Элизабет - Черный Город
- Я не предатель, - шепчу я, чтобы нас не подслушали. - Я не из тех Дарклингов, которые связывались с Ищейками во время войны. Она моя Кровная половинка. Ты понимаешь, что это значит?
Он смотрит на меня распахнутыми глазами: - Я не знал.
- Ты думаешь, мы стали бы рисковать, если это не было так серьезно? Честно, я думал, что из всех людей, уж ты-то порадуешься за меня. Ты такой эгоист.
- Она дочь Эмиссара. Правительство стражей бомбило наш город, они убили моих родителей. Я не могу вот так просто забыть об этом, - отвечает он.
- Никто и не просит тебя забыть, - говорю я. - Просто обвиняй того, кто этого заслуживает. Натали не имела ничего общего с теми артналетами. Родителей не выбирают; это не делает ее плохим человеком.
- Я понимаю. Прости, брат, я был таким засранцем.
- А то.
- Между нами все нормально? - спрашивает он.
Пожимаю плечами.
- Я подумаю.
Остаток дня проходит лучше, чем обычно лишь по одной причине: Натали. Мы сохраняем расстояние между нами, чтобы люди не заподозрили ничего и стараемся, чтобы нас не видели вместе слишком часто. Но даже, несмотря на это, мы обмениваемся тайными улыбками и записками. Ее сердцебиение внутри моего, как будто я ношу кусочек вместе с собой, куда бы ни отправился.
В какой-то момент дня начинает идти снег и к тому моменту, когда он заканчивается, город покрыт белым одеялом. Я с Жуком направляюсь к театру. Натали и Дей уже в темном кабинете, все так же не сидят вместе. Я украдкой бросаю взгляд на Натали, и мое сердце делает сальто. Не могу поверить, что мы вместе. Жук съезжает на своем месте и закрывает глаза. Он выглядит потным и бледным. Либо он заболевает, либо снова собирается подсесть на Дурман. Скорее, последнее. Я не собираюсь давать ему Дурман, если смогу избежать этого. Чем больше времени проходит между дозами, тем меньше он нуждается в нем.
Наш учитель искусств, мистер Кимбл, стройный мужчина в бархатном костюме с пэчворком, поднимается на сцену и начинает наш урок с того, что раздает нам роли для разыгрывания сцены из спектакля Элворда "Деметрий и Елена". В зале раздаются стоны парней и хихиканье девчонок. Мистер Кимбл назначает наши роли. Естественно, что главные роли пьесы достаются самым популярным студентам класса.
- Кто хотел бы помочь с декорациями и освещением? - спрашивает мистер Кимбл.
Наши с Натали руки взлетают вверх.
Бормотанье парней становится громче, когда мы направляемся за кулисы. Мы с Натали ищем реквизит для декорирования сцены, пока основной состав "актеров" получает реквизит для своих костюмов.
- Мне нужно найти меч, - бормочет Жук, направляясь вглубь коморки с реквизитами.
Дей раздумывает, какой костюм ей нужен, пока остальные просто расхватывают то, что поближе. Натали медленно подходит ко мне, и мы делаем вид, что рассматриваем деревянную коробку с одеждой. Наши руки скользят под материалом, и я сплетаю свои пальцы с её. Щеки Натали краснеют.
Дей бросает на нас едкий взгляд.
- Похоже, Дей все еще сердится на нас? - шепчу я Натали.
- Она может злиться сколько ей угодно. Это ее вина, что мы больше не подруги, - отвечает она.
- Может, стоит сделать ей хоть какую-то поблажку?
Натали приподнимает бровь.
- Я за неё переживаю. Она совсем одна, - говорю я.
- Ей стоит винить лишь себя саму. Если она извинится, я готова простить ее, но до тех пор - она сама по себе, - говорит Натали.
- Всем вернуться на минуту назад на сцену, - говорит мистер Кимбл.
Натали берет немного реквизита с собой, возвращаясь в аудиторию, пока я смотрю на Жука. Он спрятался в углу комнаты между двумя вешалками с костюмами. В его руке находится флакончик с Дурманом, который отливает золотом, совсем как тот, который был у Линуса.
Я хватаю флакончик, кидаю на пол и давлю ботинком.
- Что это ты делаешь? Предполагается, что ты завязываешь с этим? - стараясь говорить негромко, спрашиваю я.
- Я не могу, братан. Я не настолько силен.
- Нет, еще как силен.
Он опускает глаза.
- Мне нужна лишь небольшая доза, чтобы продержаться.
Его кожа приобрела болезненный вид. Руки дрожат. Он и в самом деле выглядит очень нездоровым. Я знал, что были случаи, когда пытавшиеся соскочить с Дурмана, умирали
Вздыхаю.
- Этот раз - последний.
Он отклоняет голову в сторону, обнажив две старые раны от прокола. Чувство вины заполняет меня, но ему это нужно. Я погружаю свои клыки в его шею. Горячая кровь течет по моему языку, и на секунду хищник во мне жаждет выпить его до дна. Я успеваю выпустить в него небольшое количество яда, прежде чем...
- Что вы делаете? - раздается рядом пронзительный голос.
Я оборачиваюсь и вижу Дей, у которой руки заняты реквизитом. Она роняет все предметы на пол и выскакивает из комнаты.
- Дей, подожди, прости, - говорит Жук, спеша за ней.
Я вытираю кровь со своих губ, ненавидя себя.
Я направляюсь в аудиторию к Натали. Мы взбираемся на стропила над сценой и проверяем осветительные приборы, пока остальные студенты репетируют свои роли. Даже отсюда, сверху, ощущается напряжение между Дей и Жуком, когда она выкрикивает свои реплики к нему в комедийной сцене, пока он просто безмолвно ей кивает. Я дал ему всего лишь каплю Дурмана, но даже от этого он, кажется, чувствовал себя несколько отстраненно.
- Это весьма креативный способ сыграть эту сцену, - говорит мистер Кимбл. - Но, возможно, в следующий раз вы добавите сюда немного...э.... юмора?
Дей покидает сцену, Жук неуверенными шагами плетется вслед за ней.
- Что это с ними? - шепчет Натали.
Не люблю лишний раз напоминать ей о том, что торгую Дурманом, но и врать не могу. Поэтому я рассказываю ей правду, включая тот факт, что пытаюсь отвоевать Жука у наркоты.
- Я чувствую себя последним засранцем за то, что даю лучшему другу Дурман, - признаюсь я.
- Ты пытаешь ему помочь, - говорит она.
Мы садимся на стропила, свешиваем ноги вниз, наблюдая за игрой.
- Эш, зачем ты торгуешь Дурманом? - спрашивает Натали.
- Нам с отцом нужны деньги, - говорю я.
- Он знает, чем ты занимаешься?
Я киваю.
- Он в ужасе от того, что меня могут арестовать, но у меня нет выбора. Если был бы какой другой способ заработать деньги, я бы им воспользовался, но его нет. В этом городе такой возможности для меня не существует.
Натали смотрит на медный ободок на моем запястье.
- Такие люди как моя мать, уже позаботились об этом.
- Тебя беспокоит то, что я торгую Дурманом? - спрашиваю я, прикрывая браслет.
- Да, - признается она. - Но я принимаю тебя таким, какой ты есть - плохим или хорошим, так же, как ты принимаешь меня, несмотря на мою семью.
