Ловушка для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна

Когда кона Ирэна увлеклась разговором с седым благообразным господином и отошла к выложенному сине-золотыми изразцами камину, на соседний пустующий стул вдруг опустился франт. Как его назвала будущая свекровь? Я уже забыла.

К нам тут же присоединился старший брат Мейера с женой.

— Лалисса, я так рада знакомству, — прощебетала беременная девушка.

Явно вилерианка, багряные волосы и вишнёвого цвета глаза красноречиво об этом свидетельствовали. Хотя Мейер, кажется, упоминал, что она переселенка. Или нет? От жара я уже не очень хорошо соображала, но хотя бы имя помнила.

— Олетта, взаимно. И прошу, называйте меня Лиссой, — ответила я, после чего горло мгновенно пересохло, пришлось сразу сделать несколько глотков воды.

— Лисса, — растягивая звуки, проговорил франт глубоким, соблазнительным голосом. — А я Сидхар. Отрадно видеть вас этим вечером…

Возможно, франт пытался вложить в свои слова некий подтекст, но меня сейчас больше волновали горячий туман в голове, жар и потеющая спина. Не проступят ли на платье некрасивые пятна до того, как этот несносный раут-нераут подойдёт к концу?

— Сидхар — один из лучших бойцов клана, — озорно улыбнулся Элдрий. — Сколько раз он Мейера обривал, вы бы знали, Лисса. Жаль, что сейчас братца нет, наверняка бы он устроил драку, получил по носу и заперся бы в своей комнате, лелея раны.

Я озадаченно уставилась на старшего брата Мейера. В его словах звучало столько яда, что удивляло, как он сам им не отравился. Это что? Ревность, зависть, желание отомстить маминому любимчику?

— Право, Эл, не стоит портить очаровательной Лиссе настроение. В конце концов, она же не виновата в том, кому выпала честь за ней ухаживать, — белозубо оскалился Сидхар.

Длинноволосый, пожалуй, был красивее всех братьев Феймин, включая и старшего. То ли масть вилерианцев перестала меня пугать, то ли сказалась общая усталость — мозг уже не воспринимал их внешность, как чуждую и непривычную. Сейчас передо мной сидел просто привлекательный яркий молодой мужчина с гармоничными чертами лица. Мужчина, на которого мне было решительно плевать. Все желания сводились к одному: поскорее оказаться в комнате и лечь спать.

— Если честно, на месте Лиссы я бы задумалась о том, почему Мейер её вот так взял и бросил, это же просто опасно, в конце концов? — прощебетала Олетта. — А что если он не вернётся вовремя?

— Олетта, — остановил её Элдрий.

— Ладно, я молчу, — возвела она глаза к потолку.

— Если он не вернётся в ближайшие дни, то мне его жаль, потому что в таком случае я намерен предложить свои ухаживания, — вкрадчиво проговорил Сидхар, пристально глядя мне в глаза. — Лисса слишком прекрасна, чтобы остаться без внимания. А уж я своего шанса не упущу и не стану оставлять невесту одну среди чужаков. Вам же неуютно здесь, не так ли?

Последние слова прозвучали с искренней заботой. И крыть было нечем, неуютно — это ещё мягко сказано. С каждой минутой мне становилось всё хуже, и голова кружилась всё сильнее.

— Я бы хотела вернуться к себе. Чувствую себя неважно, — отозвалась я, борясь с волнами накатывающим жаром.

Огляделась, но будущую свекровь не нашла. И куда она делась?

— Позвольте мы вас проводим, — тут же вызвался Сидхар.

— Идите. Я предупрежу маму Ирэну, что Лисса устала и решила лечь пораньше, — мелодично проговорила Олетта. — Неудивительно в текущих обстоятельствах, да ещё и без Мейера рядом.

В голове нарастал болезненный гул. Поднявшись со стула, я даже пошатнулась, но Элдрий подхватил меня под затянутый в плотный бархат локоть. Как же сильно хотелось поскорее снять это платье! Вот есть платье-футляр, а это платье-саркофаг. Персональный бархатный крематорий.

Выведя из гостиной, брат Мейера и Сидхар сопроводили меня в жилое крыло, а затем Элдрий вдруг подмигнул своему другу, отсалютовал мне и стремительно скрылся в пустом коридоре. Я бы шокированно уставилась ему вслед, но чувствовала, что если сейчас не лягу, то просто в обморок свалюсь самым прозаическим образом.

