Солнечное сердце (СИ) - Катрин Селина "Сирена Селена"

Я мысленно одёрнула себя, возвращая в настоящее.

— Материал-то у меня есть, — задумчиво сказал Тацуя-сан, — вот только такую тонкую ленту выделать я не смогу. А чтобы она растягивалась хотя бы в половину, как вы показываете, она должна быть очень тонкой.

Вот и приехали.

Я уже так размечталась о том, что у меня будут собственные кинезиотейпы, что несколько растерялась.

— Как не сможете? — пробормотала обескураженно.

— А вот так. Извините, Лорен-сан, я только подошву для ботинок делал да вот верёвку по просьбе Ёси однажды.

В этот момент дверь позади, на которую за наш разговор Тацуя-сан то и дело оглядывался, отворилась, и из соседней комнаты, покачиваясь и придерживая одной рукой огромный живот, вышла очень бледная женщина. Живот был настолько велик, что даже не намётанному глазу очевидно: там двойня или тройня.

— Юмико, зачем же ты встала с постели! Что говорил исэи?! Тебе надо лежать и не вставать! — Тацуя-сан вскинулся к жене так резко, что стул, на котором он сидел, с грохотом упал.

— Тацуя, я уста-а-ла, — протянула женщина и всхлипнула: — Всё затекло, когда лежу, дышать тяжело, а встаю — живот тянет и поясницу ломит. Сил нет никаких. Родить бы уже поскорее!

— Не говори так, дорогая, тебе ещё минимум месяц вынашивать! Пойдём, я попробую тебя уложить. — Обувной мастер подхватил жену под локоть.

У неё были тёмные круги под глазами, явно свидетельствующие о колоссальной усталости, а руки выглядели отёкшими. Ног не было видно под длинными полами простенького бежевого кимоно, но мне было очевидно, что с ними ситуация не лучше.

— Погодите, а почему ей нельзя двигаться? Что сказал… исэи?

Парочка остановилась и посмотрела на меня недоумённо. Пауза затягивалась. Я ожидала услышать какой-то страшный диагноз, но получила лишь:

— Так живот ведь большой.

Причём на вопрос ответил Ёси, впервые подавший голос после того, как мы оказались в доме обувного мастера.

— И это всё? — Я уставилась на Юмико, и та неловко кивнула.

— Я очень слаба телом, не могу ничего заставить себя делать… — тихо пробормотала она.

Ещё бы! На таком сроке с двойней или даже тройней… Тут любой женщине тяжело будет.

— Пойдёмте, я вам массаж сделаю.

Она смущённо улыбнулась, и Тацуя уступил мне место рядом с женой, на что я покачала головой и сказала:

— Нет-нет, Тацуя-сан, вы идёте с нами, будете облегчать состояние жены ежедневно.

Мужчина замялся, но я строго посмотрела на него, после чего он решительно зашёл в комнату, на полу которой лежало несколько футонов. Ох, не одобряла я эти тонкие матрасики для сна, но что делать — тут все, кроме Рэйдена, так спят, получается.

Первым делом я попросила женщину встать на четвереньки, что вызвало ещё больше смущения у обоих. Что же они стеснительные все такие?

— Я через одежду массировать буду. Тацуя-сан, посмотрите основные движения, пожалуйста, и… — Я хотела сказать «запишите», но вспомнила, что не все люди тут обучены грамоте, ведь в основу письменности в этих краях заложен драконий язык, а у людей из письменности только числа да некоторые самые ходовые названия продуктов. — …Зарисуйте себе куда-нибудь.

Красный как рак мужчина быстро вышел из спальни и вернулся уже не с чем-нибудь, а с карандашом и бамбуковой бумагой.

— Я делаю замеры ног своих клиентов, — важно пояснил обувщик, — чтобы обувь села хорошо.

Я одобрительно кивнула и приступила к самому простому массажу, которому у нас учат женатых пар на курсах для беременных, попутно выспрашивая у Юмико, какие и где у неё бывают боли и какого характера. Аккуратно растёрла крестцовый треугольник, симметрично проработала грушевидную и большую ягодичную мышцы, вкручиваясь костяшками кулаков, как нас когда-то учили на курсах, ребром ладони — среднюю ягодичную, большой вертел и самый верх четырехглавой мышцы бедра. Ниже опускаться не стала.

