Подлунная Роза - Реброва Алена Дмитриевна

Я выступила вперед, держа в руке кинжал, сердце билось спокойно, но так гулко, что отдавало в уши. Толпа опустошенных магов дрогнула, все они как один уставились на меня, и маска не могла защитить от их осуждающих взглядов.

– Одри… – воскликнула Умма, горько и бессильно, и я двинулась к ней.

Больше она ничего не сказала, жизнь в ямах вытянула из нее все, что можно. Она стояла, смиренно ожидая своей участи, лишь ее губы искривились в горькой гримасе оттого, что придется погибнуть от моей руки. Подойдя к ней, я поднесла кинжал к ее лицу и начертила острием на лбу символ клана. После этого я опустила кинжал на землю, и приложила пальцы к голове Уммы.

Что-то внутри противилось, но я заставила себя сосредоточиться. Как учил Сирил, я позволила внутренней жажде вести меня и искала в ослабшем теле крупицы жизни, медленно притягивая их к себе. Когда их стало достаточно, между мной и Уммой возникла связь, я отдала подруге, сколько успела, чтобы мой маневр не заметили. Как только связь упрочнилась, я создала еще одну, между собой и Салтром, передавая ему то, что уходило из Уммы, и добавляя немалую долю от себя самой.

Все внимательно следили за мной, соверши я хоть одно лишнее движение, и на меня бы немедленно бросились, однако я знала, что не смогу закончить – ведь я сделаю то, чего так и ждут от меня подозрительные взгляды. Сколько времени останется до того, как на меня кинутся, зависит только от моей ловкости.

Шли секунды, отмеряемые импульсами исходящих из меня фиолетовых нитей, которые звенели в пространстве. Салтр с жадностью пил из созданного мной потока, и как только мне показалось, что он увлекся достаточно, я позвала все то, что в нем сидело, но не так, как это делали в клане.

Я не собиралась подчинять себе его силу, вместо этого я предложила ей себя, как сосуд, добровольно становилась ее марионеткой – то, чего раньше я так боялась, теперь было моим единственным шансом. Веками накопленное могущество пылало ненавистью, почти как живое существо, оно не смогло устоять перед моим предложением и устремилось к обещанной свободе. Искрящаяся магия обрушилась на меня, как водопад, заряжая не огнем, а безумными, хаотичными молниями.

Я вырвала из старейшины жизнь, как позвоночник из распаренной рыбьей тушки, и этого рывка хватило, чтобы лишить его воли сопротивляться. Оглушенный стремительностью, с которой из него рвались силы, он не сумел опомниться вовремя, и этого мига хватило, чтобы сделать процесс необратимым. Салтр стремился оборвать поток, но это уже было не в его власти: его силы сами искали выход из хрупкой оболочки, и он не мог им противостоять.

Мои глаза стремительно заволакивало синим туманом, кожа пылала, но я не сопротивлялась захватившему меня пламени: в этот раз я не боялась последствий, они и были моей целью. Как я вселялась в воду и пламя, так теперь позволяла овладеть собой могуществу, наполнявшему Салтра, становилась его телом, его мыслями.

Какое право они имели удерживать меня в заточении? Что значат эти муравьи в сравнении со мной? Вековая пыль – удел тех, кто посмел пленить меня…

Безжалостная мощь рвалась наружу, и я позволила ей обрушиться на темные фигуры, собравшиеся вокруг. Она управляла моими движениями и моими мыслями, но не так, как когда-то: теперь я знала, какое место занимаю в происходящем, я словно находилась внутри огромного призрачного зверя, который терзал своих мучителей. Мы двигались синхронно, но не были ни едины, ни порознь, мы дополняли друг друга.

Колдуны атаковали, но их молний не хватало, чтобы причинить мне вред, заклятия-гарпуны возвращались к колдунам, унося с собой не мою жизнь, а часть того, что выплеснулось из Салтра. Прежде чем высвобожденная мною мощь истощилась, поляна опустела вполовину.

Умма и остальные сумели сбежать, старейшина лежал на земле неподвижной фигурой, а я осталась один на один с выжившими магами. Чужие силы покинули меня, они расплескались вокруг и обрели долгожданный покой, теперь я была уязвима, но еще могла колдовать. Теперь моя судьба зависела от Сирила.

