Стать Капитаном Крюком (ЛП) - Мехам Мэри

Рыжеволосый мальчик оглянулся на своих товарищей, и злобная улыбка искривила его губы.

— А теперь, ребята, пусть это послужит вам уроком ведения войны. Никогда не упускайте возможности нанести удар.

Сердце Джеймса упало, когда лицо Питера расплылось в злобной усмешке.

— Соберите немного боеприпасов, ребята. Нам нужно потренироваться в стрельбе по мишеням!

Через несколько минут Потерянные мальчики слетали обратно на пляж и собрали камни всех форм и размеров, а затем вернулись, чтобы забросать ими Джеймса и его лодку. Джеймс прикрыл голову руками, чтобы защититься, но камни сильно ушибли его. Он в ужасе наблюдал, как лодка начала разлетаться на щепки, затем бросил безумный взгляд на далекий берег, который внезапно показался ему слишком далеким. На таком расстоянии его абордажная сабля была бесполезна. Почему он когда-то думал, что команда высадить его одного посреди океана была хорошей идеей? Он дурак.

Очередной камень больно ударил его в плечо. При любой возможности Джеймс налегал на весла, чтобы плеснуть на мальчиков побольше воды, надеясь, что, если пыльца пикси смоется, они упадут. Он попал на нескольких мальчиков и те, когда стали снижаться, отступали в безопасное место, пока не остался только Питер Пэн. Дважды, когда в лодку рядом с ним падал камень размером с ладонь, Джеймс хватал его и изо всех сил швырял в Питера.

Мальчишка каждый раз смеялся, уворачивался от камня, когда тот летел вверх, ловил его и бросал обратно в Джеймса. Камни продолжали скапливаться на дне лодки, заставляя ее все глубже погружаться в воду, сначала медленно, но по мере того, как все больше дерева раскалывалось и трескалось, внутрь начала поступать вода. В конце концов, у пиратского капитана не осталось иного выбора, кроме как покинуть свое судно, и Питер, торжествующе крича, полетел обратно на сушу, выкрикивая при этом насмешки.

Холодная морская вода сдавила грудь Джеймса, когда он погрузился в воду, выводя тепло из его тела быстрее, чем он ожидал в теплый летний полдень. Джеймс вынырнул на поверхность и глубоко вдохнул, оказавшись на свежем воздухе. Берег внезапно показался намного дальше, и далекие насмешливые крики его бывшего лучшего друга обрушились на него, как дополнительные физические удары по телу. Он устремился к суше, быстро перебирая ногами, направляясь к далеким колышущимся пальмам.

Казалось, что каждая океанская волна утаскивает его обратно в море, а тяжесть одежды и оружия тянула его под воду, словно намереваясь утопить. Джеймс продолжал плыть вперед, жалея, что у него нет левой руки, потому что железный крюк тянул его вниз, заставляя грести глубже, чем когда-либо прежде.

«По крайней мере, сейчас не так штормит, как в тот раз, когда Динь смыло за борт», — с сожалением подумал он. На этот раз крокодила тоже не было. Каждый раз, когда Джеймс поднимал голову, чтобы глотнуть воздуха, берег не казался ему ближе. Прилив сменился отливом. Переводя дыхание, Джеймс перевернулся на спину, чтобы передохнуть, но волны постоянно захлестывали его и заливали рот и нос едкой соленой водой.

Единственными показателями времени, по которым Джеймс мог судить, были количество гребков и положение солнца на небе. Тысяча гребков. Джеймс взглянул на небо, мысленно подсчитывая время суток и пытаясь не обращать внимания на боль, пронзающую его конечности.

Две тысячи гребков. Каждая клеточка его тела кричала в агонии от физической нагрузки, а по всей коже расплывались синие и фиолетовые синяки. Как бы ему ни хотелось сохранить сапоги, он скинул их и отстегнул меч, позволив им по спирали опуститься на дно океана. Они будут ему не нужны, если он утонет. С новой решимостью он продолжил плыть, взмахивая крюком.

Три тысячи, четыре тысячи, пять тысяч гребков. Джеймс больше не чувствовал своего тела. Холодная океанская вода вкупе с онемением мышц вызвали ощущение омертвения, которое распространилось по всему телу. Когда день клонился к закату, земля, наконец, показалась ближе. Он сможет это сделать. Еще немного.

