Его строптивая любовь (СИ) - Коняева Ирина
К моему появлению в спальне зеркало уже стояло на месте, и я вдруг поняла, что Эрмид меня затягивает всё сильнее и сильнее. Я уже и о Земле почти не думаю, и по социальным сетям не страдаю, даже почти привыкла к отсутствию интернета. Почти, но не совсем, конечно. Как ни крути, а это гениальное изобретение человечества и с ним магический мир нравился бы мне куда больше.
Меня тянули назад лишь два человека — мама и лучшая подруга. Будь они здесь, я бы и не думала о возвращении. Ну разве что в отпуск прогуляться.
Представила рекламный баннер: «Горящий тур Арима, Эрмид — Каир, Земля. 6 дней, 7 ночей. Всё включено, магия выключена», хмыкнула.
Настроение было чудесным, хотя немного царапало чувство вины из–за Рагнара. Пыталась, конечно, себя утешить стандартными фразами, вроде: «Он взрослый мужчина, умеет просчитывать риски. Если принял решение вскрыться, предъявив во всеуслышание четыре стихии, кто я такая, чтобы ему запрещать?», но отпустить ситуацию всё равно до конца не удалось, и я пообещала себе быть к нему внимательнее и поменьше вредничать.
Огонёк трепыхнулся, желая выдать порцию сарказма, но спрятался, уловив моё недовольство.
Да, дорогой сожитель, я всё ещё на тебя обижена и не готова общаться как раньше.
И тем не менее, чувствовала, что напряжение сходит на нет. И скучаю, очень скучаю по этому паршивцу.
В груди стало теплее — подлизывается.
И чего я такая добрая? Почему–то с утра большинство проблем кажутся не такими ужасными. Или я просто отходчивая? С другой стороны, как ни крути, а нам с живой стихией предстоит долгая совместная жизнь, нет смысла вечно обижаться, куда разумнее восстановить отношения, разобрать их по косточкам и достигнуть взаимовыгодных договорённостей.
«Выползай уже», — буркнула ещё более нетерпеливому товарищу, чем я. Ох уж эта огненная стихия — никакой сдержанности.
«Извини. Я больше так не буду», — повинился Огонёк, а я… растаяла.
Нет, ну это никуда не годится. Я ведь тёмная. Тёмные должны быть злыми и жестокими, не прощать ошибок ни себе ни окружающим. И тут же сама себе напомнила, что тёмные никому ничего не должны, а мне даже волшебный каад прямо сказал, что доброта — одно из присущих мне качеств. Точнее, недостатков. Тогда я удивилась, ведь доброта — качество хорошее, но сейчас понимала — каад прав, нельзя быть слишком доброй, в Эрмиде это примут за слабость и будут использовать направо и налево. Во всём нужна мера.
«Так уж и быть. Но не вздумай ни с кем общаться, кроме меня. Или без моего разрешения», — выдвинула я основное требование.
«Я так не могу», — тут же надулся Огонёк, словно не был в опале и может выдвигать условия.
«Почему это?» — возмутилась, тут же подумав, что я, пожалуй, перегибаю. Взаимовыгодное сотрудничество — это договорённость всех заинтересованных сторон, а не безоговорочное следование «террористическим требованиям» одной из них.
«У меня тоже есть друзья и обязательства», — важно проговорила стихия, явно не собираясь ничего объяснять, замыкаясь в себе, скручиваясь в крохотную спираль.
«И как мне доверять тебе после этого?» — уточнила, растеряв боевой настрой. Даже на стул опустилась — уровень энергии ощутимо снизился. Без огня я была сама не своя. Отвыкла.
«Я всегда на твоей стороне, Миа», — заверил Огонёк тускло и несчастно.
Кажется, он плохо себя чувствует. Расстроен не на шутку, плюс я давно его не кормила.
В груди тут же разгорелся пожар — троглодит показывал, насколько верно я подметила его чувства. Точнее, одно–единственное основное чувство — голода!
«С кем ты общаешься?» — проговорила настойчиво. Дурит мне здесь голову, строит из себя самого больного в мире. Вот уж действительно Карлсон, только вместо конфет с вареньем любит мясо с кровью.
«С другими стихиями, с Тьмой, с академией», — перечислил Огонёк так быстро, словно давно подготовил ответ. — «А теперь давай пойдём есть!»
