Золушка для инквизитора (СИ) - Филеберт Леси

Я чувствовала себя прекрасно, я была в своей стихии. Магия текла по моим венам, я ни черта не умела ей управлять, поэтому просто позволила эмоциям взять верх над разумом. Я позволила магии литься так, как она хочет, изливаться гневом, топить, топить всё вокруг, ломать, крушить, вымывать всё это безумие!..

Магия во мне пела от удовольствия. Мне так и слышалось ее сладострастное «наконец-то!». Наконец-то она вспыхнула во мне в полную силу, и я ощутила, как это прекрасно — уметь колдовать...

Вайлинар, однако, даже в такой ситуации не сдавался. Восклицая какие-то заклинания, он создал подобие защитного кокона вокруг себя, чтобы волна не раздавила его. Я напряглась, пытаясь как-то мысленно заставить воду раздавить этот чертов кокон вместе с Вайлинаром. У меня не получалось, ведь я не знала никаких волшебных техник и заклинаний, действовала сугубо интуитивно. Но кровожадности во мне сейчас было столько, что я могла — и желала! — размазать Вайлинара чисто на голом упрямстве. Поэтому продолжала размахивать шваброй, как дирижерской палочкой, направляя ее на сбрендившего харнайна Дилахорского.

Однако, выяснилось, что одного упрямства тут маловато было. Через пару минут стена воды уменьшилась, ослабла и стала потихоньку стекать обратно в реку.

Я не справлялась... Голова жутко кружилась, снова начала мучить лютая жажда.

Вайлинар явно почувствовал мою слабину и выкрикнул что-то. Из-за шума воды я не разобрала слов, но по тону голоса можно было понять, что Вайлинар предвкушает момент расплаты надо мной.

Но как раз в тот момент, когда почувствовала, что моя вспышка магии начала иссякать, и я совсем теряю над ней контроль, откуда-то сбоку раздалось громкое восклицание, вспыхнул алым цветом густой дым и окутал Вайлинара, который быстро обмяк и вскрикнул от боли, упав на землю в неестественной позе.

Я тяжело дышала, как после скоростного забега. Была мокрая с головы до ног от речной воды, дрожащей рукой убрала прилипшие ко лбу волосы, посмотрела в сторону своего спасителя.

Зрение помутнело, от усталости всё плыло цветными пятнами.

А еще — начались галлюцинации. Потому что привиделось, что ко мне идет улыбающийся Маркус.

— Кэти!! — услышала его громкое восклицание. — Кэти, милая!..

Как будто в замедленной съемке наблюдала за тем, как Лоренсо бежит ко мне. Ну как — бежит... Скорее — ковыляет на всей возможной для раненого человека скорости.

Только когда он шагнул вплотную и заключил меня в жаркие объятья, до меня дошло, что это не галлюцинация. Потому что вряд ли галлюцинации умеют стискивать в объятиях чуть ли не до хруста ребер.

Маркус? Живой?! Но... как?

— Ты... Живой? — спросила дрожащим голосом, недоверчиво проведя ладонью по щеке Маркуса. — Разве Вайлинар не ранил тебя?..

— Еще как ранил, — скривился Маркус, распахнув свою мантию.

Я перевела взгляд на его бок. В рубашке виднелась дырка от пули, сама рубашка вся была в крови. Однако кровь больше не текла, пули не было видно, да и рана будто бы заживала на глазах. Я недоверчиво провела рукой по раненому боку Маркуса и убедилась, что на коже остался лишь небольшой шрам.

— Вайлинар не знает, что ты моя истинная пара, — произнес Маркус таким тоном, будто это всё объясняло.

— А что это значит? Как это связано с тем, что ты сейчас жив?

— Это значит, что твоя ядовитая кровь не может меня отравить в принципе, — хмыкнул Маркус. — Истинная не может отравить своего истинного, так уж природой заложено. Могу хоть упиться твоей кровью, но подохнуть могу разве что от несварения желудка.

— Давай не будем проверять? — криво улыбнулась я.

— Согласен, — хохотнул Маркус.

Но тут же посерьезнел и заглянул мне в глаза, приобнимая за плечи.

— Ты не ушла порталом, хотя могла бы вернуться домой и просто навсегда забыть про меня, — негромко произнес он.

Я отвела взгляд в сторону, не в силах сейчас смотреть на Маркуса. Щеки пылали, дыхание все еще было учащенное, мысли путались.

