Сапфир - Рэй Даниэль Зеа

Сапфир не выдержала напряжения и прижала ладони к щекам Гронидела, заставляя смотреть на свое лицо.

– Пожалуйста, дай мне слово, что рискнешь и примешь помощь богов.

Он вмиг перестал улыбаться и стал серьезен.

– Не хочу сейчас говорить об этом. Впереди почти год, и у меня есть время, чтобы хорошенько обо всем подумать.

– Дай слово, что рискнешь! – настаивала Сапфир.

Он прижал пальцы к ее лбу и погладил морщинку недовольства, что залегла между ее бровей.

– Судя по плеску маны в твоих солнечных глазах, сейчас тебе хочется удовольствий, а не разговоров, моя прекрасная Огненная Дева, – шептал Гронидел. – А мне очень хочется эти удовольствия тебе подарить.

Шершень поцеловал ее, заставляя умолкнуть и больше не просить о том, чего не хотел обещать.

Сапфир почувствовала, как глаза защипало. Горечь поражения солеными каплями покатилась по светящимся щекам и попала на губы, что он целовал. Гронидел не отстранился и не прервал ласк языка, хотя они оба знали, что принцесса плачет.

«Непробиваемый толстокожий упрямец!» – хотелось закричать Сапфир, но вместо этого она обняла его за плечи и с тяжестью на сердце отдалась во власть плотских желаний.

За жизнь он так умело научился обходить острые углы, что это стало получаться само собой. Однако только что опыт его едва не подвел, и он почти пообещал своей Ведьме рискнуть всерьез.

Благо возбуждение между ними тоже постоянно нарастало, и он вовремя воспользовался ее неопытностью в вопросах утех, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону и завершить непростой разговор.

Сапфир расплакалась. Да, такого поворота он, вне сомнений, не ожидал. Но в то же время ему льстила мысль, что хоть кто-то в этом мире будет горевать, если он внезапно покинет его.

Эгоистично? Безусловно! Но одиночество Гронидела никогда не подбрасывало ему таких душевных подарков, как возможность быть кем-то оплаканным. Пусть даже разум нуждающейся в нем принцессы явно оказался затуманен возбуждением и перспективами изысканных удовольствий.

Незаметно мысли принца начали ускользать к тем же удовольствиям. Он желал развести ее стройные ноги и плавно войти в ее лоно, чтобы в полной мере ощутить жар, с которым ее мышцы встречали его возбужденный член всего с час назад. А еще он мечтал неспешно исследовать ее тело и изучить его потаенные места, чтобы проверить догадки о ярких реакциях Сапфир на любые его ласки. И поскольку сейчас принимать его супруге может быть больно, то, пожалуй, полноценный акт любви с фантазиями о глубоком погружении придется отложить на потом, а вот исследованиями секретов его страстной и весьма темпераментной Огненной Девы заняться именно сейчас.

Гронидел так и остался под ее одеялом. Он покрывал поцелуями светящуюся кожу жены, нежно скользя языком вдоль бьющейся жилки на шее и обводя гладким кончиком границы ямок у обеих ключиц.

Исподняя рубашка на ее плечах начала ему мешать, и он аккуратно стянул ее вниз, оголяя холмики грудей и розовые соски, к цвету которых внезапно начал питать особую страсть.

Гронидел накрыл ее грудь ладонями и властно сжал пальцы. Сапфир моментально заерзала под ним и издала сдавленный стон.

«Нетерпеливая», – подумал принц, убрал руки и впился губами в один из сосков.

Сапфир охнула, а Гронидел мягко обхватил его зубами и начал обхаживать языком острую вершинку. Нежные прикосновения он сменял на порывистые ласки, когда обхватывал ее грудь и нагло ее сосал. От этого Сапфир нетерпеливо поджимала ноги и бесстыже терлась лоном о его бедро.

Боги, так он точно долго не выдержит!

Пряча возбужденный член в кальсонах, Гронидел склонялся к мысли о том, что обязательно потрется головкой о влажную плоть своей девы. Он убеждал себя, что не станет входить и тревожить рану, что нанес совсем недавно, но вдоволь поиграет с ее клитором и позволит Сапфир достичь пика именно так. Пальцы он тоже собирался использовать, но задавался вопросом, станет ли Сапфир касаться его в ответ, пока будет постанывать от его ласк? Представив, как ее ладонь прижимает его член к своему клитору, пока он ритмично скользит по нему вверх и вниз, Гронидел сам едва не застонал.

