Семь ступеней Храма (СИ) - Акула Ксения

— Я бы не смогла остаться в стороне, — тут же ответила она, покачав головой, и на плечо упала серебристая прядь волос.

Когда-то давным-давно Поэна родилась на горе Олимп в семье высших, но предпочла скрыться в таинственных недрах подпространства и стать ангелом смерти. Я не осуждал ее выбор, но сейчас, видя ее рядом и чувствуя плечо друга, как никогда верил, что встреча с Загорном пройдет успешно, а зло, что он сотворил, обернется против него самого.

Глава XXIII

Избавление от прошлого

(Арина)

Мне снилась сестра. Злата остановилась возле моей кровати, опустилась на колени и запела колыбельную песню голосом мамы. Она улыбалась и казалась такой счастливой, одухотворенной, другой, нежели я помнила ее при жизни. Утомленная, недовольная и болезненная гримаса редко сходила с ее лица, теперь же Злата нежно улыбалась, и ее тонкие прохладные пальчики гладили мой лоб, порхали по линии скул и щекотали подбородок, а я плакала, вспоминая наше прошлое, наши бесконечные ссоры и редкие мгновения перемирия.

Однажды Злата упала на лед на очередном выступлении. Так закончилась ее карьера и здоровый образ жизни. Травма колена подкосила жизнерадостную и целеустремленную сестру, потому что у нее отняли возможность выходить на лед. В глазах Златы поселились страх и безнадежность, скука и пустота, поглощавшие все ее существование. Первые дни в больнице она даже отказывалась от еды, и мама кормила ее с ложечки.

Пока Злата приходила в себя, я часто сидела у изголовья ее кровати, читала книги или какие-нибудь смешные истории, рассказывала о том, что творится за пределами нашей квартиры, а сестра делала вид, что ей интересно, терпела мой альтруизм. В те времена я, втайне даже от самой себя, радовалась, что Злата навсегда оставила фигурное катание и не конкурентка мне. Злые мысли, недоброе сердце, сложные отношения…

Все это осталось в прошлом, потому что и я, и Злата теперь в иной реальности, и судьба раскидала нас по разным мирам. Она счастлива в Аврелии — в мире, созданном моим возлюбленным, а я нашла свою судьбу в Поднебесье.

Встретимся ли мы вновь?

— Милая, я так тебя люблю, — шептала мне Злата, и в ее глазах блестели прозрачные капельки слез.

— Назовем ее Ариной? — спрашивала она у кого-то, отворачиваясь от меня. За ее спиной стоял высокий мужчина, но я различила лишь силуэт, а вот лицо оставалось для меня в тени.

«Они тебе только снятся, проснись!» — пыталась я заставить себя очнуться, потому что происходящее разрывало мне сердце, я буквально чувствовала, как в область груди ввинчивается острый шуруп боли из смеси сожаления, вины и отчаяния, что сестра сама отказалась от меня.

— Называй, как хочешь, я уже люблю ее, и имя ничего не изменит. Весь мой мир у ее крошечных ног, — рассмеялся незнакомец, и вот его голос я услышала отчетливо. Низкий, с легкой хрипотцой, глубокий, наполненный таким счастьем, что слезы наворачивались на глаза.

— Арина, мы назовем ее так в честь моей сестры, — сказала Злата, вновь прикасаясь к моей руке. — Если ей когда-нибудь станет больно, грустно или одиноко, ты поможешь ей, правда? Ты сделаешь то, чего не смогла сделать я, — обратилась Злата к той, что лежала в кроватке, к той, в чьем сознании внезапно оказалась я сама.

Я лишь кивала в ответ головой, прекрасно понимая, что это сон. Видимо, сознание искало иные пути избавления от реальности, и физическая боль оказалась настолько нестерпимой, что я забылась в воспоминаниях, которые плавно перетекли в сновидения, основанные на моих фантазиях.

— Я тоже тебя люблю, — наконец, ответила я Злате, и она стала растворяться в клубящейся вокруг меня тьме. Ее образ таял, как рассеивается туман от утренних лучей солнца, а я плакала, ощущая на своем лице настоящие слезы, и соленая влага так сильно щипала лицо, что мне хотелось выть в голос.

— Арина! — донесся до меня жесткий требовательный голос, полный неприкрытого страха и отчаяния. Столько боли слышалось в нем, что я немедленно приоткрыла воспаленные веки. — Очнулась, милая моя.