Когда он, наконец, приблизился к берегу, вопрос был скорее в его способности продираться сквозь водоросли и не наступать на острые кораллы, чем в умении плыть, но, наконец, с наступлением сумерек он почувствовал твердую почву под ногами.

Джеймс волочил свое тело по песку. Он больше никогда не хотел плавать. Он рухнул на четвереньки в песок и перевернулся на спину. Через несколько мгновений Джеймс поддался усталости, и его сознание окутал сон, утягивая взабытие, пока он не погрузился полностью.

Глава 24

Слабый звук смеха в сочетании с нечеловеческим воплем разбудил Джеймса. Он приоткрыл обожженные солнцем глаза и, прищурившись, огляделся по сторонам, постепенно осознавая, что, должно быть, проспал всю ночь и проспал далеко за полдень следующего дня. Он застонал, когда боль в теле дала о себе знать. По крайней мере, желание Динь-Динь о том, чтобы он больше спал, исполнилось. Джеймс поднял левую руку, чтобы заслониться от бьющего в глаза солнечного света, и изогнутая кожаная манжета, в которой находился крюк, глухо стукнула его по лбу.

Сначала он увидел только колышущиеся пальмовые ветви над головой, сквозь которые пробивались солнечные лучи, но его внимание быстро привлекло какое-то движение на пляже. Там, где вода плескалась о песок, группа мальчишек вытаскивала из полосы прибоя какое-то существо. Несмотря на то, что каждый дюйм его тела болел, одежда была пропитана солью, а кожа натерта песком, он нашел в себе силы подняться на ноги. Потерянные Мальчики напали на русалку.

Горячий песок обжигал его босые ступни, когда он, пошатываясь, направился к небольшой группе, слишком поглощенной своим занятием, чтобы обратить внимание на приближающегося одинокого пирата. Каждый шаг стоил Джеймсу дорого. Он чувствовал, как острые осколки ракушек впиваются в его обожженные ступни, но когда увидел знакомого мальчика, вытаскивающего нож, он ускорился, отчаянно пытаясь добраться до них прежде, чем они причинят какой-либо вред существу.

— Стой! — взревел он, и голос застрял у него в горле.

Каким-то чудом мальчики услышали его и остановились. Вся группа подняла головы. Двое мальчиков держали русалку за руки, а трое других крепко держали ее за хвост, продолжая яростно колотить. Лидером группы был не кто иной, как сам Питер Пэн, который держал нож. Увидев Джеймса, он радостно вскрикнул и опустил нож. Джеймс увидел в другой руке Питера стеклянную бутылку, наполненную зеленой жидкостью, о которой упоминала Динь-Динь, затем опустил взгляд на запястья русалки, с которых капала кровь того же нефритового цвета. Он собирал русалочью кровь.

— Капитан Крюк! Какая неожиданность, что мы так скоро снова видим тебя. Мы думали, ты будешь плавать с треской.

Русалка, на лице которой была написана паника, вырывалась из рук мальчиков и смотрела на Джеймса умоляющими глазами. Джеймс не обращал внимания на обжигающий песок на своих израненных и покрытых волдырями ступнях и сделал еще несколько шагов.

— Отпустите ее, — крикнул он, медленно приближаясь к группе и стараясь не морщиться от боли, пронзавшей его ступни и каждый дюйм сгоревшей кожи.

Питер Пэн махнул рукой своим последователям и подошел к своему бывшему лучшему другу.

— Или что? — с вызовом спросил он. — Собираешься справиться со мной в одиночку? Джимми, малыш, у тебя нет ни малейшей надежды, что эти парни отвернутся от меня.

— Отпусти ее, — повторил Джеймс. — Сейчас же.

Несколько мальчиков, державших русалку, выглядели испуганными. Джеймс внимательно наблюдал за мальчиками. Как только их хватка ослабла, русалка предприняла еще одну попытку освободиться, и Джеймс напал. Используя свой крюк, он ударил по мальчикам, державшим русалку за хвост, которые взвизгнули и отскочили в сторону. Русалка рухнула на пляж, увлекая за собой одного из мальчиков, который держал ее за руку. Он споткнулся о большой кусок плавучего дерева и опрокинулся навзничь.