Лихо слитком золотым, посередь пути улеглось. Поднял Добрый Человек слиток: «Смотри-ка ты, какое чудо! Мне на Храм малость не хватает». Обменял слиток на деньги, Храм Триединого достроил да ещё на подарки ребятишкам в приют осталось. Бескорыстным оказался. От такого расклада Лихо занемогло. Корёжить его стало, в три погибели гнуть. Но от Доброго Человека не отвязывается.

Тут Добрый Человек с дороги свернул. «Вот здесь-то я его и поймаю!» — возликовало Лихо. Обернулось болотиной зловонной трясинистой. Человек и впрямь чуть в трясину не угодил, да вовремя за куст ухватился.

«Негоже такую беду так оставлять! Я не попал, так кто-то другой вовремя не заметит, да в трясину угодит».

Нарубил лесинок да кустарника, загатил опасное место и дальше пошёл. Неравнодушным оказался.

Лиху под гатью тяжко пришлось. Болотина усыхать стала. Едва выбралось, да ещё и хворь какую-то подхватило. На единственный глаз бельмо полезло, а на единственную ногу суставной недуг прицепился. Но ещё не сдаётся Лихо. Не так-то просто его со свету сжить!

А Добрый Человек уже по большаку шагает, песенки распевает да птичкам подсвистывает.

Ползёт Лихо одноглазое, одноногое гусеницей, норовит Доброго Человека за пятки ухватить. Но тому всё нипочём. Знай, поёт да насвистывает. Уже на широкий тракт вышел. Растеклось Лихо Человеку поперёк дороги липучей да вязкой смолой. Ступишь на такую, навечно к месту прирастёшь, никакого пути не будет. Но Добрый Человек вдобавок ко всему ещё и сметливым оказался. Понял, что это Лихо его пытается в Бедолагу Горемычного оборотить, да не на того напало. Взял Добрый Человек, да и засыпал липучую, вязкую смолу песком да каменьями мелкими. Тут Лиху одноглазому, одноногому и конец пришёл.

А Добрый Человек собрал верных друзей-товарищей, таких же, как сам, бескорыстных, добрых да беспокойных, и стали они всю Лихову родню под корень выводить, чтобы не было больше на свете Бедолаг Горемычных.

Вот и сказочке конец. А кто понял — молодец!

— Хороший сказ, поучительный, — сделал вывод Ольгер. — Сообща с любым лихом, с любой бедой справиться можно.

И все с ним согласились.

После обеда в Тереме много тише. «Ученики» уходят в Махотки на занятия «цифирью».

Люди все умные, грамотные. Освоились и усвоили быстрее, чем предполагалось. За двадцать дней управились с обучением.

С дошкольниками занимались всё лето по шесть дней в неделю, по одному часу в день пением и танцами с каждой группой по отдельности. Только однажды прервались на десять дней.

7. К чему приводит ослушание

Через день по окончании учёбы, мы совершили проступок, чуть не приведший к краху затеи богов.

Мы ослушались настоятельного совета Хранителей, не покидать Терема без необходимости. Тоесть, не разъезжать по гостям и самим гостей, кроме молодёжи, не принимать без их разрешения.

Мне поступило гостевое приглашение, доставленное гонцом. Гонца во двор Ярунок не впустил, а взяв у него пакет, принёс мне. Пакет от Правителя Дарвении Герда Богобора.

Я позвала Бориса и показала приглашение. Он сообщил, что когда отправлялся сюда, отец велел уговорить Княжну приехать в гости. Чего Борис делать не собирался, да и не мог, так как принёс клятву.

Я написала Правителю, что мне не дозволяется Хранителями покидать Терем.

На следующий день вновь прибыл гонец с приглашением, на сей раз всех дев. Я ответила отказом. Девчатам я ни чего не говорила и Борису запретила сообщать Тане.

Насколько нам известно, Хранители Главного Храма настоятельно потребовали от всех Князей и Княжичей нас ни чем не беспокоить — в гости не приглашать и самим не приезжать. Но, видимо, Правителю Дарвении (почему не Великий Князь?) Хранители не указ.