Увы, его дева слишком неопытна в вопросах утех, чтобы в первую же ночь с ней позволять себе такую прыть. А Гронидел поймал себя на мысли, что действительно опасается напугать ее своей спешкой.

Обласкав вторую грудь Сапфир и выжав из ее горла череду возбуждающих стонов, принц стянул рубашку на теле супруги еще ниже и оголил пупок. Спускаясь следом за белой тканью, причудливо подсвеченной светящейся кожей Сапфир, мысли принца стали принимать совсем бесстыжий оборот. Он никогда не позволял себе расслабляться с девами настолько, чтобы следовать советам самых опытных из них и играть с клитором губами и языком точно так же, как и с сосками. Да какой там язык, если он никогда не укладывался в койку без тонкого щита из маны, способного уберечь от позорных болезней!

До сегодняшнего дня.

Белая ткань рубашки плавно соскользнула с живота принцессы и оголила лобок. Поцелуи Гронидела стали еще горячее. Он нежно прикусывал ее кожу и облизывал ее, следуя вдоль паховых складок и наслаждаясь приглушенными стонами его принцессы.

Рубашка, съехавшая на ее бедра, натянулась до предела. Гронидел рванул ее вниз и стянул с колен. Ладони погладили внутреннюю поверхность бедер и плавно развели ноги супруги шире, словно его юрким пальцам требовался простор.

Подушечки коснулись розовых складок и начали путешествовать вверх и вниз. Сапфир глухо охнула и выгнула спину. Во рту пересохло. Пряный запах страсти защекотал нос принца, принуждая его дышать чаще и вдыхать аромат удовольствия, что источала его дева.

Принцесса дернулась ему навстречу, явно желая, чтобы он вошел в нее пальцами, но Гронидел не собирался поддаваться ее неосознанным порывам. Закружив вокруг ее клитора, он надавил на него и начал ритмично ублажать. Сапфир застонала, погружаясь в негу удовольствия и змеей извиваясь под его требовательной рукой.

Он не целовал ее, не прижимался к ее груди, лишь ласкал внизу и смотрел на прекрасное лицо Огненной Девы, на котором читалась острота переживаемого удовольствия.

Гронидел до боли прикусил губу. Он никогда не думал, что наблюдение за ней способно так сильно возбуждать. Что смена выражений на ее лице способна вызывать в нем схожие переживания удовольствия и предвкушения экстаза, словно эмоции вообще способны отражаться в зеркале, которым его нарекли.

Принц не выдержал напряжения. Он резко наклонился и запечатлел поцелуй на ее плоти.

– Бо-о-оги! – выдохнула его дева, выгибаясь под его языком.

Развязно и нежно, широко и жарко он водил им вверх и вниз, рисуя собственные эскизы на полотне ее экстаза и один за другим освобождая молящие стоны из ее горла.

Девушка-солнце. Слаще, чем зальтийский мед. Жарче, чем полдень в пустыне Одиночества. Нежная, словно шелка, развевающиеся на ветру. Пьянящая, как травы Сизых лугов. Она подожгла его своими желаниями, и теперь этот пожар уже не потушишь.

Он и сам не знал, на что готов ради нее. Не понимал, что может захотеть сделать подобное. А теперь, когда он испытал ее на вкус, останавливаться ему не хотелось. Пальцы колдовали вместе с его языком, и только одна мысль звенела в голове: как сделать так, чтобы не кончить от этого самому?

Она заметалась под ним, бесстыже поднимая бедра. Вот-вот, всего миг, и он покорит одну из ее вершин.

– Гро-о-онидел! – воскликнула она перед тем, как вздрогнуть.

Под подушечками пальцев, ласкавших ее вход, пробежала волна сокращений мышц.

Как же он хотел войти в нее и заполнить целиком! Слиться с ней в одно целое и забыть обо всем!

Однако причинять ей новую боль он сегодня точно не собирался.

Гронидел отстранился от жены, все еще ощущая сладкий вкус на своих губах.

– Тебе может быть больно, – хрипло озвучил он. – Посему на этом мы пока и остановимся.