Фима и всё. Том 1 (СИ) - Гращенко Анна
Фима затянула воротник толстовки и вгляделась в коридор: тот расходился в обе стороны длинными галереями с картинами и фотографиями. Девушка подошла к ближайшему снимку: на нём стоял статный молодой человек с забранными в хвост светлыми волосами. На его плечах сидел мальчишка лет трёх и сиял щербатой улыбкой. Фима сразу узнала черты Бажена и Красибора. Сын был очень похож на отца в молодости.
«Интересно, какой дар у Бажена, — подумала она. — Если такой же, что и у Краса, то будут у меня кое-какие вопросы».
— О, ты в его толстовке, — заметил Роман. — Снова.
— Сегодня довольно тепло, — промямлила Фима.
Язык её стал вдруг ватным. Появилось ощущение, что Роман поймал её за чем-то постыдным.
— Да ладно тебе, — он похлопал её по плечу. — Не кипишуй.
— Рома, я не… — она замялась. — У меня иммунитет к его чарам.
— Знаю, — только и ответил тот, пожав плечами.
Фима хотела ещё как-то оправдаться, но её оглушал вопль внутреннего голоса. Тот был мощным, будто берсерк среди внутренних голосов, и орал, что ей не за что оправдываться. И уж тем более нет смысла врать. В конце концов, не в первый раз она толстовку эту надевала. И вообще Красибор её подарил, так что она имеет полное право.
Вскоре вернулся Красибор. Он быстрым шагом приблизился к ним и бросил на ходу:
— Пойдёмте.
Он провёл их до конца коридора, где их ждала винтовая лестница. Фима шагала медленно и держалась за перилла — ступеньки были крутыми, а голова слегка закружилась. Она так и замерла на середине спуска, когда её взору открылась гостиная Бологовых.
— Ты здесь живёшь? — выдохнула она.
— Дом, конечно, запущен, — Красибор скрестил руки на груди и наклонил голову в бок. — Но да, живу. Мы с отцом.
— Тут потрясающе! — воскликнула Фима и тут же зажала рот руками, боясь, что побеспокоила кого-то.
Если бы эта комната была частью дома Фимы и тётушки Негомилы, они бы точно прозвали её «Зелёной гостиной». Стены, потолок и часть пола были плотно увиты плющом и вьюнками. Последние только-только зацвели. В центре стояли пара мягких кресел и большой диван, на котором могли уместиться четверо людей. Перед ними расположились низкий столик и добротный, сложенный из белого камня камин, скучающий по дням, когда его нутро щекотал огонь.
Одна из стен была практически полностью отдала под огромное сводчатое окно: оно тянулось от пола и до самого потолка, упираясь в него своей острой верхушкой. Покрытое затейливым рисунком, оно походило на одно из тех потрясающих готических окон, что сохранились в европейских замках. Центральная его часть и арка вдоль рамы были витражными: как раз сейчас они рисовали на полу яркий цветочный орнамент на оранжевом фоне.
Фима едва дышала, смотря на заглядывающие в гостиную ветви деревьев и пушистые кустарники, закрывавшие всю землю за окном. Было сложно определить, пытался ли сад захватить территорию людей, или люди строили своё жилище так, чтобы саду было уютно жить вместе с ними. Растительность буйствовала на всём пространстве перед домом, сколько хватало глаз. Но девушка безошибочно определила ещё одного участника этой утренней встречи: до её слуха дотянулся плеск волн.
Фима сорвалась с места и выбежала в приоткрытый в окне проход. Она пробралась на несколько метров вперёд — дальше не пустили заросли шиповника. Они цеплялись колючками за её одежду, кусали за руки. Но и отсюда она разглядела океан, который волновался совсем близко. Настолько, что Фима могла разглядеть мелкую гальку, которую облизывали волны, и делового краба, спешащего по своим крабьим делам.
— Я смотрю, такой буйный рост в начале мая тебя не смущает? — спросил Роман, опасливо шагнув за порог.
— Так всегда происходит там, где много колдуют, — Фима с восторгом разглядывала зелёное буйство вокруг себя. — Лес рядом с моим посёлком в цвету с середины марта, а в теплицах Александра все растения были на пике своего роста круглый год.
— Но ни я, ни отец не колдуем, — мрачно заметил Красибор. — Мог сад так разростись из-за порчи?