Когда доставили третье приглашение, я скрыть не смогла. Так как Ярунок передал его мне в присутствии девчат. Пришлось им рассказать.

Под настойчивым давлением со стороны девчат, я приняла приглашение, поддавшись уговорам, с условием, что пойдут в Дарвению не все. Кинули жребий. Со мной идут: Таня, Майя, Мила и Сима.

Но и Девы не дуры отправляться в другое государство без сопровождения. С нами пошли: Ольгер, Радим, Борис, Олев и Волес.

Гонец вернулся в Дарвению с известием о принятом приглашении, и о количестве человек. О том, что будут парни, сообщать не стали.

На следующий день, надев новые платья, взяв с собой ещё по платью и смену белья, с расчётом на сутки гостевания, мы после обеда шагнули в портал.

Оказались мы в дворцовом дворе, перед крыльцом. Нас встречали.

Встретили нас старший сын Правителя и Советник Правителя по внешним делам.

Старший брат один в один вылитый Борис, с той лишь разницей, что выражение глаз вызывало неприязнь. Взгляд был холоден, высокомерен и брезглив, словно перед ним стоят не Княжна со свитой, а нищие, явившиеся за подаянием. Конечно, драгоценностей на нас навешано не было, да и носить мы их не умеем.

Советник всем своим видом выказывал интерес, открыто нас разглядывал, игнорируя парней. Взгляд умный, изучающий. Это был мужчина средних лет, имеющий родственное сходство с братьями.

Нас проводили в тронный зал.

Восседающий на троне Правитель мне не понравился сразу. Жёсткое властное лицо с правильными чертами. Жгуче-чёрная грива волос. Сыновья чертами лица явно были в мать.

Я от имени всей компании высказала традиционное приветствие, слегка наклонив голову. Раскланиваться я ни перед кем не собиралась.

Правитель, придав приветливое выражение лицу, ответил на приветствие. Вставать со своего золочёного кресла, стоящего на трёхступенчатом подиуме, не стал. Подозвал к себе сыновей и что-то им сказал. Братья прошли за дверь, находящуюся в стене за троном. Борис шёл за братом, опустив голову.

Через несколько минут братья вернулись в облике пантер. Старший сел у ног отца, а Борис прошёл к нам и встал передо мной, как бы ограждая. Отец нахмурился.

— Мне сын ничего не сообщает о своей жизни в Тереме, — как бы пожаловался Правитель. — Может, ты сама расскажешь, как ему там живётся?

— Он не может ни чего тебе сообщать, так как находится под Клятвой, — ответила я. — Живётся ему хорошо. Он занят интересными делами, общается с интересными людьми. Отдыхает, учится.

— Чему же он там учится? И не ты ли его учишь?

— Учится многому. Учу не я. У нас не приемлемо праздное времяпрепровождение.

— А у вас, в Дарвении не принято предлагать женщинам присесть? — спросила Таня.

Правитель строго взглянул на Таню.

— У вас в Тереме принято вклиниваться в разговор старших?

— Извини, — заступилась я за сестру. — В Тереме все равны. Там нет старших и нет младших. В разговоре всегда участвуют все присутствующие. Но у нас принято, прежде чем вести беседу, представляться друг другу, знакомиться.

— Разве ты не знаешь, кто я? — удивился Правитель.

— Ты правитель Дарвении Герд Богобор, но ты не знаешь, кто я.

— Ты Княжна, хозяйка Зачарованного Терема Князя Борислава Белояра и его наследница. Видишь, нам незачем представляться друг другу. И у меня к тебе есть предложение.

— Какое же?

Спиной я почувствовала, как напряглись парни. Всё моё сопровождение стояло молчаливо.

— Я предлагаю тебе стать вестой моего старшего сына.

Пантера-сын, лежащий у ног отца, ощерился белозубо-клыкастой улыбкой.

— А имя у твоего старшего сына есть? И моё ему не интересно?

— Вот сейчас и познакомитесь, — сказал Герд и ткнул сына ногой.

Тот медленно встал и направился ко мне, припадая на переднюю лапу. Подойдя, протянул мне лапу и разжал её. В лапе лежало кольцо с зелёным камнем. Прищурившись, хищно оскалился.