Айя Линг - Ужасная сводная сестра (ЛП)
Я решаю снова наведаться в книжный магазин. Эллы какое-то время нет дома. Леди Бредшоу приказывает слугам провести в доме тщательную уборку и стирку, что полностью их истощает. Я могу встретить Билли и спросить, как дела у Джимми.
В книжном магазине находится только Билли, который чистит корешки книг большим желтым пером для пыли.
— Привет, Билли, — улыбаясь, здороваюсь я. — Как твои дела сегодня? Чувствуешь энергию солнечного утра?
Он улыбается в ответ сияющей улыбкой и кивает.
— А мистера Уэллсли здесь нет? — обычно в магазине всегда находится Мистер Уэллсли, а работа Билли — быть на побегушках.
— Он в подвале, — Билли берёт меня за руку и проводит за прилавок. Мы входим в узкий коридор, который пахнет книгами и выцветшими чернилами. В конце коридора находится покосившаяся лестница, которая ведёт на нижний этаж. Осторожно спускаюсь вниз. Независимо от того, как просто я одета, от длинных юбок никуда не деться, даже в середине лета. Хотя это и благословение для поклонников Бьянки. Если они увидят её в мини юбке, выставляющей напоказ её модельного вида ноги, они из полу-идиотов превратятся в полнейших идиотов. Билли указывает мне на комнату с открытой дверью. Изнутри доносятся невнятные голоса.
Войдя в помещение, вижу за столом мистера Уэллсли и нескольких мужчин. В комнате беспорядок, валяются кучи старых изданий, которые выглядят так, словно их место в музее, и стопки книг, грозящие вот-вот развалиться.
— Кто это? — спрашивает какой-то мужчина, почему-то не слишком дружелюбным тоном. Он большой, широкоплечий, с собранными в хвост волосами и с руками, похожими на ствол дерева, создающими впечатление, что он вполне может вышвырнуть меня через окно.
— Леди? — мистер Уэллсли бросает на меня любопытный взгляд из-под очков. — Что-то случилось?
— Хм... — я неуверенно пячусь назад, думая, не попала ли на собрание заговорщиков. — Вы же не делаете ничего нелегального?
Он ухмыляется.
— Ты угадала, леди. Мы занимаемся контрабандой опиума и наркотиков в королевстве. Теперь ты раскрыла наш маленький грязный секрет, и боюсь, что ты не выйдешь живой из этой комнаты.
Теперь мне становится ясно, что он шутит.
— Вы не смеете.
Мистер Уэллсли протирает очки своим зелёным фартуком.
— Тут я согласен. Его высочество заживо сдерёт с меня шкуру, если с тобой что-нибудь случится.
Моё сердце пропускает удар. Откуда он знает обо мне и Эдварде?
— Только что вспомнил, — мистер Уэллсли хлопает себя по лбу. — Сегодня парламент голосует за закон, который предоставил на рассмотрение его высочество.
— О восьмичасовом рабочем дне?
— Его отклонили.
У меня отвисает челюсть.
— Отклонили? Почему? Разве они не видят, что это просто бесчеловечно позволять детям работать больше чем восемь часов в день? Даже до того, как Джимми получил травму, он был таким тощим и хрупким, что на него было больно смотреть.
Мистер Уэллсли качает головой.
— Ничто не станет между недобросовестными владельцами и их неуёмной жаждой богатства. Как минимум четверть из них заседает в парламенте, и больше половины лордов так или иначе связаны с промышленностью. Это будет долгая, тяжелая кампания, если мы хотим ввести законодательный запрет на тех, кто опротестовывает право человека на труд.
— А Эндрю МакВин тоже там заседает?
— Нет, но у него десять процентов голосов. Не стоит тебе снова выплескивать на него вино. Мы об этом позаботимся.
— Как?
— Она слишком любознательна для леди, — рычит один из мужчин. — Уэллсли, если ты продолжишь отвечать на её вопросы, мы никогда не закончим.
Мужчина с конским хвостом отодвигает свой стул, поднимается и движется в мою сторону, и на миг мне кажется, что он и правда собирается меня вышвырнуть, но он лишь смотрит на меня.
— Нам здесь не нужны молодые девушки, которые суют свой нос в наши дела. Идите-ка отсюда и занимайтесь лучше вышиванием.
Горячая волна злости охватывает меня. Будь то хозяин фабрики или рабочий, взгляды по отношению к женщинам у них одинаковые. Господи, как же я скучаю по современному миру.
Мистер Уэллсли прокашливается.
— Видишь ли, Годфри, это не такая благородная леди, к которым ты привык. Она поддерживала его высочество, когда он вносил закон о восьмичасовом рабочем дне.
Годфри «Лошадиный Хвост» этим не впечатлён, кажется.
— Восемь часов — это немного резковатое начало при том, что дети вынуждены работать по двенадцать или пятнадцать часов. Принцу стоит лучше подумать над его изначальной идеей.
— Всё ещё есть надежда на поправки, — говорит мистер Уэллсли. — Слушайте, почему бы вам не продолжить дискуссию по мобилизации в фабричных городках? А я провожу леди к выходу.
Мне не слишком нравится идея с "провожанием" (скорее меня гонят пинками), но я итак не намереваюсь оставаться здесь с этими сексистами. Особенно после того, как Годфри качает головой и бормочет.
— Может быть, Господь все-таки убережёт нас от богачей, которые считают, что они знают всё о настоящем мире.
Стряхивая руку мистера Уэллсли со своего локтя, холодно говорю.
— Я могу сама найти выход, спасибо.
Он понижает голос.
—Знаю, что они не очень-то дружелюбные, но вы никак не можете помочь из-за того, кто вы есть и как выглядите. Вы — леди из привилегированного общества, и, даже если вы симпатизируете рабочему классу, все равно не поймете, что значит быть бедным и бороться с этим.
— Это не классовый вопрос, — бормочу, стряхивая пыль со своей юбки. Я не слышала от него критику в адрес Эдварда за то, что тот является частью богачей. Они видят во мне бесполезную женщину, которая не должна совать свой нос в общественные дела. По их мнению, женщины недостаточно умны.
— Для вас достаточно оказывать моральную поддержку, — говорит мистер Уэллсли. — Видите ли, мы здесь организовываем ассамблеи, формируем союзы и собираем подписи под петициями правительству. Даже если вы хотите вносить свой вклад, вы не можете проявлять себя в общественной деятельности.
— Почему нет?
Мистер Уэллсли как-то странно на меня смотрит.
— Ваш ум, определённо, работает не так, как у других молодых леди - это точно. Вы что, прибыли с другой планеты?
Ха. Очень близко к правде.
— В любом случае, — его тон резкий и твёрдый. — Вы здесь мало что можете поделать. Лучше оставьте эту проблему нам.
Меня возмущает его покровительственный тон, и я сдерживаю искушение показать ему язык.
— Кстати, разве через несколько дней не открывается ежегодное шоу цветов? Если вы не были там в прошлом году, то предлагаю вам посетить данное мероприятие. Это отвлечёт вас от тревожных вопросов. Пусть ваша прелестная головка отдыхает.