Мне много чего хотелось сказать и сделать.

Хотелось сказать дурацкое «а знаешь, я тоже в тебя влюбилась».

Хотелось кинуться на шею и стиснуть в крепких объятьях.

Хотелось треснуть Маркуса шваброй от души, так, чтобы черенок сломался.

Хотелось завыть белугой и признаться в том, как мне было страшно, что я потеряла Маркуса навсегда.

Но сил не было настолько, что из ослабевших пальцев даже сама по себе выпала швабра, которую я так и продолжала до этого держать.

Где-то там раздавались громкие восклицания инквизиторов Маркуса, которые сейчас подоспели и скручивали всю местную стражу и особенно тщательно — Вайлинара. Где-то там раздавалось возмущенно ржание Сейтана, который пытался поаккуратнее слезть с крыши разрушенного дома.

Взгляд мой упал на мою левую руку. На ней появился странный рисунок — что-то вроде темно-зеленой, почти черной татуировки, которая опутывала всё запястье мистическим узором.

— Это венчальная руна, — пояснил Маркус, заметив мой немой вопрос во взгляде.

— В смысле?..

— В первую нашу встречу мы с тобой не завершили венчальный ритуал, — с улыбкой произнес Маркус. — В нашем мире для официального завершения ритуала жениху с невестой необходимо обменяться хотя бы каплей крови, тогда на руках вспыхивают венчальные руны, которые официально подтверждают союз и многократно усиливают магическую связь между супругами, если таковая имеется. Пуля, которую направил в меня Вайлинар, была сделана из твоей крови, и она не причинила мне вреда и полностью растворилась во мне. По сути... Мы обменялись кровью. Таким вот чудным образом.

Он взял мою левую ладонь своей правой рукой — на которой тоже сияла такая же татуировка.

— Это самое странное венчание, о котором я когда-либо слышала, — пробормотала себе под нос, не в силах оторвать глаз от красивых татуировок, переливающихся всеми цветами зеленого.

Маркус понимающе хмыкнул и негромко произнес:

— Ну что, Кэти? Может, ты все-таки согласишься стать моей женой? И, если ты все еще сомневаешься во мне, то знай: если бы я не был в тебя влюблен, даже наша истинная связь меня бы не вытащила с того света.

Я шмыгнула носом, открыла рот, чтобы ответить, и... начала заваливаться на бок.

Кажется, в этот момент силы меня окончательно покинули, и организм решил уйти в спасительное небытие. Но я не ударилась больно о землю, а почувствовала, как меня подхватывают на руки и несут... куда-то. Надеюсь, туда, где тепло и сухо. И где рядом будет мой Маркус. Мой, да!

Его насмешливый голос донесся до меня как будто издалека:

— Знаешь, Кэти... у тебя прямо-таки изумительный талант меня эффектно обламывать.

Эпилог

— Если родится мальчик, я назову его Маркусом, в честь нашего глубокоуважаемого храэна, — чирикала мне под ухо глубоко беременная Дина. — А если девочка, то Кэтариной, в вашу честь.

— Кэтариной? — переспросила я.

— Ну да. Вы уж простите, но ваше полное имя какое-то некрасивое, что ещё за “просто Катя”, — честно выпалила служанка. — А вот Кэтарина — очень даже красивое, загадочное такое. Я бы очень обрадовалась, если бы у меня была дочь. Эх, жаль, что никак не узнаешь наверняка. Хотя я ходила к гадалке одной, она сказала, что скорее всего мальчик. Но может быть и девочка.

Ну да, тут или-или, третьего не дано. Гадалка не обманула. Думаю, не стоит ошарашивать Дину известием о том, что в моем мире есть чудесный аппарат, который может подсмотреть пол ребенка ещё до рождения.

Она и так сейчас слишком восприимчивая к любой мелочи, а от такой новости вообще слетит с катушек.

Мы сидели с ней на берегу спокойной реки и дышали свежим воздухом. Ветер щекотал кожу, солнце грело макушки. Мы выбрались сюда просто так. Без конкретной цели. В последнее время я просто любила проводить время у воды, и Маркус даже подумывал перенести свою резиденцию куда-нибудь ближе к реке.

Дина совсем недавно вышла замуж за своего конюха. Судя по размеру её пуза (на втором месяце живот обычно не идет впереди девушки), свадьба получилась такой скорой не только из-за большой любви, но и из-за непредвиденных обстоятельств.