Марта Акоста - Счастливый час в «Каса Дракула»
Вскоре в мою дверь постучали. Я открыла ее и увидела на пороге Освальда, который выглядел удивительно стильно в угольно-сером костюме и рубашке цвета лаванды. Его зачесанные назад каштановые волосы еще не успели высохнуть после душа.
— Ты готова ехать? — спросил он.
— Уже пора, — шепнула я. — Что ты им скажешь?
Освальд вышел на кухню, а я поспешила за ним.
Там за столом сидела Эдна и читала кулинарную книгу. Она взглянула на нас с подозрением.
— Бабушка, я отвезу Милагро на лекцию.
— На лекцию, — бесстрастно повторила госпожа Грант.
— О кактусах. На одной из здешних виноделен устраивают встречу с австралийским садоводом.
— Хм-м, это правда? — Похоже, Эдна была не вполне уверена в правдивости Освальда.
— Да, Эдна, — с серьезным видом подтвердила я. — Не только о кактусах, но и о выносливых суккулентах, которые не погибают в морозы. А еще меня интересуют юкка и эпифиты. Если хотите, поедем с нами, а если нет — я могу все для вас записать.
Эдна безжалостно улыбнулась.
— О, запишите, пожалуйста, — попросила она.
А завтра я почитаю.
— После лекции будет фуршет — вино и сыр, вставил Освальд, — поэтому ужин для нас оставлять не надо.
— Хорошо, — проговорила Эдна, пристально вглядываясь в наши лица.
Я тоже внимательно посмотрела на нее. Потом, с улыбкой повернувшись к Освальду, воскликнула:
— Ой! Я забыла блокнот! Встретимся на улице.
Зайдя в кабинет, я взяла со стола блокнот и ручку. А еще схватила садоводческую книжку о кактусах и сунула ее в свою сумочку.
Забравшись в машину, я заметила самодовольное выражение на лице Освальда.
— Почему кактусы? — поинтересовалась я.
— Ты довольно-таки колючая особа, — пояснил он. — К тому же не стоило слишком заинтересовывать бабушку лекцией. Она ведь вполне могла поехать с нами.
Когда мы выехали на автостраду, я достала из сумочки книгу и нашла в ней раздел, посвященный суккулентам.
Не сводя глаз с дороги, Освальд произнес:
— У тебя разболится голова, если ты начнешь читать и писать.
— Если мне понадобится совет врача, я обращусь к Уинни.
У меня действительно разболелась голова, но зато я испещрила несколько страниц ужасающе скучными записями. Отложив блокнот и книгу, я сказала:
— Если Эдна станет это читать, она умрет от скуки.
Освальд улыбнулся.
— Скажи спасибо, что она не сообщила Сэму. Он не позволил бы тебе уехать.
— Он не смог бы меня остановить.
— Он привел бы неоспоримые доводы, и тебе пришлось бы согласиться. — Освальд изменил свой обычный голос, стараясь подражать характерному тону и манере Сэма: — Мила-а-а-гро, обеспечивать твою безопа-а-асность — долг нашей семьи-и!
Я не смогла удержаться от смеха.
— Не стоит плохо говорить о Сэме.
— А я и не говорю о нем плохо. Я восхищаюсь Сэмом. Он ведь все равно окажется прав. Сэм всегда прав.
Освальд притормозил на обочине дороги и отключил двигатель, а потом повернулся ко мне. Мысль о том, что он собирается пристать ко мне, повергла меня в панику. Я старалась не смотреть ему в лицо и, ожидая, когда свершится неизбежное, размышляла о том, что буду полной дурой, если снова позволю ему обращаться с собой как с дешевым развлечением.
— Милагро, ты точно уверена, что тебе нужно попасть на эту вечеринку? Ведь твои друзья могут рассказать об этом Беккетт-Уизерспуну.
— Я обещала, — ответила я.
Ха! А сейчас он предложит мне остановиться в каком-нибудь мотеле или скажет, что сиденья в его машине раскладываются!
— Ладно, — вздохнул Освальд. — Я просто решил дать тебе возможность передумать.
Он снова завел двигатель, и мы поехали в отель «Крофт».
Освальд поставил машину неподалеку от отеля. Я выбралась из автомобиля и уже направилась было в сторону «Крофта», как он схватил меня за плечо.
— Несколько основных правил, — произнес Освальд таким мрачным тоном, будто собирался поведать о моем неисправимом уродстве. — Мы войдем через боковой вход, чтобы никто из персонала нас не заметил. Ты сразу же отправишься на вечеринку, а ровно через час мы встретимся в баре. Если возникнут проблемы, я буду сидеть в машине. Ясно?
— Через час? За час я не успею как следует повеселиться. Три часа.
В результате перебранки мы условились, что встретимся через час и сорок семь минут.
Он отвел меня к боковому входу в отель и сказал:
— Будь осторожна, Милагро. Повеселись там!
— Как раз этим я и займусь. — Я сняла джемпер и протянула его Освальду. — Пусть он пока побудет у тебя, ладно?
Освальд пристально оглядел меня с головы до ног, заостряя внимание на тех областях, которые находятся выше ступней, но ниже головы.
— И в таком виде ты пойдешь? — спросил он.
— Это пюсовое платье. А пюсовый цвет — тема вечеринки. С ним что-то не так?
— Проблема не в том, что с ним что-то не так, — возразил Освальд, протягивая руку за джемпером.
Я критически осмотрела то, что было на Освальде.
— Почему ты пришел на вечеринку Кэтлин в том старом костюме? — поинтересовалась я.
— Иногда мне нравится носить дедушкину одежду.
— Ну вот, а мне иногда нравится носить пюсовое, — соврала я и направилась к лифту.
Освободившись от Освальда, я не удержалась и радостно улыбнулась, предвкушая встречу с подругой.
Нэнси сообщила мне номер апартаментов на четвертом этаже. Я предполагала, что вечеринка пройдет в маленьком «люксе», где подруги Нэнси, попивая шампанское, будут обмениваться остроумными шутками, а сама виновница торжества — порхать туда-сюда по комнате. И совсем не ожидала увидеть зал приемов, заполненный внушительной толпой подвыпивших, в основном светловолосых девушек; все они были одеты в розовое и разговаривали, перекрикивая оркестр из пяти музыкантов, который исполнял популярные песни о любви.
Когда я нырнула в толпу, среди множества чужих лиц мне все же удалось разглядеть несколько физиономий, знакомых по ПУ. Например, я заметила одну из подруг Нэнси по университетскому женскому клубу и уже собралась было поздороваться, как та, сунув мне в нос пустой бокал, потребовала:
— Принеси еще!
— Чего?
Взглянув на меня сквозь прядь своих медового оттенка волос, она рассмеялась:
— А, это ты! А я думала, в таких платьях тут только коктейли разносят! — Стоявшие чуть поодаль девчонки в нежно-розовых нарядах захихикали. — Разве Нэнси не говорила тебе, что нужно прийти в пюсовом?
Я почувствовала, как мое лицо вспыхнуло.
— А это и есть пюсовое. Где Нэнси?
Девушка указала на другой конец зала, и я принялась пробираться сквозь толпу. Оказалось, что Нэнси, сняв туфли, стоит на стуле и поет «Доставьте только к церкви в срок»' [55]. В таком виде она наверняка стала бы самой симпатичной девочкой в детском саду — вот только по возрасту уже не подходила. Розовые щечки, песочного цвета кудри, дерзко вздернутый носик, озорные голубые глазки и худенькое тельце. На ней красовалось полупрозрачное розовое платьице на тонких бретельках, облегающее и коротенькое.
