Анна Дашевская - Семь гвоздей с золотыми шляпками
— Неплохо… А кто разрабатывал?
— Ты не знаешь, наверное. Судебный маг из Арастена, Флоссия Нарен*. А теперь подожди, я птицу поймаю, пока он не ушел. Видела во дворе трактира десяток ворон.
* Главная героиня романа Киры Измайловой «Случай из практики».
Я распахнула окно и подозвала крупную птицу в атласном серо-черном наряде.
Мы с Якубом беседовали о новых наработках в лечебной магии уже часа полтора, а молодой человек все не уходил из трактира. Он заказал еще кружку пива и жареную картошку к нему, шлепнул по заду подавальщицу, да так, что от ее визга у меня ухо заложило; поговорил с подсевшим к нему мужчиной о погоде и вчерашнем футбольном матче. Ворона нервничала и порывалась улететь. В общем, я уже начала скрипеть зубами, когда он, наконец, позвал мастера Бобинека, чтобы расплатиться.
Следить за ним птице пришлось недолго: не прошло и пятнадцати минут, как интересующий нас человек подошел к железной двери в стене из белого камня, повернул ключ в замке и вошел внутрь. Я заставила ворону подлететь к бело-синей табличке справа от двери: Hlavní město, Bílá věž.
— Ты знаешь, что это и где? — записав увиденное, я отпустила замученную птицу и показала запись Якубу.
— Белая башня? — он поднял на меня изумленные глаза. — Знаю, конечно. Считается таким… нехорошим местом в городе. Только лет сто пятьдесят назад ее перестали использовать в качестве тюрьмы для государственных изменников и черных магов. Там же, в подвале, были пыточные, там же и казнили.
— И что, скажи на милость, делает там наш… фигурант? Он открыл дверь ключом, будто заходил в собственную квартиру.
— Я узнаю, Лавиния, завтра же с утра. У меня как раз есть должник в городской управе.
Да, вот уж черной энергией Белая башня была наполнена под завязку, до флюгера на крыше. Не рассеялись за сто пятьдесят лет «простоя» ни стоны пытаемых, ни проклятия заключенных. Некроманты, маги крови, иные темные или обвиненные в темном колдовстве, умирая, отдавали свою силу, и она впитывалась в камни. В магическом зрении стены башни словно лоснились, как бока раздувшейся пиявки. Неудивительно, что Яначек выбрал для себя именно это здание. Вот то, что муниципалитет так охотно пошел ему навстречу, и сдал старинное здание и исторический памятник на полгода за умеренную плату, показалось мне не вполне естественным. С другой стороны, менталом он владеет, это мы уже знаем. Так что подправить мысли городского чиновника в сторону большей благожелательности, да еще и усиленной мешочком с приятно позвякивающими золотыми дукатами — это для нашего фигуранта ерунда.
Договор он подписал настоящим именем: Милош Яначек, сын Витуна, сына Карела. Неужели он не знает, что мы нашли о нем информацию? Видимо, нет, и это дает нам фору.
Идеальным вариантом было бы арестовать его, с использованием кандалов из орихалка отправить в Лютецию, в тюрьму для магов, и там хорошенько поговорить. Но арестовать просто так, без доказательств, гражданина другого государства, мне бы никто не дал.
Кстати, интересно, а какое у него гражданство? В копии договора на аренду Белой башни, добытой для меня Якубом, ничего об этом сказано не было.
И куда делась Марта?
Мне нужно было посмотреть на Яначека без щитов. Ну, снимает же он их где-то? Дома, в кабинете или в спальне, например. Все-таки, это постоянный расход силы. За годы практики любой маг начинает держать щиты автоматически, не задумываясь, и внимания они не отвлекают. Но вот расход силы никуда не денешь.
Мои птицы последили за ним и его жильем три дня, и распорядок жизни за эти дни стал относительно понятен. Поутру каждый день приходила служанка. В это время Яначек шел на рынок: сыр, сосиски, хлеб, творог — несложный набор продуктов для завтрака. Глухая старуха из квартала эмигрантов-парсов не интересовалась ничем, кроме ведра с водой и швабры; я подвесила на нее простейший «глаз», не определяемый магически, и изучила башню изнутри. Служанка мыла всю башню сверху донизу, стирала, что давали, и уходила перед обедом. Обедать маг не ходил, а ужинал в одном из трех ближайших трактиров. На четвертый день он снова появился в «Поросенке», и я решила, что пора.
Кабинет мага был на самом верхнем, третьем этаже башни — немалая высота, своды каждого этажа поднимались метров на пять. Не люблю левитировать, плохо мне это удается, но с «кошками» у меня нет и вовсе никакого взаимопонимания. Так что пришлось взлететь. Для уверенность подложив под пятки плотную воздушную «ступеньку». Я нашла окно кабинета, встала, зацепившись за оконную решетку, и стала навешивать на себя щиты. Невидимость и неслышимость — раз. Рассеяние внимания — два. Щит, не пропускающий тепло, запахи и прочие телесные эманации — три. Скрыла полностью ауру и, наконец, закрылась ментальным колпаком. Отличная разработка, кстати, мы ее делали на пару с одним оркским шаманом, Маргоном. В процессе работы раз пять ругались насмерть, чуть до дуэли дело не дошло, а когда закончили, напились до изумления.
Может, еще какой щит привесить? Ну да, это паранойя. Зато я выжила там, куда кто-то другой бы даже и не сунулся.
Ждать пришлось долго, Яначек сегодня засиделся в трактире. Наконец, в конце улицы послышались шаги, потом скрипнула железная входная дверь, и вот в кабинете появился хозяин. Он подошел к камину, шевельнул пальцами, заставляя угли в топке разгореться, и прошелся по комнате. Я услышала какое-то бормотание и напрягла слух:
— Ах, Герберт, Герберт! — Яначек развернул лист бумаги. — Впрочем, племянничек, не тянешь ты на Герберта, как ни старайся, остаешься Джеймсом. Ведь говорил я тебе — будь поосторожнее. Думаешь, Ночная гильдия тебя защитит от безопасников?
Он положил бумагу на письменный стол, подошел к небольшому столику возле книжных полок и снял стеклянный колпак, закрывавший толстую книгу в кожаном переплете с массивными золотыми застежками. Затем взял небольшой кинжальчик, лежавший здесь же, кольнул себе безымянный палец на левой руке, намазал выступившей кровью мерцающий красным камень на обложке и произнес:
— Vlos dosstan ul’ilindith.
На верхней крышке переплета распахнулись два горящих синим глаза. Появившиеся тонкие губы скривились и произнесли, будто выплюнули:
— Опять ты!
— Поговори у меня еще, опять в орихалковый ящик отправлю лет на десять, — зло ответил Яначек. — Давай, работай! С Гербертом соедини меня.
— Вот же послал Темный недоумка, — бурчал обитатель книги. — Меня — меня! — использовать как простейший переговорный шар, это просто оскорбление.
Обложка распахнулась, и над раскрытыми страницами поднялось серебристое сияние. В общем, это напоминало обычное письмо с магвестником, с вложенной голограммой. Только голограмма записывалась заранее, а здесь, получается, разговор шел в режиме реального времени. На коммуникатор не похоже, там собеседник виден на экране. Здесь же в полный рост в этом вот серебристом облаке появился мужчина, стоящий возле лабораторного стола. Он оторвался от тетради с записями и посмотрел на хозяина Белой башни.
