Кристин Фихан - Темный принц
Рейвен сделала глубокий вдох и сняла кольцо, с сожалением осторожно положив его на маленький столик возле кровати.
- Я сожалею, Михаил, действительно сожалею. Я знаю, что подвожу тебя, но я не вписываюсь в ваш мир. Я не понимаю его или его правил. Пожалуйста, окажи любезность - держись подальше и не пытайся связаться со мной. Мы оба знаем, что я действительно не подхожу тебе. Я уеду на первом подходящем поезде.
Она развернулась и направилась к двери. Но та захлопнулась с громким стуком. Она, не оборачиваясь, уставилась на нее. Воздух звенел от напряжения, от какого-то темного чувства, которому она не могла дать названия.
- Я не думаю, что если мы продолжим наши отношения, то от этого будет какой-либо прок. Тебе же прямо сейчас нужна помощь. Очевидно, чтобы они не намеревались делать, это настолько секретно, что должно держаться в тайне от посторонних. Такой как я. Позволь мне вернуться домой, которому я принадлежу, и позволь им помочь тебе.
- Оставьте нас, - приказал он остальным.
Они неохотно повиновались.
- Рейвен, подойди сюда, пожалуйста. Я слаб, и мне потребуются почти все мои силы, чтобы подойти к тебе самому. - В его голосе прозвучала мягкость, честность, разбивающая ее сердце.
Она закрыла глаза, противясь силе, звучащей в его голосе, мягкому ласковому тону, который чувственно скользил по ее коже подобно черному бархату и проникал в ее тело, оборачиваясь вокруг ее сердца.
- Не в этот раз, Михаил. Мы не только живем в двух различных мирах, у нас также разные системы ценностей. Мы попытались, я знаю, как тебе этого хотелось, но я не могу так. Может быть, я никогда и не могла. Все произошло слишком быстро, и мы действительно не знаем друг друга.
- Рейвен. - Тепло свернулось в самом ее имени. - Подойди ко мне.
Она прижала пальцы ко лбу.
- Я не могу, Михаил. Если я позволю тебе вновь приблизиться ко мне, я потеряю уважение к самой себе.
- Тогда у меня нет выбора, кроме как подойти к тебе. - Он перенес свой вес на руки, используя их, чтобы передвигать свою пораненную ногу.
- Нет! - Она встревожено обернулась. - Прекрати, Михаил. Я позову остальных. - Она толкнула его назад на подушки.
Его руки с неожиданной силой обхватили ее за шею.
- Ты - единственная причина того, что я сейчас жив. Я говорил тебе, что буду совершать ошибки. Ты не можешь поставить на мне крест, на нас. Ты знаешь меня, знаешь все самое важное обо мне. Ты можешь заглянуть в мое сознание и узнать, что я нуждаюсь в тебе. Я бы никогда не причинил тебе боли.
- Ты уже причинил мне боль. Обидел. Те люди за дверью - твоя семья, твой народ. Я же из другой страны, принадлежу к другой расе. Это не мой дом и никогда им не будет. Позволь мне позвать их и просто уйти.
- Ты права, Рейвен. Я говорил тебе, что между нами не будет лжи, но, тем не менее, я испытываю потребность защищать тебя от всего жестокого и пугающего, от всего, что может причинить тебе вред. - Его большой палец прошелся по ее изящной щеке, скользнул ниже, погладив ее шелковистые губы. - Не покидай меня, Рейвен. Не губи меня. Твой уход убьет меня. - Его глаза были такими выразительными, убедительными, твердо встречая ее взгляд, не пытаясь скрыть от нее неприглядную правду своего мира, свою полную уязвимость.
- Михаил, - в отчаянии тихо сказала она. - Я смотрю на тебя, и что-то глубоко внутри меня говорит, что мы принадлежим друг другу, что ты нуждаешься во мне, и что без тебя я никогда не буду целостной. Но я знаю, что это абсурдно. Я прожила почти всю свою жизнь сама по себе и была довольно счастлива.
- Ты была изолирована ото всех, испытывала боль. Никто не видел тебя, не знал, кем ты была. Никто не сможет оценить тебя и позаботиться о твоих нуждах больше, чем я. Не делай этого, Рейвен. Не надо.
Его рука на ее руке притянула ее невероятно близко. Как она могла сопротивляться Михаилу, когда он был таким привлекательным? Было поздно, слишком поздно. Его рот уже нашел ее. Его губы были прохладными, мягкими и такими нежными, что у нее на глазах навернулись слезы. Она уткнулась своим лбом в его.
- Ты обидел меня, Михаил, действительно обидел.
- Я знаю, малышка, я сожалею. Прости меня.
Небольшая улыбка тронула уголки ее рта.
- Это действительно так легко?
Его большой палец вытер слезинку, бегущую вниз по ее лицу.
- Нет, но это все, что я могу дать тебе в данный момент.
- Тебе нужна помощь, и я знаю, что не являюсь тем человеком, который может ее оказать. Я пойду. Ты сможешь связаться со мной, когда будешь в состоянии сделать это. Я обещаю никуда не ходить, пока тебе не станет лучше.
- Рейвен, надень снова мое кольцо себе на палец, - мягко сказал он.
Она покачала головой, отходя от него.
- Я так не думаю, Михаил. Пускай все остается так, как есть. Позволь мне все обдумать.
Его рука, приласкав ее затылок, прошлась по ее плечу, вниз по руке, пока его пальцы не сомкнулись вокруг ее запястья.
- Завтра мне нужно будет выспаться, действительно выспаться. Я хочу защитить тебя от тех людей. - Он знал, что она подумает, будто он имел в виду, что они будут мучить его.
Рейвен отбросила спутанный клубок его кофейного цвета волос со лба.
- Со мной все будет в порядке, как и на протяжении всех последних лет. Ты так занят, заботясь о мире, что не представляешь, что люди могут позаботиться о себе сами. Я обещаю, что не уеду от тебя и обещаю быть осторожной. Я не собираюсь прятаться в их шкафах или под их кроватями.
Михаил твердо удержал ее за подбородок.
- Эти люди опасны, Рейвен, они - фанатики. Я обнаружил это сегодня ночью.
- Они узнали тебя? - Внезапно она перестала дышать. Она испытывала отчаянное желание позвать его друзей, чтобы они позаботились о его ранах.
- Ни в коем случае. Да у них и не было возможности узнать. Я выяснил еще два имени. Евгений - темноволосый, с венгерским акцентом.
- Это должно быть Евгений Словенски. Он прибыл на поезде вместе с туристической группой.
- Некто по имени Курт? - Он вновь откинулся на подушки, неспособный более терпеть боль в своем бедре. Она ударяла по его нервным окончаниям наподобие ржавого лезвия пилы, проходящего через кожу.
- Курт ван Хелен. Он также из туристической группы.
- Там еще и третий мужчина. Никто не называл его по имени. - Его голос выдавал, насколько он ослаб. - Ему около семидесяти, седые волосы и тонкие седые усы.
- Это должно быть Гарри Саммерс, муж Маргарет.
- Гостиница превратилась в гнездо ассасинов. Но самое худшее в том, что акушерка сказала своему мужу, да и всем им, что Ноэль не была нежитью. Как они смогли поверить в этот абсурд, когда она родила ребенка? Господи! Какая ужасная бессмысленная трата жизни. - Печаль вновь охватила его, добавляя тяжести к испытываемой им боли.
