Наталья Мазуркевич - Право на свободу, право на любовь
Перед глазами снова вставал Димитрий. Его доброе лицо, понимающие глаза и бесконечно притягательная, располагающая улыбка. Он был бы мне хорошим другом, но смогу ли я быть с ним? Ведь, как не старалась, я не влюбилась.
Я глянула на браслет, желая узнать время, и поняла, что у меня осталось еще около двух часов. Так много и так мало. Много — для одинокого сердца, что грустит, и мало — для того, кто ищет. А сейчас, оказавшись во дворце, я понимала, как мало мне осталось до момента выбора.
Коснулась браслета, нашла список и перевела его на экран в гостиной. Двенадцать имен. Десять из которых просто буквы, два из которых — часть моей жизни. И я не смогу выбрать никого из этих двоих: один — слишком дорог, другой — слишком близок.
Наверное, это бич империи, делать друзей непримиримыми врагами, которые всю жизнь будут мстить друг другу за погубленную судьбу. Мне такого не хотелось. Значит, остается еще десять кандидатов. Но как мне увидеть их, выбрать того, кто хотя бы не противен? Но того, кого я смогу всегда отпустить. Почему отпустить? Браки аристократов редко счастливые, чаще — это временные союзы для рождения детей. Люди сходятся, делают свое дело и просто расходятся, больше никогда не собираясь. А зачем, ведь общего у них всего ничего — только дети, которые со временем поступят точно так же, полностью перенимая образ жизни родителей, становясь верной опорой империи, преданные только императору.
Десять имен. Невелик выбор, но это лучше, чем узнать мужа на свадьбе. Десять имен, десять незнакомых мужчин. Разного возраста, разного положения, разного влияния, но условно одобренных императором. Их он готов терпеть.
Узнать возраст по лицу я не могла, а потому просто выбрала до тридцати пяти. Осталось всего четыре кандидата. Почему именно столько? Я не представляла себе никого, кто был бы старше меня в три и более раз, рядом. А при современной медицине жизнь продлевали и до трех сотен, сохраняя тело молодым и красивым. Но душа, сознание… вряд ли мы сможем сосуществовать. Слишком разные натуры, дети каждый своего времени. Нет, если и выбирать себе спутника, то он хотя бы должен меня слушать. И слышать. Хотя это из разряда нереального.
С сожалением я посмотрела на первого кандидата. Арон Глэн. Сложно было не оценить по достоинству этого молодого светловолосого мужчину едва разменявшего третий десяток. Он был красив, но при этом оставался мужественен. Широкие плечи, высокий рост, ни единого лишнего грамма веса. Сложно было не заметить его в толпе. Сложно было не увлечься.
Даже у меня, некогда далекой от театральных подмостков, была его фотография. В шкафу, под стопкой одежды, чтобы никто не нашел, но была. И я доставала ее иногда, чтобы полюбоваться на образец настоящего мужчины, каким он казался с экрана. Ни на один спектакль я так и не пошла, чтобы не разрушать иллюзию суровым клином реальности. И теперь я могу его выбрать? Я бы просто хотела на него посмотреть. Но смогу ли удержаться от испуга, увидев его настоящее лицо, или навсегда останусь его преданной поклонницей. Как мне казалось, ответ был уже совсем рядом.
Следующим мне с экрана иронично улыбался Фуад Эстерга. Южанин, семья которого так и не перебралась в столицу, но осталась править Югом. Один из ближайших соратников императора, крупнейший поставщик драгоценных камней и полулекарственных, а попросту просто наркотических, трав в столицу. Вдовец. Тридцать пят лет. Дети — уже есть. Ему я могла пригодиться разве что для статуса. Ведь по любви южане женятся впервые, а все последующие браки просто формальность. Возможно, он именно этим привлек императора? Стоило подумать. Все же во мне жила надежда, что с племянницей императора он будет обращаться иначе, нежели любой южанин со своей законной супругой.
От таких размышлений мне становилось грустно. Трудно выбирать себе спутника оценивая его по наряду, а уж того, с кем предстояло провести годы — и вовсе невозможно.
Третьим и, пожалуй, самым интересным персонажем был некто Вард Вайлин. Информации о нем практически не было, только стандартные анкетные данные, как то возраст, место рождения, рост, вес и последним значился род занятий — маг. На этом данные заканчивались и даже изображения не имелось. Помнится, точно такая же ситуация была с Анданом Эйстоном. То есть это Вард Вайлин может оказаться любым человеком во дворце. Веселенькая перспектива. Хотя может так и правильно. Если он мне понравится сам по себе, а не из-за списка.
В груди больно кольнуло. Мне уже успел понравиться один из магов. И ничего хорошего это не принесло. Более того, как теперь с этим всем разбираться я не знала. Нельзя никем увлекаться. Просто нельзя, это нарушение правил дворца. Это нарушений правил выживания здесь. А жить с человеком без любви… Как ни подумаю, так мерзко становится. Неужели ничего нельзя сделать? Но если я выберу лорда, что помешает императору точно так же, как и недавно Димитрия, выставить в неприятном свете. И хорошо если только в неприятном. У нас же монархия, любой каприз императора — закон для граждан.
Я с силой зажмурилась. Нет, не хочу обо всем этом думать. Просто не хочу. Но надо. Правила выживания говорят о том, что самое ценное в нашей жизни информация, и лучше просмотреть предоставленный минимум, а после поискать и в других местах.
Последним, кто подходил мне по возрастному критерию, оказался почти мой ровесник — всего девятнадцать. Сын советника Лейворея, по слухам личного друга императора. Юноша, который мог выбрать любое учебное заведение, но который предпочел армию. С изображения мне улыбался стриженный под ежика юноша с темными, как смоль, волосами. Красится? Скорее всего.
При службе в армии наравне с остальными, лучше не выглядеть лордом, хотя бонусы от начальства и так будут. Ведь не может быть, чтобы руководство не знало сына ближайшего советника в лицо.
— А где твой страж?
Хель пришел как всегда внезапно, но к месту. Быстро взглянул на экран, хмыкнул при виде юноши, и вздернул бровь:
— Нравится Актор?
Я пожала плечами. Он хотя бы не пугал меня своими южными замашками, да и на вид был довольно мил. Загорелый, с искренней, хотя это могла быть и великолепная игра, улыбкой, добрыми синими глазами. А про его тело и вовсе можно было ничего не говорить — сразу становилось понятно, что тут постаралась не медицина.
— Он сегодня будет, — усмехнулся брат. — Отец решил представить тебя еще и малому кругу. Из твоего списка это Лейвореи, Эстерга и Эйстоны. Сможешь посмотреть на них поближе. И даже потрогать, — насмешливо закончил Хель. — Актор вряд ли будет иметь что-либо против.
— Ты говоришь, как будто с ним знаком.
