Елена Черкашина - Кто я? (СИ)
— Стой! — Выкрикнула я, сама не узнав свой голос. — Не надо. Он ведь живой и такой прекрасный, зачем обрывать его, ведь в этом нет нужды.
Сначала Ника нахмурилась, но осознав, что я права, забыла обиду. Она шла, осторожно переставляя ноги и стараясь не потревожить хрупкие стебли цветов.
— Как здесь красиво, — прошептала она, словно боясь потревожить лесной покой. — А воздух! Кажется, его можно зачерпнуть ладонями и пить. Деревья, они такие огромные, сколько же им лет? А птицы, их здесь, наверное, миллионы, я сейчас оглохну от их щебета. Те словно услышали ее и огромной живой тучей разом сорвались с ветвей. Они понеслись мимо нас, облетая на расстоянии нескольких миллиметров. Нас словно окатила волна из перьев и крыльев. Заложив вираж у края поляны они, не умолкая ни на минуту, умчались куда-то вверх.
— Ух, — выдохнула подруга. — Я что их обидела?
— Все птицы не любят чужаков, — успокоила я ее. — Но не думаю, что нам стоит оставаться на месте. Мы не знаем, где находимся, поэтому будем двигаться в одном направлении, пока не выйдем к жилищу или не встретим кого-нибудь.
— Надеюсь, это будет не погоня от эльфов, — попыталась пошутить Ника, но как-то это прозвучало тревожно.
Мы решили идти на юг, по крайней мере, там должно быть тепло. Какое-то время мы, молча, передвигались вперед. Разговор начинать никто не спешил. Ника явно пыталась убедить себя в реальности происходящего и отсутствии у себя признаков психического расстройства, а я пыталась придумать, что делать дальше. Без воды, еды и каких бы то ни было средств к существования мы долго не протянем. Несколько часов пешей прогулки дались нам нелегко, мы уже выбивались из сил. Мне было легче, я кое-чему научилась во время прошлого путешествия, а вот подруга уже была близка к отчаянию.
— Все, привал, — объявила я, решив ее пожалеть.
Мы уселись прямо на траву и переводили дыхание. Беседа все еще не клеилась, и мы просто слушали звуки леса. Внезапно что-то насторожило меня. Это была какая то система, появившаяся в общем шелесте-чирикании- жужжании. Но лес не может издавать подобных звуков. Я прислушалась. Среди общего гама я явно различала что-то вроде «бумпа-бумпа, брумпа-па».
— Ты это слышишь? — Спросила я у Ники. Та лишь подняла брови и посмотрела на меня глазами полными усталости.
— Кто то… поет? — Я сама чувствовала глупость ситуации, но все же все громче различала «умпа-умпа». Словно кто-то бубнил себе под нос песенку с неразборчивыми словами.
Звук приближался, и уже даже Ника смогла различить его среди пения птиц. Иногда ритмичные звуки прерывались другими, явно ругательного характера, но затем снова возобновлялись. Мы затаились в надежде, что кто бы он ни был, пройдет мимо. Но он решил остановиться. Песня все чаще прерывалась ворчанием и руганью, но при этом доносилась с прежнего места. Провозившись там какое-то время и явно довольный собой, «певец» двинулся в обратном направлении.
Мы выждали, пока он уйдет подальше, и направились в место, откуда доносилась песня дольше всего. Прочесывая лес, мы не заметили ничего примечательного. Деревья выглядели одинаковыми, ни тропинки, ни вытоптанного участка не наблюдалось.
— Что же он тут делал? — Спросила Ника. — Здесь ничего нет.
— Или мы просто не замечаем, — уточнила я. — Просто так бы он не забрался в такую глушь. Мне кажется, здесь должен быть тайник. Только он мастерски спрятан. Вот бы его найти, нам сейчас пригодится все что угодно.
Мы воодушевленные надежной заново прочесали этот участок леса, но найти так ничего не удалось.
— Я так устала, — пожаловалась подруга. — Мои ножки не приспособлены к подобного рода прогулкам.
Она подошла к пеньку и решила на него присесть.
— Стой! — Закричала я на подругу.
— Что теперь? Я не могу присесть на пенек, дабы не оскорбить память погибшего дерева?
— Нет, — хихикнула я. — Тебе ничего не кажется странным? Мы посреди леса в глуши, а тут пенек!
— А где ж ему еще быть? Думаешь, посреди асфальтированной дороги он бы смотрелся уместней?
— Я не об этом. Кто будет забираться в такую даль, что бы срубить одно дерево?
— Ты думаешь?…
Мы подскочили к пеньку и начали изучать его со всех сторон, только что не обнюхали его. Ничего. Совсем. Самый обычный пень. Правда, от гигантского дерева, а в остальном, самый, что ни наесть, обычный.
— Не угадала, — сказала Ника и с размаху плюхнулась мягким местом на гладкую поверхность пня. — Ой, куда это я.
Она поехала в сторону вместе с верхней частью спила, обнажая тайник. Верхняя часть свободно скользила, уходя в сторону и обратно, закрывая отверстие. А нижний спил был выполнен тончайшим лезвием так искусно, что при закрытии не оставалось даже тоненькой полосы, обозначающей крышку. Замечательный тайник. Совершенно невозможно обнаружить, если специально не искать. Или не плюхнуться с разгону, как Ника.
Чего здесь только не было. Кинжалы с ручками, отделанными драгоценными камнями, непосредственно камни, сложенные в увесистый мешочек, какие-то украшения, не понятные изделия от которых веяло магией и масса чего еще. К своей радости я обнаружила арбалет. С голоду, надеюсь, теперь мы не умрем, да и от бандитов будет хоть какая-то защита.
— Постой, — остановила меня Ника. — Мы что просто так возьмем это?
— А ты думаешь, эти вещи добыты законным путем? Стал бы тогда тот ворчун так усердно их прятать? Да и мы сейчас просто не выживем без снаряжения, умрем с голоду и всего делов.
Последний довод был решающим. Мы взяли из тайника арбалет, кинжал с рукояткой попроще, непромокаемые плащи, флягу для воды и пару мелочей. От остального добра мы решили отказаться. В лесу от них мало пользы, а наживать лишних врагов в нашем положении не стоило. Вернув крышку на место, мы поспешили подальше от места преступления.
За день мы решили уйти как можно дальше. И что бы скрыться от возможной погони, и если хозяин тайника хватиться своего добра, от его гнева. Мы шли, только изредка останавливаясь отдохнуть, пока не стемнело. К вечеру мы так устали, что о еде даже не думали, поэтому костер решили не разводить. Да и выдать он нас мог не хуже маяка. Завернувшись в плащи, мы улеглись в небольшом овражке и крепко уснули.
* * *
Hinter dem Gitter schmeckt auch Honig bitter
За решеткой и мед горек
Народная мудрость
Когда все успокоилось, я снова осталась наедине со своими печальными мыслями. Может и не стоит заводить мне здесь друзей? Долго эльфы не будут откладывать мою казнь. Я до сих пор-то жива только потому, что они выбирают для меня что-нибудь поизощреннее. Решают, с какой пыточной машины начать, что б я подольше протянула. Или бросят меня в самую темную и самую сырую камеру, на съедение гигантским крысам. Они-то уж точно в этом мире водятся. Ни одна темница ни одного мира не обойдется без крыс.
