Ульяна Соболева - Осколки безумия
Тогда я решилась на авантюру. Наверняка в нашей спальне я найду то, что мне нужно. Обязательно. Я дождалась темноты, потом убедилась, что он в кабинете, как всегда не один, а со своими призраками, которым раздает указания. И тогда я решительно проскользнула в спальню. Зажгла ночник и принялась искать. Я отодвигала ящики комода, трогала вещи, свое нижнее белье. В какой-то момент даже увлеклась, рассматривая красоту и едва поборола желание все это утащить в свою комнату. Вовремя себя одернула. Переместилась к ящикам маленьких тумбочек у постели. Сначала обыскала свои, а потом открыла его. Ничего, черт возьми. Совершенно ничего. Только в последнем лежала маленькая коробочка и альбом с фотографиями. Я открыла коробку и увидела кольцо. Порыв был слишком неконтролируемым, и уже через секунду оно оказалось на моем безымянном пальце, на том самом, где остался след. Это мое обручальное кольцо. Это его я носила не снимая. И самое странное, что мне его не хватало. Словно я привыкла к нему и теперь, когда оно вернулось на место, мне стало комфортно. Я даже поймала себя на том, что непроизвольно прокручиваю его вокруг пальца, уверенна, я и раньше делала то же самое. А потом взяла альбом, открыла первую страницу и спустилась на ковер. Я сидела возле постели и рассматривала фотографии. Мне не верилось, что я это вижу. В нем было всего лишь фотографий десять, словно кто-то выбрал самые любимые кадры и сложил в одно место. На самых первых была я. На фоне ночного неба, с развевающимися волосами, я смотрела на «фотографа» с нескрываемым обожанием. В бассейне тоже счастливая я, разбрызгивала воду и улыбалась тому, кто меня фотографировал. Две свадебные: на одной мы держимся за руки и смотрим друг на друга, наши пальцы переплетены а взгляды…наверное мы забыли что нас снимают. А на второй мы целуемся, я даже тронула свои губы…непроизвольно. Ник целовал меня, а мои пальцы касались его гладко выбритой щеки. Мои глаза были закрыты, и я словно почувствовала сейчас прикосновение его губ наяву. Да, это было. И я отрицать бесполезно. На этих кадрах интимные, личные подробности, особенно там где я сама.
На остальных фотографиях я и дети. Удивительно, но появилась зависть к той Марианне. Она была счастлива. Ее глаза светились, она смеялась с детьми, она сияла, и сомнений в душе стало больше. Женщина, которую унижали и избивали, не могла так улыбаться, словно у нее в руках все сокровища вселенной. Я захлопнула альбом и вздрогнула. Только сейчас я поняла, что не одна. Николас стоял в нескольких шагах от меня. Я покраснела, вскочила с пола, сунула альбом обратно в ящик. Почувствовала себя воровкой.
— Прости…я искала… мне нужно было…
Черт, не успеваю придумать очередную ложь, а он так пристально смотрит и мне трудно вздохнуть.
— Это и твоя комната тоже. У меня нет от тебя секретов.
Я незаметно стащила с пальца кольцо и сжала его в кулаке.
— Оно тоже твое. Я не настаиваю, чтобы ты его носила, но ты можешь оставить его у себя.
Теперь я шумно выдохнула. Есть хоть что-то, чего он не замечает? Ответ был известен заранее.
— Ты могла прийти ко мне и спросить.
Продолжил он и прошел по комнате, сбросил пиджак, небрежно повесил его на стул. Сегодня Ник не был похож на себя самого. Он словно устал или думал о чем-то настолько напряженно, что ему было не до словесной войны со мной.
— Я хочу поговорить с Фэй. Я могу к ней поехать?
Николас сел в кресло, вытянул ноги к камину. Он больше не смотрел на меня, зато я разглядывала его. Ник казался мне странным.
— Я приглашу ее к нам. Завтра. Сегодня я слишком устал. Иди отдыхать, Марианна. Ты ведь все еще спишь по ночам?
Поднял на меня взгляд.
— Сплю. Но меньше чем раньше.
Я почему-то не решалась уйти. Нет, дело даже не в этом, мне впервые не хотелось бежать от него без оглядки.
— Я знаю о тебе гораздо больше чем Фэй.
Я почему-то в этом не сомневалась, он усмехнулся:
— Просто ты ей доверяешь в отличии от меня. Я же чудовище. Тебя настолько успешно в этом убедили, что ты не допускаешь ни малейшей вероятности того, что с тобой я никогда не был монстром. За исключением одного раза.
Я напряглась, а он продолжил:
— Но мы можем поговорить и об этом. Когда захочешь. Дай мне шанс. Дай шанс нам обоим. Посмотри на другую сторону медали. Ты осуждаешь, ты уже вынесла приговор мне, нашей семье, своим родным. Но ты не дала нам слова.
— Вы мне лгали, — тихо ответила я.
— А ты спросила почему?
Ник не смотрел на меня он смотрел в никуда, или на языки пламени в камине.
— Неважно почему, это была ложь. Вся моя жизнь была ложью и спектаклем. Я не знаю что правда! Я не знаю тебя, не знаю вас всех.
И самое страшное я боюсь вас узнать.
Я пошла к двери, но едва открыв ее, услышала:
— Я никогда не думал, что ты станешь настолько чужой.
Я решительно вышла и остановилась на пороге. Возможно, именно в этот самый момент что-то произошло со мной. Неуловимые изменения в восприятии реальности. Тот, кто сказал это таким тоном, не мог быть равнодушным убийцей. Впервые в голосе Николаса послышалась горечь. И я ощутила ее привкусом на собственных губах.
Словно его эмоции передались мне. Несколько секунд я стояла за дверью, потом решительно открыла ее и вернулась обратно.
— Расскажи мне все. Покажи мне. Если я не вспомню, я хочу понять. Кем ты был для меня? Кто ты вообще и кем была я? Я хочу знать каждую мелочь. И…я хочу увидеть наших детей. Пока только увидеть.
А потом я ушла, не дожидаясь его ответа. Я не знала, кто сейчас победил. Но у меня было непреодолимое чувство, что в этой войне, между нами, победителей никогда не будет.
А утром меня ждали все те же цветы. Впервые я восприняла их иначе. Не как настойчивое утверждение его присутствия, а скорее внимание мужчины, который помнит, что я люблю. И снова вспышка недоверия. Помнит? Или напоминает мне, что так было и будет всегда. Эти страшные слова: «Ты уйдешь из этого дома только мертвой» или «Ты будешь счастлива со мной или ни с кем». Он уверен в своем превосходстве, в своей власти так же, как и уверен в том, что рано или поздно я сдамся, не устою. Он оборвал любую ниточку с внешним миром. Но сегодня мне это не казалось таким же диким как, например, вчера утром, или позавчера или неделю назад, когда он властно привлек меня к себе и я затрепетала в ответ. Я ждала, что он будет торопиться рассказать мне все, приукрасить оправдаться. Так поступил бы любой на его месте. Любой, но не он. Вот так я начала постепенно проводить параллели, узнавать. Пусть самую малость, по крошкам. Но это лучше чем ничего. Тогда я набралась головокружительной наглости и пошла к нему в кабинет. Долго думала постучать или нет, ведь за дверью я не слышала голосов и все же постучала.