Словно мне просверлили в темечке дыру и заливали сквозь неё расплавленное, тяжеленное золото, отчего голова становилась просто неподъёмной.

— Позвольте вас проводить, прекрасная Лисса, — томно промурлыкал Сидхар и положил руку на талию.

Я сипло осадила его:

— Уберите руки, я невеста Мейера…

— Лисса, не будьте столь категоричны, — ничуть не уязвился ответом собеседник. — Вы — само очарование и вполне можете выбирать, кто составит вам лучшую пару. Времени на выбор, конечно, не так много, но неделя у вас в запасе точно есть. И я буду безмерно рад возможности произвести на вас впечатление.

Впечатление произвела бы на меня сейчас только микстура от температуры. Надо было вернуться и поискать кону Ирэну, попросить у неё какое-нибудь лекарство, но до спальни уже ближе, неизвестно, куда делась потенциальная свекровь, а гости вряд ли носят жаропонижающие в карманах парадных камзолов… Я отвернулась от навязчивого мухожора и шагнула в сторону своих покоев, но этот нахал ещё и задержать меня попытался.

Отталкивая протянутую ко мне руку, раздражённо пробормотала:

— Лучше позовите доктора…

— Лисса, не драматизируйте, у вас просто небольшое недомогание.

Недомогание? Чтоб тебя так недомогнуло, как меня!

Голова становилась всё тяжелее и горячее, жажда нарастала, кожа пылала всё сильнее. Хотелось лишь добраться до спальни, снять раскалённое пыточное платье и отрубиться. Хлопнув перед носом недовольного франта дверью, так и сделала.

Стянула платье, нырнула в постель и утонула в горячем мареве лихорадки.

Глава 19. Ещё жарче

Ночь прошла то ли в бреду, то ли в кошмарах. Сначала снились жаркие пустыни и сауны, а потом арктические ледники и проруби, в которых трясло от холода. Вся постель промокла от пота, запасного комплекта белья не было, а от мысли сходить найти кону Ирэну темнело в глазах. Чувствовала себя настолько разбитой, что даже на постели села с трудом. Свесила ноги с края кровати, коснулась стопами ледяного пола и часто задышала от усилия.

Первая попытка встать провалилась. Вторая тоже. На третью я упёрлась руками в край кровати и наконец поднялась на ноги.

Непомерная жажда выхолостила нутро. Стены комнаты казались растрескавшимися и тянущими из меня драгоценную влагу. На тумбочке стоял кувшин с водой, и я тут же осушила его, но облегчения это не принесло. Голова кружилась. Колени противно дрожали. Всё тело казалось настолько слабым, что грозилось рассыпаться на части под собственным весом.

Семь шагов до двери ванной показались марафонской дистанцией, пройдя их, вцепилась в косяк и тяжело дышала, борясь с полуобморочным состоянием. От двери — к раковине. Еле хватило сил повернуть вентиль и пустить воду. Когда вожделенная струйка потекла на золотую поверхность, я припала к крану и никак не могла напиться. Каждый глоток словно усиливал жажду, а не утолял её.

Вдруг сознание помутилось, меня повело, и я осела на пол, цепляясь руками за раковину. Приступ головокружения всё не проходил, к нему прибавился озноб. Холодный шлифованный мрамор выстудил из меня остатки сил.

Да что за грипп я умудрилась подхватить?

Кое-как подтянулась, поднялась на ноги, сделала ещё несколько глотков и остановилась только тогда, когда поняла: ещё немного воды, и меня вырвет. Но жажда при этом никак не унималась, даже сильнее стала… Нетвёрдыми, шаркающими шагами вернулась в остывшую прелую постель. Распласталась на одеяле сверху, закуталась в него, как смогла, и снова провалилась в нездоровую хмарь сна.

Разбудил стук в дверь.

— Лисса? — раздался голос будущей свекрови.

— Войдите! — прохрипела я.

Звуки оцарапали горло, а на глазах аж слёзы выступили от усилия.

Кона Ирена вошла внутрь и удивлённо меня осмотрела. Положила руку на лоб и мягко упрекнула:

— Лисса! Ты же вся горишь! Почему не сказала? Почему не позвала?

— Я заболела…