Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна, или Поиски богов
Начальник королевской стражи кивнул в ответ и, не задавая уточняющих вопросов, покинул Хранилище, чтобы продолжить ежедневный обход замка, прерванный неожиданным вызовом. Нрэн переложил ларчик из старой брони в новые доспехи, размышляя над тем, почему такого очевидного для него присутствия не почувствовал Дарис. Решив обязательно доложить Элии о своих сомнениях, принц вышел из помещения. Следующим в плане принца стояло не слишком приятное, но необходимое дело. Визит к сестре.
Глава 10
Настоящие подарки
Подарки это хорошо, но дарят всякое дерьмо…
к/ф «Кровавый Санта»Подарки нужно выбирать для того, кому они предназначены, а не для того, кто их преподносит.
А. Моруа. Письма незнакомкеПоступок всегда важнее слов. Человек способен орать два часа – и помочь. Или два года сюсюкать – и предать.
Д. Емец. ШНыр. У входа нет выходаС несколькими свертками, парой книг и тремя маленькими футлярами под мышкой Нрэн приблизился к комнатам сестры Мирабэль, самого непоседливого, изобретательного и невоспитанного создания дамского пола, какое, по мнению принца, могло существовать на свете. Иногда Нрэн мысленно вопрошал великого Творца о том, какими тяжкими грехами вызвана его участь – быть опекуном младшей сестры, и клял отца, сбежавшего от своих прямых обязанностей в следующую инкарнацию.
Нет, ну почему Бэль не могла быть нежной, хрупкой, как цветок, чувствительной особой, изысканной в речах, манерах и мыслях, склонной к сочинению романтических виршей, вышиванию, болтовне о моде и мечтаниям о будущем супруге? Почему ей нужно было лазить по деревьям, бегать по коридорам замка, играть в эльфийских разведчиков и таскать за собой зверюшек из Садов Всех Миров? Почему Мирабэль не была похожа на свою очаровательную кузину Элию?
На этой мысли Нрэн слегка затормозил, сообразив, что хватил лишку. При всех своих недостатках Мирабэль обладала одним неоспоримым достоинством, обычно не свойственным девушкам ее возраста: она ни по ком не вздыхала и не пыталась повеситься на шею заезжему менестрелю или послу. Бэль пока совершенно не интересовали такие вещи, и за это принц был сестре благодарен. Ведь обладай она темпераментом Элии и тем дьявольским обаянием расцветающей женственности, какое просто источала в ее годы кузина, Нрэн просто не знал бы, что делать. В какую башню или подземелье заточить сестру, оберегая от многочисленных мужских посягательств ее невинность, которая должна была достаться мужу? Да, для Лоуленда душевная невинность Мирабэль была просто феноменальной, и даже Нрэн, считавший это следствием строгого воспитания, не уставал изумляться собственным успехам на сем поприще.
«Пусть я суров с Бэль, – думал воитель, игнорируя нападки родственников, беспардонно балующих младшую сестренку, – но это ей во благо. Когда она вырастет, все поймет и будет благодарна».
Воин кивнул сухонькой пожилой няньке, которую не уволил до сих пор по двум основным причинам. Потому, что никто из более достойных женщин не смог удержаться на этом месте, дабы оказывать на Бэль облагораживающее влияние, и потому, что старуха Нэни заботилась о девочке и любила ее не по долгу службы, а по зову сердца. Принц как никто другой знал цену истинной преданности.
Свободной рукой Нрэн открыл дверь в комнату, где, по словам Нэни, играла ее подопечная, услыхал нечто, подобное охотничьему крику варваров с равнин Шарпаза, и получил в лицо мощную струю воды. Перевернув кресло и обложив его горой диванных подушек, принцесса Мирабэль с водяным пистолетом в руке «держала оборону».
– Так! – тяжело уронил Нрэн, смаргивая воду, обильными струйками стекающую на ворот рубашки.
Бэль тихо ойкнула, разом утратив большую часть боевого варварского задора, сползла по подушкам пониже, к уровню ковра, и попыталась спрятать оружие от зоркого ока воителя.
– Ты ведешь себя неподобающе, Бэль, – укорил мужчина девушку, впрочем, не собираясь начинать встречу с телесных наказаний главным образом потому, что не оповестил Бэль о своем приходе. Кроме того, судя по насквозь мокрой мишени, висящей на двери, стреляла сестренка довольно метко. Этого принц не мог не одобрить, но поощрять принцессу публично за разбойные игры тоже не собирался. – Откуда у тебя эта вещь?
Понимая, что дело пахнет конфискацией, принцесса упрямо насупилась и стала очень похожа на брата. Девушка встала, одернула юбку и, вскинув голову, с вызовом заявила:
– Лейм вчера подарил!
Нрэн проследил за тем, как маленькие пальчики сестры ожесточенно вцепились в рукоять игрушечного пистолета, и понял, что добровольно Бэль с оружием не расстанется, даже если он будет требователен и строг.
– Ему не следовало этого делать, – промолвил воитель с задумчивой угрозой, сулившей Лейму воспитательную беседу о пользе и вреде презентов для сестренки. К счастью для себя, молодой бог уже давно научился игнорировать поучения старшего брата и благополучно пропускал мимо ушей все его речи, если только они не касались советов по технике обращения с оружием, каких-нибудь воинских приемов или обороны Лоуленда.
– Его подарки всегда куда интереснее твоих! – запальчиво воскликнула принцесса и качнула головой так, что взвилась толстая рыжевато-каштановая коса.
– Ты почти взрослая леди, Бэль, пора перестать забавляться игрушками, а от сластей портится аппетит, – наставительно заметил ничуть не обиженный Нрэн. – Я дарю тебе полезные, нужные вещи. Сейчас я привез тебе ткани на платья. – Воитель подошел к опрокинувшемуся в процессе игры креслу, поднял его и сложил на сиденье скатанные отрезы насыщенно-синей гладкой материи, темно-зеленой с проблеском серебряной нити плотной ткани и скромного светло-коричневого бархата.
– Спасибо, – с кислой вежливостью поблагодарила принцесса, втихую радуясь тому, что хоть фасоны одежд из этой материи она будет выбирать вместе с Элией, не руководствуясь уродскими представлениями Нрэна о том, что прилично носить молоденьким девушкам. Около полугода назад она выдержала настоящий бой за право не только участвовать в обсуждении собственных туалетов, но и следовать советам старшей сестры.
Нрэн кивнул и продолжил перечисление, показывая Бэль открытые футляры:
– Эти украшения тебе в приданое.
Бэль мельком взглянула на драгоценности – камни в черненом серебре – и отвернулась. Мифическое приданое никакого практического интереса для девчушки не представляло. И подарок Нрэна означал лишь то, что ей сейчас издали покажут украшения и спрячут куда-то далеко-далеко, «на потом». Что проку от подарка, если им все равно нельзя пользоваться, принцесса понять никак не могла. Впрочем, Нрэн почти всегда дарил ей абсолютно бесполезные вещи. То ли дело братья: если они дарили Бэль украшения, то носить их можно было сейчас и сразу. Безделушки эти сияли яркими красками, а в большинстве случаев еще и звенели, к вящему восторгу полуэльфийки, обожавшей, как большинство представителей Дивного народа, все сверкающее и издающее мелодичные звуки. Так что только кислое «угу» было благодарностью брату за футляры, добытые для полумифического приданого.