— Теоретически да, — девушка задумчиво гладила плотный лист на веточке дерева. Ветки его были усыпаны готовыми вот-вот раскрыться бутонами. — Но я думаю, что скорее всего кто-то здесь колдует регулярно.
— Не может быть, — нахмурился Красибор. — Мы бы заметили.
— Ну так вы и заметили, — Фима развела руками. — Вот это вот всё.
Оба мужчины мрачно наблюдали за тем, как Фима, едва переставляя ноги в зарослях, подходила то к одному дереву или кустарнику, то к другому.
— Смотрите, это вот — лиран. Или тюльпановое дерево. Я сразу на него обратила внимание, — она указала на самое высокое дерево в саду. — Давно оно тут?
— Не уверен, — признался Красибор. — Я не вникал в то, какие растения тут есть. Это мамин сад, она в нём почти всё время проводила. А мне, признаться, не очень-то интересно было. Дерево и дерево, трава и трава.
— Оно не растёт в наших широтах, — объяснила свою мысль Фима. — Ему нужен более тёплый и влажный климат. Вот Краснодарский край, Чёрное Море — это ему подходит. А не наши холодные места. Однако, посмотри как оно вымахало. Даже с магической подпиткой нужно много лет, чтобы дерево так выросло, — она прикоснулась к шершавой коре и прислушалась к своим ощущениям. — Если предположить, что его удобряли волшебством каждый день, ему понадобилось бы лет десять или даже больше, чтобы стать таким мощным. И оно питается до сих пор, — она нежно погладила жёлтые бутоны. — Крас, когда пропала твоя мама?
— Несколько месяцев назад.
Красибор напрягся всем телом в ожидании следующего вопроса девушки. И, чуть выждав, она его всё же задала:
— Ты уверен, что она не практиковала магию?
Глава 21
Глава 21
Лис бежал по лесу, и мох щекотал ему лапы. Рыжий хищник ухмылялся про себя, думая о том, что скоро он получит угощение и, наевшись до отвала, завалится греться в просторной гостиной напротив горящего камина. Тепло будет согревать его старые лисьи косточки, лапки будут отдыхать, а живот — переваривать вкусное рагу из кролика. От мыслей о таком чудесном вечере пасть Лиса наполнилась слюной, а лапы ускорились.
Ещё за много метров от дома Лис почувствовал запах гари и услышал топот ног. Разных ног — чью-то поступь он узнал, чью-то — нет. Он подоспел как раз когда двое крепких мужчин уносили куда-то его близкого друга. Александр лежал на импровизированных носилках и не шевелился. Однако, Лис точно унюхал, что тот был жив. Он хотел уже приспустить вслед за ними, когда ощутил острый запах. Опасный. То был запах смерти.
Лис понюхал воздух и быстро определил, откуда тянется смрад. И лёгкой поступлю направился в том направлении, оставаясь невидимым и неслышимым.
Вскоре он обнаружил две фигуры, облачённые в чёрное. Они стояли поодаль от дома и прикрылись заклинанием таинственного полога, но то была магия людей, а Лис, человеком не являясь, легко глядел сквозь их маскировку. И, когда фигуры сорвались с места и побежали по ухабистому мшистому ковру, последовал за ними.
Лис то и дело принюхивался, но не мог распознать запах ни одной из фигур. Настоящий запах, тот, что уникален и принадлежит каждому живому существу. Его чуткий нос ощущал лишь смрад смерти, и ничего больше.
Преследование длилось днями. Лис всё ждал, когда фигуры снимут капюшоны и маски, прибудут в своё убежище. Но те ходили от сопки к сопке, собирали корешки да вершки, а ночевали в хостелах и мотелях, каждый раз разных. И никогда, ни разу не снимали маски, закрывавшие всё лицо. Лису казалось, что маски были сделаны из камня и отполированы до идеальной чистоты, гладкости и отсутствию запахов.
Фигуры не разговаривали. Не обменивались рукопожатиями или знаками. Лис заинтересованно наблюдал за ними и лишь иногда отвлекался на быструю охоту. На восьмой день что-то изменилось, и Лис даже не сразу понял что именно. Он последовал за фигурами, прижимая уши из-за того, что нос забило запахом смерти, и лишь через какое-то время осознал, что они ушли со ставших привычными за эти дни троп и сопок. Лис остановился и хорошенько принюхался, стараясь абстрагироваться от шлейфа чёрных фигур.
