Юлия Куркан - Государственные интересы
— Что же, выходит, что мы с вами снова в тупике? Ванхильда не при чем, есть ли предатели среди ваших людей — неизвестно. Я так полагаю, что в лесу, и в том доме, где меня держали, тоже никого не нашли. Заговорщики умны, и не оставляют следов. Что делать? — поинтересовалась я у Колдуна таким тоном, как-будто бы интересовалась урожайностью брюквы в этом году.
— Подождать, княжна. Что-то подсказывает мне, что скоро мы узнаем многое… — задумчиво протянул Колдун, и я поняла, что у него есть какой-то план. А вот какой — он не скажет мне даже под пытками.
— У вас есть план? — напрямую поинтересовалась я, ибо вызнавать все окольными путями не было ни сил, ни желания.
— У меня есть догадки, — хитро улыбнулся Король, и я поняла — не скажет. — Но, так как пока они ничем не подтверждены — озвучивать их не стоит.
— Все происходящие касается и меня тоже. Я имею право знать, не находите? — попробовала зайти я с другой стороны. Однако, давить на Колдуна прочувствованными речами о правах и долге было столь же бессмысленно, как сажать ёлку в снег. В том плане, что совершенно никому не нужно, и дерево все равно сдохнет…
— Пока мои догадки остаются таковыми, раскрывать я их вам не буду, — продолжил улыбаться мужчина. — Вы же у меня в гостях, Ярослава, а гостей не принято посвящать в проблемы хозяев.
— А если проблемы хозяев, случайно так, задевают гостей? — поинтересовалась я, не намереваясь сдаваться.
— Хороший хозяин непременно все решит сам, — легче было пробиться лбом сквозь каменную стену кабинета Колдуна, чем заставить последнего выдать хоть какую-то из бережно хранимых тайн. Не человек, а одна большая загадка, состоящая из десятков более мелких, честное слово… — Давайте договоримся с вами так, княжна: мы увидимся с вами за ужином, и я постараюсь дать ответы на некоторые ваши вопросы. Естественно, если сам буду их знать, — он обезоруживающе улыбнулся, и я почти готова была поверить в то, что он говорит правду. Однако, потом я быстро вспомнила кто он, кто я, и поняла, что мне безбожно врут. — Да, и оденьтесь к ужину попроще — нам предстоит небольшая прогулка. Впрочем, ваша служанка уже получила инструкции. А пока, прошу меня простить — срочные дела! — этот несносный человек сделал какое-то замысловатое движение кистью, после чего у меня резко закружилась голова, я на миг прикрыла глаза, а, открыв — оказалась в своей комнате.
Хорошенький способ избавляться от надоедливых посетителей, ничего не скажешь! Короедов Колдун! Видите ли, когда ему удобно, и когда надо поставить меня на место — я у него в плену, а когда неудобно отвечать на мои вопросы — в гостях!
Мне не нравилось подобное отношение, я не привыкла, когда все решают за меня, не считая необходимым даже поставить об этом в известность. И уж тем более верх всяческого неприличия — обрывать беседу подобным образом! Да, конечно, он — Колдун, ему можно и не такое, но кто сказал, что со мной? Побушевав еще немного на тему «ненавижу недостаток сведений и тех, кто эти сведения скрывает», я пришла к выводу, что поразмышлять на некоторые темы вполне могу и сама.
Например, неожиданно остро встала тема пристального интереса Колдуна к поведению Рейналда в момент моего похищения. И ведь не зря! Колдун вообще не из тех, кто будет чем-то интересоваться просто так. Итак, буду опираться лишь на известные и достоверные факты. В двух случаях неудавшихся покушений на меня и одном — удавшемся похищении, Рейналд всякий раз оказывался рядом. Нет, он лично был за меня ответственен, охранял… но сейчас же не охраняет? В том эпизоде с квасом — тот стражник, который его пробовал, явно нервничал, теперь это даже не подвергается сомнению. И в расчете: жизнь одного охранника за жизнь целой княжны (а я ведь вполне могла выпить ту злосчастную кружку, если бы не разыгравшаяся подозрительность) тоже что-то есть. Тот охранник однозначно что-то видел, к этому выводу мы пришли вместе с Колдуном, и фактов, опровергающих это, нет. Но не сказал ни слова об увиденном. Почему? Потому что считал это незначительным, или потому что его убедили в этом? В рядах дворцовой стражи все строго: слово старшего по званию — закон. И если на мгновение предположить, что этот самый старший сказал, что ничему из ряда вон выходящему младший стражник не был свидетелем…
Да, я вступила на весьма зыбкую почву догадок и предположений. Безоговорочно верить им нельзя, отметать сразу тоже не стоит.
Вот и когда на меня с ножом бросалась Айя, если подумать, то куда легче служанку было просто впустить в мою комнату. Во дворце Колдуна магия — вещь привычная, однако не стоит все усложнять. Как говорил мой наставник: «Сложные пути уводят от истины. Простые — не приближают к ней. Истина всегда где-то посередине, а раз никакой путь к ней не ведет, значит, её просто не существует. Поняли, Светлая княжна?». Примерно на этом моменте мое сознание заходило в логический тупик, и я могла только делать вид, что все поняла. В общем, вместо того, чтобы доверять служанке сложный и очень дорогой магический предмет, не легче было бы просто открыть дверь, и впустить её в нужный момент? Опять сплошные вопросы, а они вгоняют меня в тоску, и удручают.
Да и когда меня похищали, Король не зря обратил внимание на поведение стражи в этот момент. Действительно наводит на подозрение. Факты, факты, факты! Их слишком мало, чтобы сложилась полная картина, а неполная меня, увы, не устраивает…
Но это все, в общем-то, ерунда. Слуги, стражники — лишь исполнители. Моя же смерть и обвинение в оной Колдуна нужны кому-то из сильных мира сего. Каюсь, я даже подумала бы на свою мачеху, если бы не знала, что у неё нет ни связей, ни возможностей для осуществления подобного заговора. Впрочем, жизнь бывает такой непредсказуемой! А люди — и подавно.
Вот, к примеру, история о скромной сиротке Даре и её злобной мачехе. Давным-давно, а когда конкретно — никто не знает, жила бедная сиротка, оставшаяся без матери — Дара. Было сиротке уже лет тридцать, она успела похоронить двух мужей, а третий сам от неё сбежал, видимо, не желая, чтобы деятельная супруга схоронила и его тоже. Итак, сиротка, вся в расстроенных чувствах и самой черной печали, вернулась жить к папе. Тот же чувствовал себя мужчиной хоть куда (хотя, по мнению Дары, ему впору было разве что на погребальный костер), а потому весьма скоропостижно женился на женщине хозяйственной и обстоятельной, тоже вдове, имевшей к тому времени двух дочек. За какой надобностью Даре, имевшей два дома от безвременно усопших мужей, жить в доме отца — не знал никто. Но не выгонять же дочь, коль пришла? Сама же Дара оказалась бабой весьма ушлой, и самостоятельно решила, что мачеха ей ни в коем разе не нужна. Мнением отца на эту тему вообще никто не интересовался.