«С Цитаделью драконов тоже?» — уточнила, вспомнив, как меня накрыло волной боли, когда проходила мимо неё. Сейчас подумалось, что это были чувства Огонёчка, не мои.
У меня было несколько аргументов в пользу этой теории:
Первый: академия — тоже живое строение, однако я не чувствую её эмоций и желаний даже в прямом контакте.
Второй: слишком явное желание Огонька закруглить тему его загадочных собеседников.
Третий: одно из недавних заявлений живой стихии. Он тогда сказал, что ему запретили объяснять мне причину недоверчивого отношения академии, и реально молчал. Притом казался испуганным. А кто может напугать живую стихию? Лишь кто–то обладающий властью и знанием, как причинить боль или даже уничтожить моего милого зайчика–огонёчка.
Нарисовались несколько вариантов, один другого интереснее. Возможно, они были далеки от правды, но пока со счетов я их не сбрасывала, присмотрюсь, поищу информацию дополнительную, обмозгую на свежую голову.
«Верно», — подтвердил Огонёк. — «С Цитаделью и Академией я давно знаком. Особенно с Цитаделью».
Я закончила плести косы, поднялась и покусала губы, размышляя, продолжить беседу на болезненную для стихии тему или нет. Желудок всячески намекал, что пора его кормить и время дорого — пока нет наплыва студентов в столовой готовят мало, нам может не хватить, так что я направилась туда, всё же озвучивая вопрос.
«Огонёчек, милый, ты хочешь сказать, что Цитадель — это твой дом? Потому ты так остро реагируешь на любое её упоминание?»
Ответом мне была тишина.
Я успела дойти до столовой, позавтракать в одиночестве (ура!), выпросить несколько сосисок для огненного троглодита, прогуляться по парку, как вдруг мне решили открыться.
«Я родился не в Цитадели, как ты подумала, и даже не в одном с ней мире, но вырос именно там. Поэтому можно сказать, что Цитадель — мой дом. В некотором смысле. Я понимаю, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе больше, но пойми, Миа, я не имею морального права раскрывать тебе все карты по щелчку. Есть знания, к которым следует подготовиться. Твоя задача — учиться, взрослеть, наращивать броню. Не обижайся, пожалуйста. Я действую в твоих интересах», — закончил Огонёк, вновь скрываясь в «раковине», будто улитка.
Мне хватило нескольких мгновений, чтобы обдумать его слова. Они не вызвали сопротивления, Огонь был прав. Я на собственном примере поняла, насколько дозировано должна поступать информация. Человеческая психика… ой, то есть огненно–тёмная психика… Впрочем, здесь речь не о расе. Я ещё ребёнок по меркам тёмных, а детки не рождаются сразу сильными, смелыми, с твёрдыми убеждениями и стальным характером. Им нужно созреть.
«Девочка моя», — шепнула Тьма растроганно, и нежно коснулась щеки.
Зажмурилась, едва не мурлыкая. До чего хорошо, когда она рядом, когда поддерживает и хвалит.
Тьма нырнула под кожу, проявляясь на долю секунды чёрной вязью, очищая кровь, излечивая, и я в ужасе открыла глаза, вспомнив вчерашний разговор с Маро! Чем он меня одурманил? Что вообще, чёрт возьми, происходит? Почему я так ему доверяю, понимая, что доверять не стоит?
В крови разлилось ледяное спокойствие.
— Спасибо, моя хорошая, — поблагодарила я Тьму. — Побудь со мной ещё немного, хочу поговорить с одним негодяем.
Я решительно направилась к башне и дёрнула дверь в мужской сектор, однако та не поддалась. Обратилась к Академии с просьбой пропустить — без результата. Вспомнила о запертой там (по крайней мере в теории) леди Фогрейв, подумала, что Академия права, мне там делать нечего, а Маро я встречу ещё неоднократно, нет смысла торопить события.
Погода сегодня, что называется, шептала, но я решила, что хорошего понемножку и направилась в библиотеку, это было куда важнее. Ректор выдал допуск, так что я не скромничала, заказала себе огромное количество книг и с удовольствием принялась за дело.
Быстро просматривая оглавления и содержание особо интересных глав отложила добрую половину в сторону. В них или не было толковой информации или я с ней уже ознакомилась. Удивительно, до чего много книг я успела прочитать в Ургране, а ведь я уже не училась в школе и списка литературы на лето мне не задавали.
