Лиза Дероше - Первородный грех
— Что?
Собственное сердце застревает у меня в горле.
— Прости, я имел в виду…
— Ты подразумевал не это. Я понимаю, — сказала она, опуская свои ресницы.
Я медленно отделяю себя от подушек и поднимаюсь, не будучи уверенным в правильном ответе. Но я не могу солгать.
— Я действительно имел это в виду. Прости, мне не следовало этого говорить.
Она выглядит еще более ошеломленной и отступает. Мы так и стоим, уставившись друг на друга, словно целую вечность, затем она неожиданно разворачивается и убегает в ванную. Пытаясь как-то помочь ей, я отправляюсь следом, но она, достигнув двери, преграждает рукой мне путь.
— Просто дай мне секунду, хорошо?
Поскольку она закрывает дверь, я возвращаюсь обратно на кушетку. Мне хочется быть к ней ближе, пройти невидимым сквозь стену, чтобы узнать, что с ней, но я приклеиваюсь к подушкам, поскольку она попросила меня.
Вернувшись из ванной, она опускается рядом со мной на кушетку. Слеза катится по ее щеке. Я стираю ее и целую снова.
— С тобой все в порядке?
— У меня не было никого… никто никогда не любил меня прежде.
— Я люблю тебя, — говорю я, и притягиваю ее ближе.
Она прижимается ко мне, и я обнимаю ее. И я знаю, куда меня это может завести.
Глава 17
Первородный грех
Тейлор в душе, и мне приходится постоянно заглядывать туда, чтобы убедиться, что она находится в вертикальном положении. Я привезла ее к себе домой вчера вечером, было уже достаточно поздно, чтобы звонить ее маме, и она осталась. Я дважды за ночь провожала ее в ванную, в середине ночи отводила в туалет, и остальную ее часть провела, обнимая ее, поскольку ее сотрясала дрожь.
Я сняла влажное полотенце с волос и запустила его в Мэтта, растянувшегося на моей кровати.
— Ты думаешь, с Тейлор все будет в порядке?
Я могу поклясться, что гнев вспыхнул в его глазах, прежде чем они погрустнели.
— Я не знаю. Она реально… опорочена. Я полагаю, что демон сотворил еще кое-что, кроме того, что ты видела.
От дурного предчувствия у меня скрутило живот.
— Ты должна спросить об этом своего парня, — сказал он, его голос был кислым.
Я стрельнула в него взглядом.
— Что Люк может знать об этом?
— Все. Он один из них.
— Прекрати, Мэтт, — ощетинилась я. Его глаза сузились, и голос стал похож на рычание.
— Он лжет тебе, Фрэнни.
— Это не так! Но, говоря о лжи, он думает, что что-то происходит между тобой и Лили.
Мэтт не отвечает.
— Ну, так… что?
Он не смотрит на меня.
Я вижу, как он борется, чтоб не ляпнуть чего-нибудь лишнего, но он не может солгать. Я чувствую, как смягчаюсь, так как вспышка надежды озаряет мой разум.
— Итак, как это должно работать, верно? Мы могли бы… я не знаю…
Он опускает голову и безжизненно глядит на меня со страдальческой полуулыбкой.
— Нет.
— Почему нет? Люк со мной.
Я слышу надежду в моем голосе, и я знаю, что это эгоистично.
Действительно ли правильно надеяться, что он может иметь жизнь?
— Это невозможно, как бы сильно я этого ни хотел.
— Почему нет? Это не опасно.
Он вскакивает с кровати и прожигает меня взглядом. От подскочившего напряжения волосы на моих руках поднимаются дыбом, и комнату наполняет запах озона. Его голос похож на рычание.
— Не говори мне об опасности. Этот демон получает все, а я не получаю ничего.
Его глаза широко распахиваются, на лице застывает маска от полученного шока, в то время как у меня внутри все переворачивается. Я не могу поверить, что Мэтт просто сказал это. Не только, ЧТО он сказал, но и КАК он сказал это. И одного взгляда на его лицо достаточно, чтобы понять, что он тоже не может в это поверить.
— Я… — начинает он, но замолкает, в потрясении теряя дар речи.
Он подносит ладони ко лбу и потирает его.
— Мэтт… Я..
Что? Мне жаль?
Я опускаю ресницы, разглядывая собственные руки.
— Так не должно быть.
Он снова садится на кровать.
— Ну, это так, — произносит он устало.
Я опускаюсь на свое рабочее место, осторожно поглядывая на него.
— Ты ошибаешься насчет Люка, — говорю я, осознавая, что он меня не поймет, но понимаю, что мне все равно необходимо это сделать. — Он сейчас смертный. Так же, как и я.
Он глубоко вздыхает, не отрывая от ковра взгляд.
— Он никогда не был таким, как ты.
— Ты ошибаешься. Люк любит меня. Он человек. Он никогда не сделает чего-нибудь, что ранит меня.
— Возможно, — уступает Мэтт. Уголок его рта поднимается в утомленной полуулыбке. — Но он не сможет защитить тебя.
— Хорошо… возможно. Но ты ведь можешь при помощи света? Ты же не станешь использовать это против него?
Он снова вздыхает, встречаясь со мною взглядом.
— Если он сам не напросится. И думаю, что не стану сожалеть об этом.
Я закатила глаза.
— Если ты собираешься преуспеть во всех этих штучках ангелов-хранителей, то тебе нужно понимать, кто настоящий враг. И это не Люк.
— Кстати говоря, об этом. Ты забываешь, что я профессионал. Я думаю, что я немного больше разбираюсь в характерах людей, чем ты. — Снова закатив глаза, я не могу сдержать улыбки. — Или мне напомнить тебе?
В его глазах зажигается огонек и на долю секунды мне кажется, что ответит да.
Он откидывается на кровати.
— Нет. Нет.
— Потому что я считаю, что Тейлор нуждается в тебе больше, чем я.
Взгляд Мэтта утратил выражение, и он смотрел куда-то за окно.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.
Он отвернулся от окна, и невообразимое отчаянье сквозило в его выражении лица.
— Да? — Спрашиваю я осторожно.
Он резко оборачивается и тут же исчезает, поскольку в комнату входит Тейлор, завернутая в мой халат, с мокрым полотенцем на волосах.
Она все еще похожа на смерть: уставшая и слишком вымотанная, с огромными темными кругами под опустошенными серыми глазами, и пепельного цвета кожей.
— Ты собираешься сделать это? — спрашиваю я ее, поднимаясь.
— Может быть, — ее голос угрюмый. Она не смотрит на меня.
Я обнимаю ее, при том, что все это кажется мне нереальным.
— Я не позволю ему снова обидеть тебя.
Она отстраняется и впивается в меня взглядом, затем подхватывает свою одежду, лежащую на полу.
— Да, конечно.
— Ты сможешь дойти до дома? Ты можешь провести день здесь, если хочешь.
— Я в порядке.
Она надевает рубашку через голову. Я не знаю, что еще сказать. Нельзя сказать, что она и в самом деле в порядке, но я не знаю, чем еще ей помочь.
