Рина Гиппиус - Цветы цвета неба (СИ)
— Дами, ты чего? — Рион схватил меня за плечи и тряс. А я безудержно хохотала. Две хлесткие пощечины, и я уже тихо плачу, уткнувшись носом в грудь наследнику. — Ну — ну, тише. Все хорошо. Ты смогла. Все позади.
Рион посадил меня в кресло, принес воды.
— Тебе что‑то еще нужно? — спросил он.
— Да, мне бы сладенького чего. Силы восстановить, — немного дрожащим голосом произнесла я.
Принц вышел. Через пару минут принес мне шоколада и крепкого чая. Отлично. То, что нужно.
Рион сел в кресло напротив меня и уставился в окно. Пользуясь этим я стала его разглядывать. Он совсем не изменился. Шрам только посветлел немного. И также, как и я, он был одет во все черное.
— Я приказал приготовить тебе комнату недалеко от покоев императора. Как долго продлится его лечение? Со мной ты возилась три недели, — сказал он.
— Сейчас мне понадобится месяц, — ответила я. — Погоди, ты хочешь, чтобы я находилась тут постоянно?
Рион кивнул.
— Неужели я не могу приходить сюда на пару часов, а потом отправляться домой? Так уж и быть, потерплю переходы, — сказала я. А месяц без сына я не смогу.
— Так будет лучше. И не спорь! — повысил голос наследник.
Ах, даже спорить мне нельзя. Ну ладно, пойду другим путем:
— Тогда я сейчас отправляюсь домой за сыном. Мы соберем вещи и тут же вернемся.
— Нет, — с плохо скрываемой злостью произнес Рион.
— А я не спрашиваю, я предупреждаю! — не выдержала я.
Он усмехнулся.
— И что же ты сделаешь, если будет не по — твоему? — злая усмешка скривила губы наследника. Я никогда не видела такого выражения на его лице. Либо он изменился, либо я его совсем не знала.
— Да уж придумаю что‑нибудь, — я решила поменять тактику. — Пойми меня, пожалуйста. У меня не так давно умер отец, а мой сын был очень привязан к дедушке и тяжело переживает его смерть. Я не могу бросить сына на месяц!
Зеленые глаза продолжали прожигать меня злым взглядом. Ни капли сочувствия в них не промелькнуло.
— Хорошо, оправляйся за сыном. Только, чтобы он тут потом не шатался по коридорам! — на пару секунд Рион прикрыл глаза, как будто не хотел, чтобы я видела их выражение.
Вот и чудненько. Не нытьем, так катаньем.
Я уже подходила к двери, когда наследник меня окликнул:
— А что, Дами, твой сын — рыженький? — спросил он у меня. Все‑таки видел меня тогда с Торгестом и понял по — своему.
Я не удержалась:
— Нет, Рион. Мой сын черноволосый.
И тихо прикрыла дверь.
Сначала я зашла в ту комнату, которую мне выделили, чтобы оставить свои вещи. Когда я выходила из нее, на меня налетел маленький темноволосый вихрь. Очень похожий на моего сына.
— Простите. Вы не видели моего отца? — спросил мальчуган. Немного ниже, но тот же цвет волос, тот же нос и губы. Цвет глаз только зеленый, да и лицо немного другой формы. А так, вылитый Эйм. Ингольв — младший сын Риона.
— Он был в покоях императора, — ответила я, с трудом подавив желание пригладить немного лохматые волосы мальчика.
— Спасибо.
Я улыбнулась ему в след, а подняв глаза поймала внимательный взгляд гвардейца.
Когда я приведу сюда сына, их сходство с Ингольвом не заметит только слепой. Как же быть?
* * *Я зашла в детскую, когда Гуда укладывала Эйма спать.
— И снова здравствуйте, мои дорогие, — улыбнулась я.
— Дами, все в порядке? Вы вернулись? — спросила Гуда.
— Нет, к сожалению, дела во дворце требуют моего присутствия там еще месяц. Я пришла за Эймом. Ты, Гуда, иди пока ко мне в спальню, собери мне вещей на месяц. А я приготовлю вещи сына.
— Хорошо.
— Мама, ты заберешь меня с собой во дворец? — сонным голосом спросил сынок.
— Да, родной. Мы с тобой отправляемся во дворец.
— И я там увижу самого императора? — с затаенной надеждой спросил он.
— Обязательно увидишь.
«Увы», — захотелось мне продолжить.
— И наследника? — не унимался Эйм.
— Тем более, — хотелось добавить, что наследника он увидит уже очень скоро. На долго их знакомство я решила не откладывать.
— А вообще правильно, что ты меня с собой берешь. Кто тебя там кроме меня будет защищать?
Я поцеловала сына и начала собирать его вещи.
Не смотря на все воодушевление Эйма по поводу его прибытия во дворец, когда мы выходили из портала в подземелье, он уже спал. Я держала сына на руках, а так как на мне была накидка, то она прикрывала его лицо. Надеюсь по пути до Риона нам никто не встретится. Надежда не сбылась. На выходе нас встречала сама императрица. Высокая, статная женщина лет тридцати пяти по обычным человеческим меркам. Волосы цвета золота были заколоты в высокую прическу. Красивое, но не вычурное платье зеленого цвета. Теклария Скалдоварийская — красивая женщина. Маленький аккуратный нос, четко очерченные пухлые губы, большие серые глаза, высокие скулы. Рион совсем на нее не похож. Он, как и его сыновья, вылитый отец.
— Здравствуйте, леди Риндамия, — высоким мелодичным голосом произнесла императрица.
— Ваше величество, добрый вечер, — ответила я, сделав корявый реверанс. Давно не практиковалась.
— Я провожу вас до вашей комнаты. А это ваш сын? — я растерянно кивнула. Сама императрица меня проводит. Ну надо же. Гвардейцы шли за нами с моими вещами, отстав шагов на десять.
По подземелью мы шли в молчании. Казалось, будто Теклария хочет мне что‑то сказать, но не может решиться.
— Можно я буду называть вас просто Риндамия? — наконец спросила императрица.
— Да, конечно, ваше величество, — ответила я.
— Риндамия, я должна вас отблагодарить. Я должна была это сделать еще пять лет назад, но… — тут она замолчала. Она подняла на меня глаза. Удивительно, ее глаза холодного серого цвета светились теплом. Через пару секунд продолжила: — Я вам дважды обязана. Вы спасли моего сына, а сегодня и мужа. Что я могу для вас сделать?
Я растерялась.
— Мне ничего не нужно. Я просто выполняла свой долг, — пробормотала я. Эйма видимо разбудили голоса, и он попытался выглянуть из‑под моей накидки. Нет, нет, нет. Только не сейчас, потерпи малыш.
— В любом случае, если вам что‑то понадобится, смело обращайтесь ко мне. И еще кое‑что. Эйну сейчас приходится нелегко: смерть жены, болезнь отца. Теперь на его плечах вся империя. Он стал несколько не сдержан и груб. Но вы не обижайтесь на него, на самом деле он хороший. Только скрывает это, чтобы на шею не сели.
Я кивнула. Эйн? Так мать называет Риона? Эйн, Эйм. Я улыбнулась.
— Доброй ночи, Риндамия, — сказала императрица и погладила меня по руке, которой я поддерживала сына. Словно невзначай она коснулась ноги Эйма. На ее лице промелькнуло странное выражение. Ее взгляд серых глаз внезапно похолодел. Поджав губы, она сдержанно кивнула мне и ушла. У меня по спине пробежали мурашки.