За мгновение до того, как броситься на ближайшего колдуна, я нашла взгляд Сирила в толпе. Он в ужасе смотрел на происходящее, но я кивнула ему, предлагая присоединиться.

«Ты был ближе всех ко мне и не мог не знать о моих намерениях. Тебе не поверят и, даже если мне не удастся бежать, тебя убьют следующим. Беги со мной или умрешь от рук клана».

Он понял мои невысказанные слова за доли секунды, я увидела это и больше не смотрела в его сторону. Я должна была прорваться сквозь преградивших мне дорогу колдунов, догнать Умму и остальных, чего бы это ни стоило.

Словно спятивший танцор, я двинулась к ближайшему колдуну, и он упал замертво. В меня уже устремились две молнии, от одной я ушла, другую развеяла, припав на колени и чуть не поскользнувшись на траве. Следующий выпад я бы не отразила, но тут на моих врагов обрушилась их собственная кровожадная магия. Сирил ринулся на них, давая мне возможность подняться и вырваться, и я воспользовалась ей, ринувшись к деревьям.

Оказавшись за стволами, я остановилась, чтобы помочь другу. Мне удалось попасть в нескольких магов, которые были ближе остальных к нему, и это дало ему несколько секунд, чтобы добраться до кромки леса. Схватившись за руки, мы рванули в чащу.

Глава 5. Путь домой

Когда мы с Сирилом нагнали Умму и остальных, они готовы были броситься на нас, но мы пронеслись мимо, вопя, чтобы они поспевали за нами, потому что преследователи близко. Всей толпой мы бежали сквозь леса, не замечая ни веток, ни кочек, ни ям. Один из погнавшихся за нами магов все же подобрался слишком близко, и нам с Сирилом пришлось вступить в схватку. К счастью, мы победили, и к рассвету все оказались на свободе… посреди леса, истощенные, голодные и совершенно потерянные после ужаса прошедшей ночи.

Бывшие пленники валились с ног, Сирил еще держался, хотя после гонки дышал, как чахоточный, и казалось вот-вот зайдется кровавым кашлем.

И вот, посреди всей этой картины, я увидела на другой стороне лесной поляны свою лошадь.

Я не стала привязывать ее, когда отправилась навстречу Умме, хотя оставила в седле карты и деньги, надеясь, что в лучшем случае разыщу ее, а в худшем – животное сможет свободно передвигаться и хотя бы не погибнет от голода.

Лошадь смотрела на меня с не меньшим удивлением, чем я на нее, и я, не выдержав, расхохоталась. Я смеялась до слез, это был хриплый болезненный смех, раздиравший горло, но я не могла остановиться, осела на землю и продолжала хохотать, пока последние силы меня не оставили. Никто из колдунов не решился меня успокаивать.

Моя лошадка стала нашим спасением, с картами мы смогли выбраться из леса и дойти до ближайшей деревни, где за щедрую плату получили одежду, еду и ночлег.

Только проснувшись в старом сарае и увидев в дырявой крыше голубое небо, я поняла, что все, наконец, закончилось. Моя жизнь вернулась ко мне. Я смогла со всем справиться… я понимала, что совершила большую ошибку, но от таких мыслей почему-то становилось радостно.

Я умылась, переоделась в чистое, разузнала у местных последние новости. Нужно было скорее возвращаться во дворец, мне не терпелось снова оказаться в родном месте, однако я не могла так просто откреститься от того, что случилось со мной в пещерах. В деревню со мной пришли шестнадцать человек, кроме меня, Уммы и Сирила, и ни один из них не знал, как и зачем жить дальше. Все они попрощались с жизнью много дней назад, некоторые провели в нижних пещерах не меньше года, никто их не искал и не ждал.

– Ты вернешься во дворец? – спросила Умма, когда мы сидели у костра недалеко от сарая, где нам всем разрешили заночевать. На колдунье уже было простое застиранное платье, но даже такая непритязательная одежда казалась лучше черного балахона.

– Сейчас в Подлунных землях небезопасно, – сказала я, посмотрев и на остальных. Кто-то сидел с нами, кто-то слонялся поблизости, кто-то дремал на сене в сарае. – Думаю, вам лучше отправиться со мной. Так вы сможете хотя бы прийти в себя и встать на ноги в хорошо защищенном месте.