Рина Гиппиус - Цветы цвета неба (СИ)
Но хуже всего то, что сыну действительно не хватает отца. Крепкой мужской руки. Дед его любит безумно и также безумно балует, а Торгест с ним видится не так часто. И теперь приходится пожинать плоды такого воспитания: это была не первая драка сына. Я пыталась подобрать правильные слова, как‑то воздействовать на него, уговаривать, что лучше проблему решить словами, а не кулаками, но сын упрямо действовал своими методами. Лорд Магнир только рукой махал, мол мальчишки все дерутся, это нормально. Подрастет и образумится. А пока ничего страшного не происходит. А мне приходилось замазывать ранки на руках и коленях, и ходить к соседям краснеть и извиняться за сына. Без повода сын в драку никогда не лез. Мой маленький мужчинка рос честным, добрым и справедливым, но при этом не лишенным гордости. Он не мог спокойно смотреть, как, например, соседские мальчишки разоряли птичьи гнезда, или привязывали консервные банки к хвостам бродячих кошек. Вот сын и говорил этим хулиганам, что они неправы. А те, зачастую обзывали Эйма ублюдком, так как тот рос без отца. Ну не самим же им это в голову пришло? Наверняка, постарались их родители. При том, что у нас в империи довольно‑таки лояльно относились к детям, рожденным вне брака. Но как видно, не все были терпимы. Самое интересное, что муж нашей соседки регулярно ходил налево. А та ни сном, ни духом о проделках мужа. Если еще раз их семейка обидит моего сына, то точно пойду просвещу ее насчет похождений благоверного. Глядишь тогда они будут уделять внимание своей семейной жизни, а не лезть в чужую.
— Во — первых ты не ублюдок, а, во — вторых, что я уже не раз говорила тебе по этому поводу, когда соседские мальчишки на тебя такое говорили?
— Чтобы я не поддавался и не обращал на это внимание. Тогда они покричать и перестанут, — не глядя мне в глаза, сказал Эйм.
— А ты что сделал?
— Но так он не перестал! Ну я и не вытерпел, — обиженно отозвался сын. Мол, почему мама не понимает таких простых вещей?
— В следующий раз просто развернешься и уйдешь, раз не вытерпел, — вздохнула я и взяла сына на руки, усадив его на колени. Он доверчиво прильнул ко мне, спрятав лицо у меня на груди. Я погладила его по голове и поцеловала в макушку. Нет никаких гарантий, что Рион признает сына, но так больше продолжаться не может.
— Сынок, иди к Гуде. Тебе уже пора обедать. Я сейчас подойду, — сказала я. Сначала зайду к отцу и скажу ему, что я все‑таки решилась. И пока моя решимость не пропала надо действовать быстрее.
Я зашла в кабинет. Отец сидел в кресле у окна и что‑то читал. Подойдя ближе, я поняла, что он задремал. Хотела уже тихонько выйти, но тут что‑то заставило меня подойти еще ближе. Запутавших в собственных юбках, я рухнула на колени, прижав руку к запястью отца.
Нет! Нет! Нет! Мне показалось. Он просто спит.
Я достала зеркальце из кармана и поднесла к носу. Ничего.
Быть такого не может!
Расстегнув рубашку на груди я стала слушать сердцебиение. Тихо.
Не знаю откуда у меня взялись силы, но я дотащила его до дивана. Поднесла руки к его открытой груди, оставив их над сердцем. Всю энергию, которая была во мне направила туда. Сердце должно заработать!
— Ну же, давай! Стучи! — кричала я.
Тихо.
На мой крик прибежала Гуда.
— Что у вас тут стряслось? — спросила женщина.
Увидев неподвижного лорда Магнира она упала в обморок. Но отвлекаться мне было нельзя. Продолжая направлять энергию, я приговаривала:
— Ну же, папочка, очнись!
Бесполезно, но остановить поток энергии я уже не могла. Внезапно чьи‑то руки отбросили меня на пол.
— Все! Все! Ты ему уже не поможешь, только себя погубишь! Хочешь выгорание заработать?! — кричал на меня Торгест.
Откуда он тут взялся? Я перевела взгляд с него на отца. Слезы потекли из глаз, и я зарыдала в голос.
Гест присел рядом со мной, обнял меня, и гладя меня по волосам бормотал:
— Ну, тихо тебе. Успокойся. Ты сделала все, что смогла. Ты же сама знаешь, что это было уже предрешено. Сколько ему оставалось мы не знали, но понимали, что немного. Тихо, Дами, не кричи. Эйма испугаешь.
При имени сына я подняла голову, попыталась было подняться, но Торгест меня остановил:
— Ну куда ты пойдешь. Только ребенка испугаешь. Иди выпей успокоительного и ложись спать. Ты слишком увлеклась с энергией, тебе восстановиться надо. А я тут обо всем позабочусь.
Я кивнула и ушла.
* * *Торгест сам все сделал, как и обещал. Организовал похороны, договорился в лечебнице.
Эймунда пришлось снова отправить к Вильев. Там о сыне позаботится их няня. А они и Стейнир прибыли на похороны.
Неделя прошла как в бреду. Я что‑то делала, куда‑то ходила, но в полной мере отчет себе не отдавала.
— Ну‑ка возьми себя в руки! — строго выговаривал мне подруга. — Ты посмотри на кого стала похожа! Пугало в огороде и то презентабельнее выглядит. Совсем себя запустила! Хочешь, чтобы сын, когда вернется, пугаться тебя стал? Подумай об Эйме!
Эймунд. У меня остался только он. Я же все ради него сделаю. Прежде всего ради него живу.
— Да, ты права, что‑то я совсем расклеилась.
За сыном я поехала уже сама.
— Мама, это правда, что деды больше нет? — первым делом спросил Эйм, когда меня увидел.
— Да сынок, правда, — сдерживая слезы ответила я.
— А ты сводишь меня к нему на могилку? Я же с ним так и не попрощался, — грустно спросил сын.
Я чувствовала себя виноватой перед ним. Все‑таки и правда не дала попрощаться с дедом как положено. Но наверно я бы не выдержала, если бы сын рядом. Да и как бы он реагировал, если бы видел свою мать в таком ужасном состоянии?
— Свожу, — ответила я Эйму.
Прибыв в Катомипаи, мы зашли в цветочный магазин, взяли самый большой букет темно — красных, практически черных, роз, который смог бы понести сын и пошли на кладбище. Нести цветы Эйм вызвался сам.
— Я должен делать все сам, — ответил мне мой маленький мужчинка, когда я спросила не тяжелый ли букет и может быть я его сама понесу.
На могилу цветы возложил он так же сам. Причем с самым сосредоточенным и серьезным видом. Сын вообще за эти дни приобрел излишнюю для его возраста серьезность.
Быстро вытерев выступившие слезы, чтобы их не заметил Эйм, я взяла его за руку и повела домой.
— Мама, ты же понимаешь, что я теперь главный мужчина у нас в семье? — спросил у меня сынуля, когда мы шли домой.
— Конечно, понимаю, — улыбнулась я ему.
— Поэтому я обещаю, что никому не дам тебя в обиду и буду всегда защищать! — с жаром произнес мой самый главный защитник.
— Я верю тебе.
Эйм пришел ко мне в спальню, когда я укладывалась спать.
