Меган Уотергроув - Подари мне вечность
— Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛА С ТОБОЙ, ДРЯНЬ! — в бешенстве заорала я, — Я ИЗ ТЕБЯ ДУШУ ВЫТРЯСУ!
— Не получится, — прощебетала Мэдди, не оборачиваясь, — У меня нет души.
Дальше я слышала только ее противный смех. Он заполнил весь мой слух, и, охваченная гневом, я не заметила, как рядом со мной возник Хэлл, и скрутил мои руки за спиной. Защититься я не могла, и он сильно ударил меня чем-то тяжелым в висок. Боль тут же вырвала у меня почву из-под ног, и я, теряя сознание, услышала только собственный глухой крик боли.
* * *Пришла в себя я в какой-то темной, душной комнате. Открыв глаза, я попыталась сесть. Перед глазами все плыло, и голова жутко кружилась. Вдруг кто-то коснулся меня, и я, в панике, принялась отбиваться. Потеряв равновесие, я упала на пол. После этого меня силой прижали к полу, и мне показалось, что голова вот-вот лопнет. Я завизжала.
— Да не ори ты так! У меня перепонки лопнут! — раздался голос Хэлла.
— Отпусти меня, сволочь!
— НЕ ОРИ, — агрессивно прошипел он. Меня внезапно охватил страх. Он ведь может легко убить меня. Я решила не злить его, и перестала сопротивляться, но ярость во мне все еще кипела. Я тяжело дышала, мои легкие буквально горели.
— Успокоилась? — тихо спросил Хэлл. Кивок — и он отпустил меня. Я вскочила и прижалась к стене.
— Зачем ты полезла драться? — недоумевая, спросил он, — Ты ведь все равно не победила бы.
— И что? Сидеть, сложа руки? Ну уж нет.
— Хм…
— Что еще за «Хм»?
— Ты храбрая. Это мило, — сказал Хэлл, усаживаясь, по-моему, в кресло.
— А света тут нет?
— Нет. Это подвал.
— Ооо… ты запер меня в подвале… романтично. Вы со всеми гостями так поступаете?
— Нет, только с теми, кто врывается без приглашения и устраивает скандалы.
— Ой, подумать только, какие мы нежные! Уж и скандал закатить нельзя… — буркнула я, — Между прочим, твоя сестрица заставила мою мать забыть меня!
— Она сделала это ради вашего с Томасом блага, — сказал Хэлл, пожимая плечами. Я чуть не поперхнулась от возмущения.
— БЛАГА?! Ты что, ее защищаешь?
— Нет, просто ты не права.
— В чем же?
— Мэдди сделала это ради Тома. Она любит его. Он ведь больше никогда не сможет видеться с матерью, так не лучше ли, чтобы она не знала о нем?
— Что?! Ты что несешь??? Это бред! Я бы ей что-нибудь сказала… что-нибудь придумала…
— Мэл, ты тоже больше не вернешься домой, — спокойно произнес Хэлл.
Я выпучила глаза.
— Ч-что?
— Не нужно было тебе снова приходить сюда.
— Это похищение?
— Можешь считать, что да. Ведь у тебя теперь нет никого. Ты НИКОМУ не нужна, Амелия.
Я хотела что-нибудь возразить, но не смогла. Он абсолютно прав. Теперь моя мать меня не знает, а брат за НИХ. Я в полном дерьме.
— Я принесу тебе поесть, — сказал Хэлл, вставая, — Что ты хочешь?
— Хочу, чтобы все вы сдохли, — буркнула я.
— Этого в меню нет.
* * *Прошло два дня. Я все также сидела в подвале, картинно отказываясь от еды и питья. Но Хэлл упорно, каждый день, оставлял мне целый поднос с различными сладостями и вкусностями, а я ночью тайком их ела. Вечер третьего дня начался как всегда. Хэлл зашел в подвал с подносом в руках.
— Привет, как спалось?
