Даша Пар - Красный Принц
— Да, — с убеждённостью ответил я, — мне от вас ничего не нужно.
— А если мы чуть по-другому расставим акценты?
В ответ я нахмурился, не понимая, о чём он говорит.
— Что если у тебя будет другой выбор — стать одним из нас… в обмен на жизнь твоей любимой?
— Что? — краска сошла с моего лица, и я просто окаменел. Мой взгляд переместился на мою девушку как раз в тот момент, чтобы успеть заметить быструю тень, мелькнувшую рядом со мной и успеть почувствовать лёгкий ветерок, всколыхнувший волосы.
Логан оказался рядом с Марией, он с лёгкостью поднял её и прижал к телу. На одном из его пальцев прямо на моих глазах вырос длинный изогнутый коготь, который он приложил к шее девушки.
— Нет! — закричал я, срываясь с места, а затем резко остановился, словно наткнувшись на стену — гуль покачал пальцем из стороны в сторону, а затем провёл когтём по её шее — появилась маленькая царапина, сквозь которую проступили капли крови.
— Если ты шевельнёшься в нашу сторону — я не задумываясь убью её, — холодно проговорил он. — А теперь слушай меня внимательно, мальчик, когда я говорил, что не потерплю отказа именно это я и имел в виду. Либо ты, либо она. Выбирай.
— Это будет не добровольное согласие, — быстро сообразив, выпалил я, — это принуждение!
— Да неужели? — усмехнулся гуль, а затем быстро провёл языком по шее Марии, слизывая кровь и заставляя меня непроизвольно дернуться, — ты можешь отказаться. Просто сказать нет и уйти из комнаты, оставив со мной Марию. Вернёшься к своей жизни, может, поступишь в какой-нибудь незначительный колледж. Знаешь, что такое насильное обращение? Это когда я держу упирающегося тебя и заставляю делать то, что мне надо — вот, что такое насилие. Добровольное обращение — это когда ты всё делаешь сам. Ты понял?
— Да, — дрогнувшим голосом ответил я, не сводя взгляда с Марии, — я понял.
И в этот момент я действительно всё понял. Я смотрел на самую красивую девушку в моей жизни, на свою возлюбленную, на ту, кто являлась смыслом моего существования. Логан вёл меня к этому с самого начала, он всё спланировал, зная, что я не смогу отказаться от неё, поэтому соорудил вокруг нас смертельный лабиринт, финалом которого являлась эта гостиная. Наши отношения были обречены с самого начала. С того дня, как мы вместе рассматривали картину Милле — «Офелия». И мы знали это так же, как и я знал, что должен её отпустить. Я просто обязан был всё прекратить! Боже, я разрушал счастливую жизнь своей возлюбленной ради наших отношений. Да, я эгоистично думал, что вместе мы будем счастливы, я позволял ей убеждать меня в этом, гася мой разум и давая волю чувствам. Но сейчас я всё видел с кристальной ясностью и понимал — вот она наша развилка — наше расставание. У меня не было выбора с самого начала — я должен спасти её. Смотря на гуля, что держит Марию, я внутренне усмехнулся, видя его напряжённость во взоре — кажется, он до конца не верит, что я дам согласие, хотя оно стало очевидным с первых минут моего пребывания в комнате. Жизнь Марии — для меня всё. И если для того, чтобы она жила мне придётся стать монстром — что же, я согласен на это. И пусть бог покарает меня и отправит после смерти в ад — это моё решение, мой выбор — ведь в нём заключается её спасение.
— Я согласен, — просто сказал я, чувствуя, как огромное напряжение растворяется во мне, оставляя после себя чувство лёгкости и немного сожаления.
— Ты серьёзно? — яркий свет озарил его лицо, Логан обрадовался моим словам, но всё ещё сохранял настороженность, — учти, назад дороги не будет.
— А разве ты дал мне выбор? — с сарказмом протянул я, делая к ним шаг, — Мария для меня всё и тут ты предлагаешь мою жизнь в обмен на её. Ты должен понимать, что с её смертью умру и я.
Мне показалось странным та светлая улыбка, что промелькнула на его лице. Он был не просто рад моему согласию — сейчас он буквально торжествовал, слушая меня.
— Тогда я рад, что ты согласен. Уверяю тебя, мальчик, ты не пожалеешь об этом.
— Не поверишь, но я уже сожалею, — не сводя мрачного взгляда с девушки, ответил я, — отпусти Марию — тебе она уже не нужна. Ты получил меня.
— О! Ты прав, — усмехнулся он, возвращая девушку на диван.
— Можно я поцелую её на прощание? — тихо спросил я.
— Да-да, конечно, в конце концов — вы видитесь в последний раз — ответил он, делая пригласительный жест, — только без глупостей, хорошо?
— Разумеется, — кивнул я и подошёл к дивану.
Лицо Марии в этот момент было безмятежным. Она спала глубоким, ровным сном, ничто не тревожило мою девочку, не беспокоило. Я провёл рукой по её шелковистым волосам, а затем поднёс их к носу, вдыхая такой родной, нежный запах персиков. Боже, поверить не могу, что всё это в последний раз, что я больше никогда не прикоснусь к ней, никогда не испытаю счастья близости, тепла. Мы никогда больше не будем петь песни, смотреть фильмы, смеяться, дурачиться, шутить. Наша главная именная шутка останется в прошлом, как и наши песни, наша картина, наша жизнь. Всему пришёл конец, и от этого на губах появилось чувство непередаваемой горечи. Наклонившись к ней, я мягко поцеловал её в губы, а затем в лоб, в последний раз ощущая её бархатистую кожу и запах её души.
— Надеюсь, когда ты проснёшься, ты будешь помнить мой последний поцелуй, — еле слышно прошептал я.
— Закончил? — довольно грубо поинтересовался Логан, касаясь моего плеча.
— Что теперь? — отпуская Марию и выпрямляясь, спросил я.
— Теперь ты сядешь за стол и напишешь три письма — отцу, на работу и Марии. В них ты сообщишь, что принял моё предложение.
— Я оставил дома письмо отцу, в котором сообщил, что уезжаю с Марией, — мне не стоило ему об этом говорить, но слова сами вырвались, от чего я нахмурился.
— Не волнуйся об этом, этого письма твой отец не увидит, — ответил он, а затем прошёл через всю комнату и подошёл к одному из комодов, стоящих возле стены. Из верхнего ящика он достал несколько листов бумаги и ручку, после чего передал их мне.
— Садись и пиши, — приказал он, располагаясь рядом.
— Что ты сделаешь с Марией? — я уже собирался начать писать, когда этот вопрос возник в моей голове и я тотчас же озвучил его.
— После того, как процесс пойдёт, я отнесу девушку домой, где внушу ей, что она плохо себя почувствовала и не поехала на вокзал, а вместо этого легла спать. Она ничего не будет помнить из того, что произошло сегодня.
— Хорошо, — я принял его слова, кивнув головой, — но если ты обманываешь меня… знай — я сделаю всё, чтобы ты умер!
— Ох уж эти горячие юноши, — с сарказмом протянул он, искоса наблюдая за мной, — вам всегда нужно продемонстрировать свою силу… ничего, скоро это измениться.
