Татьяна Форш - Черный котел
– Чего они хотят? Ее смерти? – Артем сжал холодную, как лед, руку девушки.
– Они хотят ее крови. Только кровь моей правнучки сможет разрушить оковы, которыми я их сковала. – Полина оглядела круг света, словно проверяя его на прочность. – Я запечатала «котел» своей смертью и завязала заклятие на кровь моего сыночка, а значит, на всех моих потомков. И чтобы оградить мой род, попросила Сашеньку отдать сыну его венчальный браслет. Этот талисман сохранил бы ему жизнь даже под пулями. Поверь! Я не хотела разрушать «котел», стремясь сделать мучение для всех этих душ – вечным, но мой дед сжалился надо мной. Это он придумал лазейку с чистой душой и кровью потомка.
– Расскажи мне! – Из-за его спины бесстрашно вышла Инга и посмотрела в глаза Полины. – Я должна знать, как все было!
Та, секунду помедлив, кивнула и крепко сжала вполне ощутимыми холодными пальцами руку Инги и руку Артема.
– Я покажу…
* * *– Максим Александрович, а что с Трофимовым делать будем? – Верткий, невысокого роста лейтенант преданно семенил рядом. – Он же вроде и показания все дал! И даже сообщил, что сегодня на рассвете его сожительница придет.
– А он сказал, в какую деревню продукты с вещами возил? – Полковник Северин, присланный из Москвы для разбирательства дела, был крайне зол. Мало того, что пришлось ехать черт знает куда, так еще и товарищ Никончук прозрачно намекнул, что если тот не найдет украденные начлагом продукты и вещи, может оставаться в Сибири навсегда.
Дальше больше!
Лейтенант Федотов, который и донес на начлага, заявил, что из собранного для партии спецгруза не хватает пять или шесть ящиков. А это вам, господа хорошие, не мешок с пшеницей потерять. Это драгметалл, собранный на борьбу с мировым империализмом!
Уже чувствуя, как за ним закрываются двери тюрьмы, товарищ Северин изо всех сил старался найти потерянные ящики. Проявлял такт и терпение даже к Трофимову! И что в итоге? Два дня его люди пытались выбить признание из этого ворюги. И ничего! Как язык проглотил.
Хорошо, что Федотов посоветовал пугнуть расстрелом. Помогло! Сегодня ночью Северина подняли с постели сообщением, что предатель Трофимов созрел-таки на признание и готов указать расположение деревни, а также предъявить пособников: свою сожительницу и тех, кто помогал ему переправлять украденное в деревню. Он даже бредил о какой-то пещере, где первое время хотел укрыться от правосудия, а потому даже сделал в ней что-то вроде системы освещения с помощью крошечных зеркал.
Жаль, что не рассказал о тех, кто были его пособниками в лагере. Но ничего! Скоро он все расскажет! Все!!!
Теперь осталось только дождаться утра!
Северин с наслаждением зевнул, но увидев вывернувшего из-за поворота солдата, тут же спрятал зевоту в кулак.
Тот отдал честь и срывающимся от волнения голосом отрапортовал:
– Товарищ полковник! Трофимов уже в комнате для допросов. Рядовые Иванов и Анургиев ждут у главных ворот. Что-нибудь передать?
– Вольно, рядовой. Ничего передавать не надо. Я скоро подойду.
Паренек еще раз отдал честь и заторопился дальше.
– Что за бардак! – зло выдохнул Северин и продолжил путь. Чтобы завершить здесь свои дела, надо для начала рапортовать в Москву и получить приказ на расстрел Трофимова. Все-таки ставленник Беглова. К тому же, если не удастся узнать о спецгрузе, расстреливать Трофимова ну никак нельзя!
Полина была у ворот лагеря, как и обещала, за несколько минут до рассвета. Дедушка пошел с ней. Обещал подождать у ворот. Еще бы! Ради внучки и правнука он был готов на все! А тут такое! Хорошо, что не отговаривал. Знал, что все равно пойдет и сделает, как решила. Только сказал, что ждать будет. И посоветовал в заклинание вставить слова про чистую душу и кровь Васеньки. Чтобы потом была возможность вырваться из «котла». Не навсегда же с убийцами оставаться!
Но Полина даже думать не хотела! Ведь вместе с ней и душегубцы вырвутся! Попросила деда остаться дома. Заговоры на подчинение и на создание «Черного котла» она выучила наизусть. Никто не избежит наказания! Да только дедушка не собирался сидеть дома. Сказал, что поможет, надоумит. Он считал, что Полина не понимает, на что идет! Смерть, даже ради правого дела, – это всегда смерть, а тут еще и мучения вечные! Ведь отменить «Черный котел» нельзя, если только заранее не составить заговор так, чтобы была лазейка.
Что за лазейку придумал деда и как она должна сработать, Полина не знала. Не знала она и того, что ее ожидает. Единственное, что она понимала, так это то, что спасает жизни самым любимым людям: Сашеньке, Васятке, деду. Маму она предупредила. Если про деревню прознали, она с детьми сможет уйти и спастись!
У высоких железных ворот лагеря она остановилась и даже несколько раз глубоко вздохнула. Страха не было. Было волнение за Сашеньку. Нет, не расстреляли его, она точно знала. А значит, еще есть время. Лишь бы принял он ее жертву. Лишь бы понял!
Полина подняла руку, чтобы постучать, но стучать не пришлось. Створка ворот тяжело дернулась и поехала, открывая выложенный камнями двор. В лицо Полины уставилось дуло «нагана».
– Кто такая? – На нее с любопытством смотрели темные цыганские глаза военного. Оглядев ее ладную фигурку раздевающим взглядом, парень перевел взгляд на ее лицо и повторил: – Так кто такая, гражданочка?
Полина дернула плечом. От такого взгляда не отмоешься! Еще и спрашивает… Как будто не знает! Но все же произнесла:
– Полина я. Жена Александра Трофимова. Он попросил меня прийти, и я пришла. Если кого и винить, то вините меня! Сашенька ни в чем не виноват! Это он мне продукты носил!
– Полина, говоришь? – Черноглазый усмехнулся, уже откровенно пялясь на ее грудь. – Я бы тоже такой крале все отдал и под расстрел подставился! Только зря пришла! Не спасешь его! Ты лучше о себе подумай! Хочешь, скажу, что такой тут не было, и сам буду тебе провизию таскать? – Он шагнул ближе и жарко зашептал: – Становись моей! Не пропадешь!
Полина отстранилась, но его руки тут же облапили ее.
– Только не строй из себя монашку! Знаю я таких, как ты! После отбоя хоть в очередь ставь… за кусок хлеба!
Не раздумывая, Полина вскинула ногу. Руки черноглазого исчезли с ее талии. Он согнулся, но почти сразу же выпрямился и с оттяжкой ударил ее по щеке.
