Ярослава Лазарева - Гость полнолуния
Но не нравились двум младшим братьям, Темнославу и Ведославу, эти свидания. Они считали, что Всемил не ровня их сестре. Все знали в городе князя, что правят у них люди-рыси, но никто на это внимания не обращал. Князья сами по себе, а простой люд – сам по себе. Издревле так было заведено. К тому же соблюдался негласный закон – молчать об этом и пришлым людям не рассказывать. Всемил, конечно, слышал о рысях-оборотнях, но никогда в это не верил. Он жил в своем мире, старался делать добро, общался чаще всего с ребятишками. Но раз он полюбил Арыську, то поневоле пришлось ему столкнуться и с ее миром. Она мечтала, что выйдет за него замуж, построят они хорошую избу, уйдет она из княжеского терема к мужу, и заживут они счастливо.
Арыська, как и ее братья, не могла одолеть свою звериную сущность и каждое полнолуние убегала в лес, принимая облик рыси. Но она сразу предупредила об этом Всемила. Однако он упорно не хотел верить в то, что его любимая – оборотень. Такой уж у него был характер. Ему лучше было жить в детских сказках. Тогда она, отчаявшись доказать ему, решила встретиться с ним в ближайшее полнолуние. Арыська думала, что, увидев, как она обратится в зверя, Всемил наконец поймет, кто его любимая. Она хотела, чтобы он женился на ней с открытыми глазами. Или если не сможет смириться, то оставил бы ее навсегда. Она пришла к Темнославу и Ведославу, которые были ей ближе всего по возрасту и с которыми она особенно нежно дружила, и попросила их помощи. А им только этого и надо было. Они уже давно задумали разлучить влюбленных. Арыська попросила их спрятаться за изгородью и посмотреть, что будет происходить. Она боялась, что Всемил, несмотря на свою большую к ней любовь, увидев ее в образе рыси, испугается и, не дай бог, попытается выстрелить в нее из лука. Она, конечно, не верила в такой исход, зная его мягкий характер, но все-таки решила, что так будет лучше. Только она очень просила братьев, даже если любимый решит выстрелить в рысь, не трогать его, а лишь крепко напугать. Они пообещали.
Наступило полнолуние. Как начало темнеть, Арыська поспешила на свидание. Она очень торопилась, так как знала, что, как только луна полностью выйдет из-за леса, начнется превращение. Братья следовали за ней, держась на расстоянии. Но они уже договорились, что бы ни случилось, убить Всемила, а Арыське сказать, что таким образом они защитили ее от неминуемой смерти. Влюбленные встретились на опушке леса. Арыська дрожала от страха, но Всемил был спокоен и сказал ей, что полюбит ее и в виде зверя, если она действительно превратится в рысь. Как только лунный диск вышел из-за горизонта, Арыська затряслась и тихо зарычала. Всемил отошел от нее на пару шагов, но глаз не опустил. Она уже покрылась шерстью, ее прекрасное лицо превратилось в мордочку молодой рыси, на заострившихся ушах выросли черные кисточки. Рысь подпрыгнула и зарычала. А Всемил сказал: «Как ты прекрасна! Все равно я вижу мою милую Арыську! И люблю тебя по-прежнему!»
Тут выскочили братья. Они тоже начали превращаться, поэтому спешили. Темнослав, у которого ноги уже превратились в задние лапы, а руки пока оставались человеческими, нанес удар ножом, но рысь бросилась ему под ноги. Он упал. Нож лишь разрезал Всемилу плечо. Тогда ударил Ведослав, но в свалке попал по сестре. Он рассек ей горло, хлынула кровь. Она упала и превратилась в Арыську. А братья уже стали рысями и убежали в тайгу. Арыська лежала на земле, кровь хлестала из ее горла. Обезумевший Всемил пытался как-то помочь любимой, но у нее уже началась агония из-за потери крови. Тогда он в отчаянии разрезал себе вену и начал вливать свежую кровь в рану на ее горле. Но это не помогло. Хуже того, Всемил сам потерял столько крови, что впал в беспамятство. Его голова опустилась на грудь любимой. И скоро их души, ставшие равными, отлетели в мир иной. Их тела ушли под землю, а на месте их гибели выросли не обычные желтые, а белые купавки, укрыв окровавленную землю своими цветами. На рассвете братья вновь приняли человеческий облик и вернулись на место трагедии. Они увидели полянку, покрытую цветами. Как только они приблизились, из одной купавки выкатилась последняя капля крови и превратилась в багровую жемчужину. Братья взяли ее и с удивлением начали разглядывать. И вдруг купавка стала покачиваться и говорить голосом сестры: «Жестоко вы поступили со мной, братья! Но я прощаю вас, верю, что вы заботились о моем счастье. Когда мы с любимым умирали, наша кровь смешалась. Часть ее ушла в землю, а часть соединилась. И получилась магическая жемчужина. Она останется от меня на вечную память всему роду как о любящей Арыське. И она может являть чудеса, лечить неизлечимое, творить кровь в обескровленных. Завещаю хранить этот могущественный талисман и использовать его для процветания рода».
Голос затих. Упали братья на колени и низко поклонились земле, покрытой белыми купавками.
И хранится с тех пор в племени славов Багровая Жемчужина и оберегает весь род рысей».
Часть III Под гипнозом
Одна любовь внутри меня, вокруг.
И больше ничего не существует…
Лишь длится, длится близость жарких губ,
И время свой отсчет ведет впустую…
Григорий Грег
Вернувшись в Благовещенск, я чувствовала себя совершенно другим человеком. За время моего пребывания в деревне столько всего произошло, я узнала такие вещи о себе, что это полностью перевернуло мое сознание. И мне было трудно казаться той же Лилей, обычной девушкой обычного мира. Родители отметили, что я хорошо загорела и у меня отдохнувший вид.
– Все-таки природа всегда отлично на нас влияла, – заметил отец. – Ты выглядишь прехорошенькой! Даже не пойму, в чем тут дело. Видимо, в выражении глаз.
– Да, дочка, отдых явно пошел тебе на пользу, – подхватила мама. – Но впереди еще весь август. Может, поедешь с нами в Турцию?
Я знала, что родители собираются на десять дней в Анталью. Они уже взяли путевки. Но перспектива провести с ними время меня не совсем устраивала. Мне хотелось побыть одной, нужно было многое переосмыслить. Я была не в себе, и скрывать свое состояние становилось все труднее. Я никогда не носила маски и сейчас училась этому. Одна только мысль, что кто-нибудь узнает о том, что со мной произошло прошлым летом и что я общаюсь с оборотнями, приводила в ужас. Я знала, что никто из моих даже самых близких друзей не одобрил бы такого знакомства, мало того, навряд ли кто-то поверил бы в реальность происходящего и, самое малое, счел бы меня сумасшедшей. Оставалось только одно – никогда и никому не говорить ни о славах, ни о Владе, ни о таинственной Жемчужине.
