Лорел Гамильтон - Страдание
Мне нужно было уйти от Берка прежде, чем он спросит что-нибудь еще более неловкое. К счастью, у меня была идеальная отмазка:
— Мне нужно вернуться к Мике и Натаниэлю. Я на самом деле очень хотела бы познакомиться с шерифом Каллаханом при других обстоятельствах, — сказала я.
Берк кивнул, лицо у него было мрачное:
— Каллахан — хороший шериф и прекрасный человек. Надеюсь, что каким-нибудь чертом вам самой удастся об этом узнать, маршал.
— Я тоже, капитан, я тоже.
Мы пожали друг другу руки и трое из нас направились к лифту. Пришло время узнать, отправили ли маму и тетю Мики в тюрьму по обвинению во взаимном нападении. Веселуха в этой поездке и не думает прекращаться.
Глава 17
К тому времени, как мы поднялись, там уже все пришли к соглашению. Никого из женщин не упекли за решетку. Тетю Берти и дядю Джейми выпроводили из больницы. Тетя Джоди и тетя Бобби остались в больнице в компании полицейского, охраняющего помещение до тех пор, пока Раш Каллахан не выкарабкается или не умрет. Доктора начали выводить Раша из комы, но, как и сказал доктор Роджерс, они делали это медленно, потому что из-за быстрого пробуждения он мог впасть в шок и скончаться. У нас было около двух часов, может больше, так что… мы были приглашены домой к матери и отчиму Мики. Он находился недалеко от больницы и университета, в котором они оба работали.
Мика начал возражать:
— Я никуда не поеду.
Натаниэль придвинулся ближе к нему и тихо сказал:
— Нам всем нужно поесть.
— Я не голоден, — сказал Мика.
— Твой зверь голоден, потому что мой тоже, а у Аниты несколько видов «голода».
Мы оба посмотрели на нашего третьего. Не знаю как Мика, но я поняла, что ступила, забыв, что мы не вполне люди. Если забыть про еду, то с нашими верживотными низкий уровень сахара в крови будет нашей самой меньшей из проблем. Мы трое, и все кто с нами приехал, имели железный самоконтроль над своим «голодом», но и железо можно сломать.
— У тебя сейчас стресс, — продолжил Натаниэль, — и контролировать все становится сложнее.
— Я не могу оставить его сейчас, когда только приехал, — отрезал Мика.
Я взяла его за руку и сказала:
— Врачи позвонят, когда он начнет приходить в себя, и Натаниэль прав. Мы же не хотим, чтобы все твое семейство ни с того ни сего познакомилось с твоим зверем, не так ли?
— Я достаточно хорошо себя контролирую, — возразил он, будто защищаясь, что для него было редкостью.
Натаниэль приобнял его одной рукой, так что я могла держать его за другу руку:
— У тебя самый потрясающий контроль среди всех, кого я знаю, мой Нимир-Радж, но никто не идеален, даже ты. Не позволяй вине делать из себя глупца, только не сейчас. Ты снова со своей семьей, давай не будем пугать их внезапным превращением.
Его мама подошла к нам и сказала:
— Бэт просто не терпится тебя увидеть.
Не знаю, что помогло — здравый смысл Натаниэля, или долгожданная встреча с младшей сестрой, но, как бы то ни было, мы выиграли и отправились в гости.
Мы ехали с кузиной Джулиет, потому что часть нашего багажа до сих пор болталась в багажнике ее джипа. Она собиралась помочь нам разгрузиться, а потом поехать домой к детям и мужу. Она сказала:
— Дам вам время побыть наедине.
Никки теперь ехал рядом с ней на переднем сиденье. Он оглянулся и посмотрел на Мику, зажатого между мной и Натаниэлем на заднем сидении:
— Мы можем остаться в кухне или гостиной, если захотите поговорить наедине.
— Спасибо, Никки. — поблагодарил Мика. — Я сам не знаю чего хочу. Не могу свыкнуться с мыслью, что мать продала наш дом пять лет назад. Я никогда не видел дом, в который мы сейчас едем. — Голос его звучал грустно, говоря это.
Я сжала его руку:
— Было бы странно, если бы мой отец продал дом, в котором я выросла.
Натаниэль приложил голову к волосам Мики:
— Я мало помню о доме, в котором жил до семи лет, а после у меня никогда его не было. До настоящего времени.
— Что случилось, когда тебе минуло семь? — спросила Джулиет.
Натаниэль отстранил голову от Мики и ответил:
— Мать умерла от рака, а отчим до смерти забил моего брата. — Он выдал эту информацию, словно у него не было к ней никакой эмоциональной привязанности; чисто сухие факты. Я таким же тоном рассказывала о смерти своей матери, когда мне было восемь — большую часть времени.
— Мне жаль, Натаниэль. Я бы не спросила, если бы знала. — Она оглянулась на него и на ее лице было выражение, которое появляется у большинства общительных людей, когда простые вопросы приводят к трагическим ответам.
— Все нормально, — отмахнулся он. — Тебе неоткуда это было знать.
— Машина, — предупредил Никки.
— Прямо перед нами, — откликнулась я, с участившимся пульсом.
— Что? — спросила Джулиет, повернувшись обратно, и едва-едва увернулась от столкновения с капотом машины, что выехала перед нами. Она вернула контроль над управлением и буркнула:
— Простите.
— Не оглядывайся больше назад, — попросила я. — Просто рули, о’кей?
— Просто…. — Я видела, как ее руки сминали руль. — Просто это так грустно.
— В машине полно грусти, — сказала я.
— О чем ты? — не поняла она, в этот раз воспользовавшись зеркалом заднего вида, чтобы посмотреть на нас.
Я вздохнула. Сама начала, черт возьми.
— Я потеряла мать, когда мне было восемь.
Я ждала, что и Никки внесет свой вклад, но он молчал и внимательно вглядывался в темную дорогу. Его прошлое было таким же трагичным, как и у Натаниэля, но рассказывать или нет — решать ему. А заставлять его говорить, я не собиралась.
— Даже представить себе не могу, что потеряла бы свою мать в столь раннем возрасте.
Мика положил руку мне на плечо, а руку Натаниэля пристроил на своем бедре, как это обычно делают пары. Так мы оба уютно устроились возле него.
Джулиет свернула в пригород, со старыми, скромными домами. Большая их часть была построена в стиле «ранчо», с большими, в отличие от городского района, задними дворами. Но у некоторых виднелись совсем махонькие дворики, потому что их дома были зажаты между каменными стенами. Это напомнило мне, что где-то здесь в темноте высятся горы.
— Так странно находиться в районе, который никогда раньше не видел и направляться к маминому дому, — проговорил Мика.
— Ничего удивительного, — отозвалась Джулиет, сворачивая в тупик из больших домов.
— Я сам виноват, что не поддерживал связь, — ответил Мика.
Мы с Натаниэлем обняли его, прижавшись ближе:
— Ты сделал, что должен был, — сказала я.
