Нора Робертс - Околдованные
Мысли не давали ему уснуть до самого рассвета. С первыми лучами солнца он накрыл руку Роуэн своей, переплел пальцы и вернул их обратно в Орегон, в ее кровать.
Она что-то пробормотала во сне, перевернулась и снова успокоилась. Лиам поднялся с кровати, и оделся, наблюдая за спящей Роуэн. Потом тихо спустился вниз, чтобы сварить очень крепкий кофе.
Решил, что это может понадобиться им обоим.
Так как Лиам был настроен на ее волну, он сразу понял, что Роуэн проснулась. Он вышел наружу, держа в руке свою кружку с кофе. Она придет к нему, будет задавать вопросы.
Наверху сбитая с толку Роуэн осматривала свою комнату. Неужели ей все это приснилось? Не может быть, потому что воспоминания о прошедшем дне были слишком четкими. Голубое небо Монтерея над головой, музыка детского смеха вокруг. Тепло и гостеприимство.
Все должно быть по-настоящему.
Она уткнулась лбом в согнутые колени, издав слабый смешок. Больше ничего уже не должно было быть настоящим.
Она поднялась с кровати и приготовилась встретить очередной волшебный день.
Глава 11
Когда Роуэн увидела его на веранде, ее в который раз закружил водоворот чувств. Дикий трепет, любовь, восхищение. Она теряла дар речи от восторга при мысли о том, что ее может хотеть этот потрясающий, необыкновенный мужчина.
Действуя импульсивно, она вышла на веранду, обвила его руками и прижалась щекой к сильной спине.
Лиама поразили ее нежные, чистые чувства, которые она так легко показывала, и свой быстрый отклик на них. Ему хотелось развернуться, схватить ее и унести туда, где не надо думать ни о ком и ни о чем, кроме нее.
Вместо этого он накрыл свободной рукой ее руку.
— Ты вернул нас, прежде чем я успела попрощаться с твоей семьей.
— Ты увидишь их снова, если захочешь.
— Конечно. Мне хочется увидеть магазин Морганы. Должно быть он замечательный. И конечно лошадей Себастьяна и Мэл. Мне очень понравились твои родственники. — Она потерлась щекой о его рубашку. — Тебе так повезло с такой большой семьей. У меня есть кузены со стороны отца, но они живут на восточном побережье. Я не видела их с тех пор, как была ребенком.
Лиам нахмурился. Нельзя представить более удобного момента, чтобы рассказать ей все, что он хотел.
— Иди внутрь, Роуэн, налей себе кофе. Мне нужно с тобой поговорить.
Ее хорошее настроение пошатнулось, поэтому Роуэн ослабила объятия и сделала шаг назад. Она была так уверена, что Лиам повернется и обнимет ее. Вместо этого он даже не смотрел на нее, его голос был холодным.
Роуэн зашла в дом и тупо уставилась на разноцветные коврики на полу. Что она сделала не так? Что-то не то сказала? Или не сказала? Может…
Роуэн крепко зажмурила глаза, рассердившись на себя. Почему она это делает? Почему всегда думает, что дело именно в ней?
Она больше не будет так делать. Ни с Лиамом, ни с кем-то другим. Слегка мрачная, она взяла чашку и налила ее до краев горячим черным кофе.
Когда она повернулась, Лиам стоял рядом и смотрел на нее. Проигнорировав тугой узел страха в животе, она постаралась, чтобы ее голос звучал бесстрастно.
— О чем ты хочешь поговорить?
— Садись.
— Мне и так хорошо. — Она откинула назад спутанные волосы и сделала глоток кофе, который был такой горячий, что обжег язык. — Если ты почему-то сердишься на меня, просто скажи. Мне не нравится гадать.
— Я не сержусь на тебя. Почему я должен сердиться?
— Не имею понятия. — Чтобы занять руки, она достала буханку хлеба, намереваясь сделать тосты, которые, как она предполагала, скорее всего, застрянут у нее в горле. — Но иначе, зачем тебе хмуриться, глядя на меня.
— Я не хмурюсь.
Она обернулась, посмотрев на его лицо, и хмыкнула.
— Определенно хмуришься, но мне до этого нет дела.
Его брови удивленно взлетели вверх. Ее настроение очень быстро сменилось с мягкого и веселого на холодное и раздражительное.
— Тогда прошу прощения. — Он нетерпеливым жестом выдвинул стул, сел на него и приказал себе просто продолжить разговор. — Я познакомил тебя со своей семьей, и именно о семье я хотел поговорить. И я предпочел бы, чтобы ты села на чертов стул, а не носилась по кухне.
От его сердитого тона ей хотелось напрячь плечи, заняв оборонительную позицию, но вместо этого она заставила их распрямиться.
— Я собираюсь сделать завтрак, если ты не против.
Он что-то пробормотал, махнул рукой, и на стойке появилась тарелка со слегка поджаренными тостами.
— Вот. Хотя я не понимаю, как ты можешь называть это завтраком. Теперь сядь и успокойся.
— Я предпочитаю все делать сама. — Но она все же поставила тарелку на стол, и намеренно полезла в холодильник за джемом, чтобы потянуть время.
— Роуэн, ты испытываешь мое терпение. Я лишь прошу, чтобы ты села и поговорила со мной.
— До этого момента не просил, но сейчас, когда ты это сделал, я так и быть, присяду. — Роуэн вернулась к столу и села, удивленная тем, насколько самодовольно она себя чувствовала после этой маленькой победы. — Хочешь тостов?
— Нет, не хочу. — Услышав резкость в собственном голосе, Лиам вздохнул. — Спасибо.
Она улыбнулась ему с такой внезапной и открытой теплотой, что его сердце дрогнуло.
— Я очень редко выигрываю споры, — сообщила она ему, намазывая джемом тост. — Особенно когда не знаю предмет спора.
— Этот ты выиграла, не правда ли?
В ее глазах заплясали искры, когда она откусывала первый кусок от тоста.
— Я люблю выигрывать.
Лиам не мог не улыбнуться.
— Я тоже. — Он положил руку на ее запястье, когда она хотела поднять кружку с кофе. — Ты не добавила ни сливки, ни сахар. Я знаю, ты не любишь черный кофе.
— Только потому, что я делаю плохой кофе. Твой хороший. Ты сказал, что хочешь поговорить о твоей семье.
— О семье. — Он убрал руку, чтобы больше ее не касаться. — Ты понимаешь, что течет в крови моей семьи.
— Да. — Он сидел так близко и так внимательно смотрел на нее, что Роуэн боролась с желанием поерзать на месте. — Твой дар. Наследие Донованов. — Она улыбнулась. — Так называется твоя компания.
— Да, верно. Потому что я горжусь тем, откуда я родом. Сила — это обязанности и ответственность. Это не игра, но и бояться ее нечего.
— Я тебя не боюсь, Лиам, если тебя именно это беспокоит.
— Возможно, в какой-то мере.
— Я не боюсь, просто не могу бояться. — Она хотела потянуться к нему, сказать, что любит его, но Лиам встал из-за стола и начал метаться по кухне, хотя ранее сам просил Роуэн так не делать.
— Ты воспринимаешь все как сказку. Магия, романтика, «и жили они долго и счастливо». Но это просто жизнь, Роуэн, со всей ее неприглядностью и ошибками. Жизнь, — повторил он, снова повернувшись к ней, — которой нужно жить.