— И так делать желательно утром и вечером по одному-двум отделениям водяных часов, — прокомментировала я, что приблизительно соответствовало десяти-двадцати минутам.

Для меня, уроженки большого города, отношение ко времени в этом мире было очень непривычным. Небольшие отрезки, укладывающиеся в час, чаще всего здесь мерили аналогом клепсидры, а вот день разбивали на несколько частей событиями вида: «когда небо окрасится первыми розовыми лучами» или «когда солнце лизнёт Белого Великана».

— О-о-о… — простонала Юмико, когда я закончила.

— Где-то больно? — встревожился её муж.

— Нет, наоборот, очень хорошо. — Она улыбнулась и вновь села на футон, обхватив руками огромный живот.

Мне это не нравилось совершенно.

— А пояс у вас есть?

— Да какой пояс, госпожа Лорен-сан. У меня же талии нет, теперь еще неизвестно, когда появится и я смогу носить украшения… Вот на кимоно пришлось пуговицы даже пришить.

— Да нет же! Поддерживающий пояс для живота у вас имеется? Почему вы в нём не ходите?

— Простите?

Так я и выяснила, что здесь слыхом не слыхивали о такой вещи.

— Тащите ткань, любую, какая имеется, сейчас сделаем, — решила я, поняв, что если уж помогать, то всем, чем могу. С тоской глянула за окно, где уже начало смеркаться. Да, прав был Рэйден, когда подумал, что я останусь здесь с ночёвкой. Я тогда отмахнулась. Оказалось — зря.

Юмико принесла так много разнообразной ткани, что разбежались глаза. В Харакуне я на Рэе в основном шёлк видела и тяжёлый атлас, на Сатоши и Кайто одежда была хотя и из добротного, но всё же плотного материала, а тут…

— Ух ты, а это что?

Длинный узкий лоскут тянулся практически как современный бифлекс, из которого гимнасткам и легкоатлетам шьют костюмы на выступления, только тоньше.

— А, это купила у заморских купцов, но, к сожалению, толком из этой ткани ничего сшить не получилось… То ли нитки не те, то ли я с такой совсем работать не умею. Но, Лорен-сан, она тянется очень сильно, не уверена, что удержит мой живот…

— Так вы швея?

— Ну да. — Юмико скромно пожала плечами, а я чуть не расцеловала её за это.

— Я куплю у вас всю тонкую эластичную ткань, какая найдется, все лоскуты. Принесите всё, что у вас есть.

— Да что же вы, Лорен-сан, право слово, мне неудобно… Это же обрезки, почти что помойка…

— Я возьму всё.

Для объёмного живота Юмико мы нашли отличный отрез овечьей шерсти, сложили в несколько раз, швея быстро скрепила всё стежками и даже нашила крупную бамбуковую пуговицу по моей просьбе. Удобных липучек в этом мире ещё не изобрели, а пуговицы всяко лучше, чем самодельные узлы.

— Вот так и будете носить, под животом, — комментировала я, застёгивая пояс на Юмико. — Только надевать надо непременно лёжа. Относитесь к поясу как к поддерживающему каркасу, он уменьшит боли в спине и давление на мочевой пузырь.

— Спасибо. — Юмико растерянно осмотрела себя в напольном зеркале. — А мне так и носить его? Поверх кимоно? Некрасиво же…

Женщины останутся женщинами во всех мирах.

— Необязательно, можно и под ним. — Я улыбнулась. — Вероятно, пояс и не очень красивым получился, зато функциональным. Походите — вам понравится. На ночь надо, разумеется, снимать.

Юмико облегчённо выдохнула и закивала. Кажется, она больше всего переживала за свой внешний вид.

Пока швея откладывала для меня все тянущиеся отрезы, которые на пробу выкупала у странствующих торговцев, мой взгляд неожиданно упал на длинные серые чулки, валявшиеся тут же в ворохе тканей.

— А это что такое?

Я вытянула предмет гардероба и с удивлением покрутила в руках.

— Ой… — Юмико мило покраснела и тут же забрала самодельный чулок. — Это я для себя шила, ещё когда на улицу выходила. Зима в этом году снежная выдалась, просто в кимоно, даже утеплённом, всё-таки прохладно. Тацуя сказал, что ерунда какая-то получилась, но мне так теплее.

Я одобрительно покивала на слова беременной, чулки — это хорошо, но мне не понравилась фраза «ещё когда на улицу выходила». Смутная догадка забрезжила где-то в подсознании.