Требуется жадная и незамужняя (СИ) - Валевская Елена

Мои губы сами собой расползлись в саркастической улыбочке.

— Королю не пристало верить в суеверия и сказочки глупых слуг, — сладким голосом произнесла я. — Ваше Величество, в самом деле… Вы грамотный образованный человек. Посмотрите на чудовище и на меня. И ответьте — это вообще возможно? Не мне ответьте. Сами себе.

Король слегка нахмурился, начиная, кажется, сомневаться.

— Слуги боятся того, чего не понимают. И не понимают того, что их пугает. Вот и придумали себе миф о том, что жуткая Тварь, обитающая в лесу, будто бы охотится за девушками… сами знаете для чего. На самом деле он просто их убивает. И не только их, а вообще любого, кто окажется рядом с ним. А мой сын, — я нежно и с осторожностью положила руку на якобы беременный живот, — принадлежит моему мужу, который честно выполнил королевский указ. И я так же честно смогу предъявить наследника поместья «Чернолесья» через примерно пять месяцев.

— Допустим, — проговорил король непонятным тоном, поморщившись. — Анасарана, зачем вы всё усложняете? Ведь события так замечательно складывались! Хозяин поместья скоропостижно и по своим собственным причинам скончался, с наследником пока еще темная история. И даже неизвестно, родится он или нет. Всякое бывает, анасарана, вы ведь понимаете?

— Ён еще жив! — не выдержала я, понимая, что мне сейчас самым наглым образом угрожают.

— Это ненадолго, — поморщился король. — Вы слышали слова лекаря. На рассвете поместье станет моим и только моим. И всё будет по закону.

— Зачем вам это поместье? — вмешала Кристина. — В глухом лесу, крохотное, да еще и далеко от цивилизации. Ладно, чудовища больше нет, но лучше и привлекательнее поместье то этого не стало.

— А вы, анасарана, простите, кто? — приподнял брови король.

— Я… — кашлянула Кристина. — Сестра анасараны Ле из ее мира!

— Так вот, анасарана, сестра из чужого мира. Вы, должно быть, заметили, какая чудесная погода царит в Чернолесье? Вечное лето. Бесконечное чудесное лето. А за пределами этого леса во всей остальной стране в данный момент морозная и многоснежная зима. У меня в дилижансе несколько шуб и теплая обувь. Не верите? А зря. А королю, знаете ли, иногда так хочется отдохнуть. И желательно на природе. В теплом солнечном месте. Я даже придумал приказать вырубить часть леса и создать озеро с песчаным берегом…

Этот меркантильный тип собирается превратить мой дом в… курорт для себя любимого? И поэтому планировал выгнать владельца в бродяги, в свою студеную зиму, а сейчас откровенно радуется его приближающейся смерти?

— Вы что-то перепутали, Ваше Величество, — улыбнулась я как можно вежливее. — У нас нет вечного лета. И погода крайне нестабильная. Сейчас тепло, через минуту может выпасть снег. Видите, какая мокрая и жухлая трава? Еще сегодня тут был снег. Посмотрите на деревья. Похоже это на весну? Жизнь тут может быть крайне невыносимой.

Король смотрел на деревья, словно только сейчас заметил их обнаженные от листьев сухие скрючившиеся ветки.

А я с наслаждением потянулась внутренне к этому лесу, к черному небу с тысячами дырочек-звезд, к ветру и облакам. Курорт, значит? Будет вам курорт.

Сначала потянуло холодом. Зашумели голые безжизненные ветки над головами присутствующих. Завыл голодным волком ледяной ветер. Упала с неба и затанцевала перед лицом короля одинокая снежинка. Затем прилетела вторая. Третья. И вдруг повалил густой и липкий снег.

Спутники короля заволновались, по толпе из конца в конец пробежался нервный шепоток.

— Ой! — притворно охнула я. — Опять зима! Представляете? И так несколько раз на день.

Король уже зябко ежился и обхватил себя руками, пытаясь сохранить остатки тепла под промозглыми и резкими порывами ветра.

Снег облепил ветки деревьев, застелил землю белыми простынями, пригоршнями прилетал в лица людей. На месте бездыханного дедушки-Люта образовался высокий сугроб. С содроганием я увидела, как преждевременно и символично укрыл снежный саван с головой моего еще пока живого мужа.