— Никак, — проворчала я, отворачиваясь к стене. Хэлл хмыкнул и поставил поднос на столик. Сегодня в меню были свежие булочки с маком и апельсиновый сок.
— Ешь, — сказал Хэлл, подходя ко мне. Я помотала головой.
— Ну уж нет… вдруг ты решил меня отравить?
— Ты не думала об этом, когда вчера уплетала бифштекс? — насмешливо спросил он. Я повернулась к нему лицом.
— Зачем ты это делаешь?
— Что делаю?
— Держишь меня здесь, как рабыню!
— Рабыню?
— Да! Мог бы просто убить меня и дело с концом, — буркнула я, беря стакан с соком. Притворяться, что я не ем уже бесполезно.
— Зачем же мне тебя убивать? — удивленно спросил Хэлл.
— Чтобы выпить мою кровь… вдруг она вкусная? — съязвила я. Хэлл плотоядно улыбнулся, и меня передернуло.
— Я и не сомневаюсь, что она вкусная. Но кусать тебя я не собираюсь. Пока.
— Пока? Это обнадеживает… — пробормотала я. Хэлл возвел глаза к потолку.
— Лучше поешь.
— Спасибо, но нет. Сока вполне хватило…
— Амелия…
— Чего?
— Поешь нормально. Я не хочу завтра обнаружить здесь твой хладный труп.
После этих слов, Хэлл вышел, и я осталась в одиночестве.
— Чертов кровосос! — прошипела я. Тут дверь открылась, и Хэлл заглянул внутрь.
— Я все слышу, — сказал он.
— НАПЛЕВАТЬ.
В ответ последовал слабый смешок, и мой мучитель снова скрылся за дверью. Я посмотрела на поднос. Булочки с маком так заманчиво пахли, что у меня тут же свело судорогой желудок. Я вздохнула и принялась за еду. Не помирать же, в самом деле?
* * *Мои часы показывали десять вечера. Я уже собиралась ложиться спать, как вдруг в дверь постучали. Надо же, какая вежливость. Я не ответила. Дверь открылась, и вошел Кертис.
— Привет.
— О, неужели человек?
— Вот это, — он указал на пакет, который держал в руках, — Тебе нужно надеть. Будь готова через полчаса. В пакете есть все необходимое.
— Для чего?
— Для ужина. Хэллоуин приглашает тебя на ужин, и здесь вся одежда и косметика.
— Какой еще к черту ужин? — вскинулась я, — Я никуда не пойду, так и передай своему «хозяину»!
— Амелия, пожалуйста, не упрямься, — сказал Кертис, — Иначе меня накажут…
Я посмотрела на него. Кертис смотрел в пол.
— Они что тебя убьют?
— Нет… но больно будет…
— Вот уроды… ну ладно, так и быть, через полчаса зайдешь за мной, — сказал я, забирая у Кертиса пакет. Он улыбнулся.
— Спасибо…
— Да не за что.
Кертис вышел. Я вывалила содержимое пакета на кровать. Платье, туфли, косметичка — вот что было в нем. Платье, конечно, было шикарным. Я бы никогда не смогла себе такое позволить. Туфли на высоких каблуках, вероятно, выбирала эта рыжая стерва. Но куда деваться? Мне придется все это напялить, и идти ужинать с этим доморощенным вампиром.
Я была готова, как и обещала, через полчаса. Кертис проводил меня в обеденный зал. Войдя туда, я остановилась у порога. Стол был длинным, таким же, как в прошлый раз, когда я была здесь. На нем была просто куча всяких разных блюд, в центре стояли свечи. Ужин при свечах? Хм… интересно. Во главе стола сидел Хэлл. Он был одет в черный костюм, черную рубашку и, вероятно, черные брюки. Мрачный у него был видок.
— Добрый вечер, Амелия, — сказал он, улыбаясь. Я хмыкнула.
— К чему весь этот цирк?
