Лорен Кейт - Падшие
Люс опустила взгляд. Она сама никогда особо не интересовалась уходом за ногтями, но Гэбби напомнила ей маму, всегда предлагавшую посетить салон, когда девочке выпадал неудачный день. Пока одноклассница неторопливо занималась ее пальцами, Люс гадала, не упустила ли она что-то за все эти годы.
— Где мы? — спросила она.
— В больнице Луллвотер.
Она впервые выбралась за пределы школьной территории и в итоге оказалась в больнице рядом с родительским домом. В последний раз, когда она была здесь, ей наложили три шва на локоть после падения с велосипеда. Ее отец все время находился рядом. Теперь его нигде не было видно.
— Как долго я здесь? — продолжила она расспросы.
— Тебя нашли, когда ты упала в обморок, наглотавшись дыма, прошлым вечером, около одиннадцати. Это обычная практика — вызывать «скорую», когда учащегося исправительной школы находят без сознания, но не волнуйся, Рэнди сказала, что тебя быстро выпустят. Как только твои родители дадут добро…
— Мои родители здесь?
— И полны тревоги за доченьку, до самых секущихся кончиков завивки твоей мамы. Они сейчас в коридоре, тонут в канцелярщине. Я пообещала им приглядеть за тобой.
Люс застонала и вжалась лицом в подушку, невольно пробудив ноющую боль в затылке.
— Если ты не хочешь их видеть…
Но девочка стонала не из-за родителей. Она отчаянно жаждала их увидеть. Она помнила библиотеку, пламя и новую породу теней, становящихся все более пугающими с каждым разом, когда они находили ее. Они всегда были мрачными и уродливыми, всегда вызывали у нее тревогу, но прошлым вечером ей показалось, что они едва ли не хотели от нее чего-то. А затем появилась та, другая сила, которая помогла ей освободиться.
— Ну, что за взгляд? — спросила Гэбби, склонив голову набок и помахав ладошкой перед лицом Люс. — О чем ты думаешь?
Девочка не представляла, чем объяснить внезапную доброту одноклассницы. Гэбби не слишком походила на человека, готового вызваться в сиделки, а поблизости не наблюдалось парней, чьим вниманием она могла бы завладеть. Да и Люс ей вроде бы не особо нравилась. Так не могла же она просто заявиться сюда по собственной прихоти?
Но как бы мило ни держалась Гэбби, произошедшее прошлым вечером оставалось совершенно необъяснимым. Жуткое, неописуемое сборище в коридоре.
Сюрреалистическое ощущение того, как ее потащило вперед сквозь тьму. Непонятная фигура из света.
— А где Тодд? — ответила вопросом на вопрос Люс, вспомнив испуганные глаза мальчика.
В падении она не удержала его руку, а затем…
Бумажная занавеска внезапно отдернулась, и за ней обнаружилась Арриана, на роликовых коньках и в спортивном костюме леденцовой красно-белой расцветки. Ее короткие темные волосы были собраны на макушке во множество узелков. Она вкатилась внутрь, балансируя подносом, на котором красовались три кокосовые скорлупки, увенчанные зонтиками для коктейлей.
— Позвольте уточнить, — протянула она хрипловатым, чуть гнусавым голосом. — Вы добавляете в кокос лайм и пьете залпом… Какие унылые лица! Что я прервала?
Арриана затормозила в ногах кровати Люс и взяла кокос с покачивающимся над ним розовым зонтиком.
Гэбби вскочила и первой схватила скорлупку, придирчиво понюхав содержимое.
— Арриана, она только что перенесла травму, — укорила она. — И, к твоему сведению, ты прервала разговор о Тодде.
Арриана расправила плечи.
— Именно поэтому ей нужно кое-что покрепче, — возразила она, по-хозяйски удерживая поднос, пока они с Гэбби играли в гляделки.
— Хорошо, — уступила в конце концов Гэбби, отводя взгляд. — Тогда пусть пьет то, что ты нахимичила для себя.
И протянула Люс кокос с голубой соломинкой.
Девочка пребывала в оцепенении после пережитого. Где им удалось все это достать? Кокосы? Зонтики для коктейля? Как будто она потеряла сознание в исправительной школе, а очнулась в средиземноморском отеле.
— Где вы, ребята, все это взяли? — спросила Люс. — То есть спасибо, но…
— Когда нужно, мы объединяем усилия, — пояснила Арриана. — Роланд помог.
Они сидели втроем, потягивая холодное сладкое питье, но вскоре Люс не выдержала.
— Так как насчет Тодда?..
— Тодд, — начала Гэбби, откашлявшись. — Дело в том… он просто вдохнул куда больше дыма, чем ты, милая…
— Не так, — выплюнула Арриана. — Он свернул себе шею.
Люс ахнула, а Гэбби стукнула Арриану зонтиком.
— В чем дело? — возмутилась та. — Люс способна это вынести. Если рано или поздно она и так все выяснит, зачем приукрашивать?
— Свидетельства пока не вполне убедительны, — с нажимом возразила Гэбби.
Арриана пожала плечами.
— Люс сама наверняка все видела…
— Я не видела, что произошло с ним, — отозвалась девочка. — Мы были вместе, а потом нас каким-то образом разметало. У меня возникло дурное предчувствие, но я не знала. — Она понизила голос до шепота. — Так он…
— Оставил этот мир, — мягко закончила Гэбби.
Люс прикрыла глаза. По ее жилам растекался холодок, не имевший ничего общего с питьем. Она вспомнила, как Тодд бешено колотился о стены, как его взмокшая ладонь стиснула ее руку, когда рев теней над головами заглушил все остальные звуки, жуткий миг, когда их разбросало в стороны и ей так и не удалось до него добраться.
Он видел тени. Теперь Люс в этом не сомневалась. И он погиб.
После смерти Тревора и недели не проходило без очередного полного ненависти письма, присланного Люс. Родители начали проверять почту до того, как она прочтет ядовитые слова, но даже так до нее добиралось слишком многое. Некоторые послания были написаны от руки, другие напечатаны, а одно даже составлено из газетных букв, словно требование выкупа. «Убийца». «Ведьма». Они обозвали ее таким количеством жестоких слов, что хватило бы на целый альбом, причинили достаточно мук, чтобы продержать взаперти все лето.
Люс считала, что предприняла много усилий, чтобы вырваться из этого кошмара: оставив прошлое позади, когда перевелась в Меч и Крест, сосредоточившись на занятиях, заводя друзей… о боже. Она втянула воздух сквозь зубы.
— А что с Пенн? — спросила девочка, прикусив губу.
— Пенн в порядке, — отозвалась Арриана. — Готовый материал для передовицы, свидетель пожара. Они с мисс Софией обе выбрались, воняя, словно коптильни восточной Джорджии, но и только.
Люс с облегчением выдохнула. По крайней мере, одна хорошая новость. Но под тонкими больничными простынями она вся дрожала. Вскоре, несомненно, за нее возьмутся доброжелатели. И не только авторы гневных писем: доктор Сэнфорд, надзиратель, назначенный ей в связи с условно-досрочным освобождением, полиция…