Аврелиан придерживал меня за плечи и шептал какие-то ласковые слова, которые, едва касаясь моего слуха, растворялись в дымке нестерпимой мучительно боли, от которой горело все тело. Казалось, что кожа плавится, и любое прикосновение приносило мне дополнительную порцию болезненных ощущений.

— Ее нужно напоить из кубка, — расслышала я голос Ллойда и сразу почувствовала, как руки Аврелиана напряглись, а голос задрожал от едва сдерживаемой ярости.

— Мелиор, уведи его, — попросил Аврелиан, не отворачивая от меня лица. Я ничего не видела, кроме его глаз. Его глаза, наполненные нереальным янтарным светом, лучились такой любовью, что моя боль притупилась. Я впитывала в себя взгляд Аврелиана и понимала, что он сделает все, чтобы помочь мне.

— В кубке лекарство, — раздался над головой еще один голос, и незнакомая мне женщина аккуратно влила прямо в горло горько-сладкую жидкость, которая понемногу остудила пламя внутри и снаружи, подарив несколько минут отдохновения. Притупленная боль уже не казалась такой обжигающей, и я смогла сосредоточить взгляд на лицах, склонившихся надо мной.

— Это Поэна, — прошептал Аврелиан, словно боясь говорить вслух. — Майкл Гавр и Нобис помогли нам найти книгу для призыва ангела смерти, и сам Майкл стал тем, чья жертвенная кровь призвала Поэну. Она — ангел смерти, милая, и поможет нам встретить в Храме Загорна и его свиту. С ангелом смерти за спиной мы непобедимы.

— Не преувеличивай, — покачала Поэна головой, водя надо мной руками. От ее рук исходила прохлада, которая забирала остатки моей боли, и я снова заплакала, теперь от облегчения.

— Нужно дать ей немного времени, чтобы прийти в себя, и можно переносить в Храм. — Сказала Поэна, напоследок прикасаясь прохладными пальцами к моим вискам. — Я рада, что оказалась здесь вовремя, Аврелиан, иначе девочке бы грозила мучительная смерть.

От этих слов мы вздрогнули одновременно, и Аврелиан глухо застонал, сыпля проклятиями вперемежку с извинениями.

— Стоило оставить тебя одну всего на несколько часов, и вот уже демон похищает мою прекрасную малышку прямо из ее спальни. Скажи, пожалуйста, ты притягиваешь к себе неприятности магнитом? — нахмурил Аврелиан светлые брови, а я счастливо рассмеялась. Тихо, потому что болело все тело, но так счастливо…

— Как ты узнал? — спросила я его, кутаясь в плащ Ллойда. После того, как лекарство попало в мой организм, тело бил мелкий озноб.

— От Мелиора, как же еще? — ответил Аврелиан, сжав губы в тонкую линию и тяжко вздохнув. — Пока мы с Ахорном проводили ритуал призыва ангела смерти, а Робус и Медея вели занятия у адептов, Мелиор разыскивал Уно, которая совершенно лишилась разума. Она-то и выдала, что похитила тебя и прокляла, так что на тебе живого места не осталось. Признаюсь, когда Мелиор сказал мне об этом, я едва не потерял сознание от боли и ужаса, охвативших мое тело и разум. Больше никогда, Арина, я не позволю тебе так меня пугать!

Аврелиан баюкал меня в своих объятиях, как маленького ребенка, и сквозь зубы цедил проклятия, адресованные Уно и Ллойду, но меня сейчас мало заботили их судьбы, главное, что Аврелиан нашел меня.

— Ты здесь, — прошептала я, цепляясь за него, как за единственного человека в мире, способного подарить мне опору под ногами.

— Конечно, здесь, милая моя, — ответил Аврелиан, осторожно поцеловав меня в ушко — единственное место, не пострадавшее от ожогов. — Я бы нашел тебя, где угодно, ведь мы с тобой связаны кровью. Никто до конца не понимает, как тесно мы с тобой связаны, — по-доброму улыбнулся он, подразумевая один лишь ему понятный контекст, но я кивнула, потому что наша любовь крепла с каждым нашим вздохом. Я ведь знала, что только Аврелиан способен мне помочь, я лишь надеялась, что он прибудет, как можно скорее.

— Это излечимо? — задала я Поэне вопрос, который сейчас интересовал меня куда больше, чем судьба Храма. — Ожоги…