— Понял, — выдохнул король раздраженно. — Преувеличили мои предки значимость этого места. Надо было мне сначала самому выяснить, стоит ли оно трудов и затрат. Хорошо, я возвращаюсь в столицу. Но время позднее, анасарана, и дороги только что стали непроезжими. Вы не откажете в ночлеге своему королю и его свите?

— Не откажу, — сказала я, успокаиваясь, а вместе со мной успокаивалась вьюга.

— Вот и отлично. Все направляемся в поместье! Тушу чудовища бросьте пока тут. Поутру, если позволит погода, вернемся за трофейной головой. И прихватите анасара Ле, — небрежно бросил король спутникам. — Окажем умирающему хозяину последние почести.

Глава двадцать четвертая. Самозванка

Длинная, растянувшаяся по дороге процессия слишком напоминала похоронную. Шествие возглавляли две пузатые, запряженными лошадьми повозки на деревянных колесах, уже с трудом прокручивающихся в слое липкого скользкого снега. Или, как назвал их король — дилижансы. В первой укрылись от непогоды и мороза сам король и часть его приближенной свиты вместе с охотником. Во второй везли Ёна, за которым присматривал лекарь.

Дорога, узкая, грунтовая, как оказалось, проходила всего в нескольких сотнях метров от места ранения Ёна. Именно по ней, как я теперь понимала, и путешествовал в столицу Жу Даль. Ба Иль Яр с ленивой улыбкой рассказал, что дилижансов в королевском «поезде» намного больше, около десяти, и все на полозьях, кроме этих двух, специально захваченных для «курортной зоны». Но их пришлось оставить на границе алуярской зимы и нашего лета, когда с дороги пропал снег, и передвигаться на местных санях стало невозможно. Поэтому спутники короля вынуждены были идти пешком. И если до встречи с нами это была легкая оздоровительная прогулка, то теперь незваные гости едва превозмогали лютый, бьющий в лицо ветер и колкий снег. Усмирять локальный ледяной апокалипсис я не собиралась, напротив, усиливала бушующую вьюгу по мере того, как мы приближались к поместью. Пусть в излишне предприимчивой и жаждущей чужого имущества голове монарха укрепится мысль — в «Чернолесье» соваться не стоит. Даже если очень хочется.

Нам с Кристиной и Лютиком метель не мешала, незаметно для окружающих обтекая со всех сторон. Лютик молчал, с трудом пробираясь через стремительно растущие сугробы. Я подхватила ребенка на руки, и он тут же схватился ручками за мамину шею, склонил голову и засопел мне на ухо.

Кристина злилась. Наши кроссовки начерпали снега и неприятно холодили кожу. Но блондинку, кажется, раздражало вовсе не призванное раз и навсегда отвадить короля ненастье, она прекрасно понимала, для чего я это делаю. Ее нервировало что-то другое.

И когда блондинка, задумавшись, машинально обернулась назад, где за стеной снега и деревьев зима хоронила восьминогого пришельца из других миров, я поняла, наконец, насколько схожи наши мысли.

Мы обе думали о своих мужьях.

Только ее любовь была жестоко уничтожена в этом мертвом лесу.

А моя вот-вот погибнет.

Как ни старалась, я не смогла вызвать в себе ни капельку сочувствия к убитому свёкру. Было жалко Кристину. Но не старого Люта, едва не прикончившего меня и погубившего родного сына. Туда ему и дорога, безумцу, и пусть король поутру забирает его голову и приколотит ее над камином, или где там еще вешают свои трофеи короли.

А Кристина однажды поймет, что лучше вот так, чем быть растерзанной самой. У нас обеих не будет мужей, зато есть Лютик, чудесный ребенок, наша надежда и отрада.

Этого достаточно.

Нет. Не достаточно. Я проглотила ком, передавивший горло, а вот слезы убрать уже не могла. Руки были заняты, обнимая притихшего сына. Глаза жгло от соленой жидкости. Я на миг запустила в свое защищенное пространство колючий ветер и снежные ляпушки, подставляя им разгоряченное лицо. Стало чуточку полегче.

— А если его прибить? Вот прямо сейчас? — спросила вдруг Кристина.

— Кого?

— Короля.